Читать книгу "Бедный родственник. Билет в один конец - Андрей Никонов"

Паша – милейший человек, под два метра ростом и весом в полторы сотни килограммов, на пять лет младше меня, был единственным сыном маминой сестры, тети Светы. Тоже личности фантастической и легендарной, потому что только такая женщина могла родить Пашу от дяди Толи – тогда еще лейтенанта, дослужившегося потом до полковника в каких-то спецвойсках. Дядя Толя первый раз увидел своего сына, когда тому было больше года, и с тех пор они виделись эпизодически, но души друг в друге не чаяли. Анатолия Громова я помню загорелым, веселым и всегда трезвым – даже после выпитой в одно лицо почти залпом бутылки водки. На пятнадцать лет он подарил мне, втайне от родителей, пистолет – настоящий, боевой, со словами «вдруг когда-нибудь пригодится», и научил из него стрелять. На двадцать он привез к нам на старую еще дачу снайперскую винтовку, но, выпив с отцом, признал, что это «перебор», и увез обратно с собой, оставив только оптический прицел и десяток патронов. Дядя Толя вечно мотался по своим служебным делам, утверждал даже, что страсть к перемене мест у него от его предков – ассирийцев, и пропал где-то в Южной Америке два года назад. Тетя Света до сих пор его ждет и не верит, что ее муж погиб.

Не то чтобы тетя Света и дядя Толя были плохими родителями – даже наоборот, думаю, любой ребенок хотел бы таких родителей – отца-героя и мать-хирурга, но государство упорно не давало им шанса заняться полноценным воспитанием ребенка. Когда его отец отстреливал в Африке местное неуступчивое население, а мать моталась по командировкам, Пашка переезжал к нам, иногда на неделю-две, а бывало что и на пару месяцев. Ходил со мной в одну школу, потом даже почти поступил в тот же институт, что и я, но вовремя передумал и выучился на врача-травматолога. Больные его обожали – и как тут по-другому себя поведешь, когда твою ногу или руку берет в ручищи монстр в белом халате. С таким лучше не ссориться, а выздороветь побыстрее.

И была, да так и осталась у Пашки одна особенность, которая и делала его фантастическим и легендарным. Он был ходячей катастрофой. Причем эта его способность вовлекала в катастрофу всех, кто был с ним рядом. И почти каждый случай был прямо-таки эпическим.

В мой восьмой день рождения мы отправились в парк аттракционов. Что может сделать с качелями и каруселями трехлетний пацан, поедающий мороженое? Паша ткнул этим эскимо в распределительный щит, который почему-то именно в этот день и час был открыт. Способность Паши, как тогда выяснилось, подразумевала, что мир будет подстраиваться под него для большего эффекта. Колесо обозрения починили только к вечеру, в ручном режиме его так и не смогли запустить – по иронии судьбы щиток находился рядом с механизмом управления, и в возникшем пожаре шестерни заклинили. Зато другие аттракционы, на которые трехлетнему пацану разрешали проходить, были в полном порядке.

В цирке, куда восьмилетнего Павлика пустили исключительно по недосмотру, брошенная им банановая корка стала причиной побега животных – дрессировщик, засмотревшись на смышленого карапуза, ковыряющего в носу, поскользнулся и головой протаранил работника сцены, запиравшего клетку с тиграми. Циркачи оказались в клетке, тигры гуляли по цирку, а Паша, которого, перепутав с сыном билетерши, пустили за кулисы, веселился. Хорошо, что тигры были сытые, и все обошлось возвратом билетов и визжащей толпой, сбившей одну из опор, на которую крепился шатер. Упавший купол разделил ошалевших животных и не менее ошалевших зрителей, которые потом прорывались с боем сквозь обрезиненную ткань. Скандал был жуткий, виновник – дрессировщик, утверждал, что не виноват, но ему, естественно, никто не верил.

Историю Пашиной любви до сих пор иногда вспоминают, как сказку, впрочем, роль самого Паши в этой истории замалчивается – он в который раз сумел сохранить инкогнито. Получив от заехавшего на неделю отца очередных трендюлей за двойки и небольшую стопку денег, а от матери – очередную путевку в наш город на месяц-полтора, Павлуша решил шикануть и пригласил девушку в ресторан. Но поскольку стопка была небольшой, а кроме ресторана еще многое хотелось, да и не было уверенности, что именно эта девушка и именно после этого кабака ответит на Пашины чувства, расчетливый кузен решил немного сэкономить.

Ресторан «Аврора» не был беляшной или пельменной, и еду там подавали вполне приличную и очень даже недорого. И столиков там было немного, с десяток, и певица с красивым голосом и ногами каждый вторник и пятницу со сцены исполняла легкий блюз, и опять же стоило это очень недорого, и именно во вторник и пятницу. Но если бы Паша спросил меня или Леху Милославского, стоит ли вести девушку в это шикарное место за копейки буквально, то я, может быть, и ступил, а вот Леха сразу бы сказал – нет. Потому что в эти дни там ужинал местный криминальный дон, Вахтанг Чавтхадзе, интеллигентнейший человек, державший городские рынки и подпольные швейные цеха восточной части города в своих крепких волосатых ладонях. Вахтанг любил джаз и не любил шумные компании, поэтому во вторник и пятницу в ресторане было спецобслуживание. И скидка в 85 процентов – не знаю, какой логикой руководствовался хозяин ресторана, официально назначая цены, может потому, что Вахтанг всегда платил за то, что ел и пил, и не позволял ни себе, ни своей охране обижать работников общепита.

Пашина девушка была воспитания простого и дальше чебуречных и фургонов быстрого питания никуда не ходила, откуда ей было знать, что мероприятие в пафосном ресторане может перестать быть культурным. Про Вахтанга она слышала примерно так, как мы про американского президента – он есть, и все знают примерно, чем он занимается, но по большому счету живут с ним в совершенно разных плоскостях.

Паша и в 17 лет был незаурядных габаритов, и когда он с малолеткой подъехал к ресторану на такси, должен был привлечь внимание. Но не привлек – сработал Пашин скилл. Швейцару именно в этот момент приспичило отойти не знаю по какому делу, а охрана пялилась на приехавших проституток и, видимо, приняла Пашу за сутенера – в модной кожаной куртке, темных очках и с пигалицей в руках он именно так и выглядел. Настоящий сутенер, который тоже там околачивался, не смотрелся на его фоне вообще. В общем, Паша беспрепятственно прошел в ресторан, сел за столик около окна и принялся усиленно ждать официанта, исследуя девичьи прелести под девичье же повизгивание. Минут через пятнадцать появился главный гость вечера в сопровождении своей команды, они расселись, засновали туда-сюда официанты, разнося любимые блюда местечкового дона и зажигая на столах свечи. Павел внимания почему-то не привлек, зато поведение его девушки было воспринято негативно. Надо сказать, что в зале, кроме певицы и Пашиной подружки, вообще девушек не было – Вахтанг предпочитал ужинать в сугубо мужской компании, так что приехавших проституток разместили в соседствовавшей с рестораном сауне, и повизгивания вызвали сначала недоумение, а потом и вполне ожидаемую реакцию.

К Паше подошел качок из охраны, обьяснить новичку (как он думал – посторонних в ресторане не должно было быть), что тот совсем не по понятиям ведет себя. И все бы обошлось парой сломанных ребер и торжественным выбросом Пашиного тела из общепита, но вот за каким хреном братец решил взять с собой купленный на рынке травмат – он сам потом не мог обьяснить. Стрелять он умел, несмотря на отца-спецназовца, только мимо цели.