Читать книгу "Затерянные во времени. Огненная королева - Кэтрин Ласки"

– Эй, Роуз, – сказал Майлз, – посмотри туда, мистер Росс пытается привлечь твое внимание.

Роуз подняла голову и увидела, как мистер Росс ей машет.

«Ой-ой», – подумала Роуз, встала с места и подошла к нему.

– Я не хотел прерывать твой обед, Роуз.

– Нет, все в порядке. Я уже поела.

Ложь.

– Что ж, давай лучше поговорим в классе.

– Хорошо.

Когда они дошли до кабинета, мистер Росс вытащил работы по орфографии:

– Я хочу извиниться.

– За что? – спросила Роуз и опустила голову. Она не могла смотреть в эти водянистые, полупрозрачные глаза, из которых вот-вот польются слезы. Девочка слышала, как он шмыгает носом.

– За это. – Он сунул ей бумагу.

Оттуда на нее глядел собственный почерк. «Обращение к девушкам седьмого класса как к «юным леди» не просто высокомерное, а поистине покровительственное, и, хотя оно, несомненно, подразумевает добрые намерения, на самом деле выдает в говорящем чувство превосходства».

– В твоих словах столько правды. Как говорит Харпер Ли в книге «Убить пересмешника»: «Нельзя по-настоящему понять человека, пока не примешь его точку зрения… Надо влезть в его шкуру и походить в ней».

Он посмеялся, а потом оглушительно чихнул.

– Прости. У меня аллергия на многие вещи, особенно в эту пору на падуб, некоторые виды рождественских деревьев…

– И на кошек?

– Да, и на кошек. Но суть в том, Роуз, что я никогда не задумывался, будто это выражение может звучать покровительственно… Я не могу поставить себя на место семиклассниц и смотреть на мир их глазами.

– Все в порядке, – пробормотала Роуз и замолчала.

– Нет, не в порядке, – ответил он.

Роуз хотела сказать, что он также не сумеет поставить себя на ее место и посмотреть на мир в двух столетиях, но не стала.

– В общем, прошу прощения. – Он взял красный карандаш и поставил на работе «А++»[5].

Глава 3. Знай врага своего

– Ты когда-нибудь думала о Марисоль? – спросила Роуз у Сьюзан, когда они выбирали обувь в любимом винтажном магазине «Старые души».

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, знаешь, она появилась пару недель назад при загадочных обстоятельствах и как будто… не знаю, как будто чего-то боится.

– Думаю, она довольно умная, потому что ее английский очень быстро улучшается, – сказала Сьюзан. – И английский по программе у нее второй язык, да?

– Кажется, да, – ответила Роуз.

– Но я не знаю, с чего ты решила, будто она чего-то боится. Мне кажется, она просто очень устала, – сказала Сьюзан.

– Правда?

– Да, и ей довольно хорошо дается математика, думаю, поэтому она в нашем классе. Математика – это своего рода универсальный язык. – Сьюзан взяла в руки странное пальто. – Это еще что за ерунда?

– А… – донесся дрожащий голосок с другой стороны стойки. Это была маленькая дама с ворохом кудряшек на голове. – А я все думала, когда же вы до него дойдете. Это плащ-накидка. Вполне по моде двухсотлетней давности, если обрезать мех. Вышивка великолепна. Я продам вам плащ подешевле, потому что его почти весь изъела моль.

– Но не рукава, – сказала Роуз.

– Но что ты собираешься делать с одними рукавами? – спросила Сьюзан.

– Превращу их в штаны, бриджи. Смотри: это бархат, да и вышивка красивая.

– О да, в середине XIX века у модников была настоящая страсть к цветочной вышивке на пальто и жакетах, – сказала маленькая дама, Элси, владелица магазина.

Цветы напоминали Роуз длинные свисающие лозы с розовыми бутонами в оранжерее. Их аромат встречал ее, когда она возвращалась из Англии XVI века и Гринвичского дворца. Роуз задумалась, не в Гринвиче ли сейчас ее отец, или же он вернулся в Стоу-он-Волд и теперь сидит на скамье, плавит или обрабатывает золото для прекрасных украшений новой королевы. Ведь он – золотых дел мастер при дворе, а это важное положение, особенно сейчас.

Роуз прикусила губу, как часто делала, когда думала. Все это так несправедливо: ее отец – там, она – здесь. Следует ли ей рискнуть и вернуться, чтобы потом служить этой ужасной королеве? Разве не стоит встретиться с отцом и каким-нибудь образом переместить его в свой век? Ее родной век. Она знала, что это не его время, но он приспособится.

– Вы отдали бы его мне за пятнадцать долларов, Элси?

Элси посмотрела на Роуз. Ее голубые глаза, которые до этого сияли от радости, внезапно стали тусклыми, как при затмении: не застило ли их облако жалости?

– О, это слишком много. Забирай за десять, – весело ответила она. Однако Роуз показалось, что женщина сказала это несколько наигранно. «На мне что, написано, что я сиротка?» – подумала Роуз.

Когда они вышли из магазина, Роуз почти чувствовала на спине взгляд Элси. «Она заинтересовалась мной. Но Элси не может ничего знать». Роуз оттолкнула от себя это ощущение и задумалась о Марисоль. Почему эта девушка с блестящими карими глазами заинтриговала ее? Она казалась очень хрупкой, но сильной, настолько, что Роуз не могла себе и представить.

Но вопросы не о Марисоль, а о собственном затруднительном положении продолжали преследовать Роуз. Не слишком ли рискованно возвращаться?

* * *

Час спустя Роуз была в оранжерее с бабушкой. Они часто ужинали в одном конце стола с рассадой.

– Ты копаешься в еде, деточка, – сказала ей бабушка. – Тебя что-то беспокоит?

– Э-э-э… нет, не совсем…

Бабушка знала о ее путешествиях во времени. Розалинда Эшли сама была путешественницей, как и мать Роуз. «У нас такой ген», – объясняла ей бабушка. Но те века, по которым путешествовали они, были не так опасны, как те, куда попала бы Роуз по возвращении. Через несколько лет Мария Тюдор будет известна как «Кровавая Мэри»: за твердость, с которой сжигала на костре еретиков – протестантов и всех, кто не состоял в католической церкви. Скольких она тогда убила?

– Знай врага своего, – пробормотала бабушка.

Роуз застыла на месте. Бабушка словно прочла ее мысли. Какая жуть!

– Что? – воскликнула Роуз. Бабушка наклонилась над подносом саженцев, которые посадила неделю назад.

– Клещи все портят. Подай мне распылитель.

Роуз подала, и Розалинда стала обрызгивать саженцы. Ее рот открылся, а глаза за толстыми линзами очков сузились.

– Мелкие паршивцы. Вот так! Я их истреблю! – воскликнула бабушка, нажав на курок пульверизатора.

Бабушка, конечно, знала своего врага, но знала ли Роуз королеву Марию? Когда враги саженцев были истреблены, бабушка широко зевнула и уронила голову на грудь. Через минуту она заснет.