Читать книгу "Звезды в твоих глазах - Дженн Беннет"

Продолговатое лицо озаряется улыбкой.

– Зори! Сколько лет, сколько зим.

– Привет, Санни, – говорю я и тут же приветствую ее веснушчатую жену: – Здравствуйте, Мак.

– Очаровательные очки, – говорит Санни и оттопыривает вверх большой палец, одобряя голубую, напоминающую кошачьи глаза оправу в стиле ретро, которая сейчас на мне.

Очков у меня около дюжины, разных расцветок и стилей. Я покупаю их по смехотворной цене в интернет-магазине, чтобы они подходили к моим нарядам. Наряду с безумно яркой губной помадой и страстью к шмоткам в клетку, крутые очки – это мой конек. Я, может, и чокнутая, но все же стильная.

– Спасибо, – говорю я, ничуть не лукавя.

И уже не в первый раз жалею, что отец ведет с этими женщинами войну. Ведь еще совсем недавно они были для меня чуть ли не второй семьей. Сколько я знаю Санни и Джейн «Мак» Макензи, которые с момента нашего переезда сюда всегда жили в том же тупике через дорогу от нас, они настаивали, чтобы я звала их Санни и Мак. И точка. Ни миссис, ни мисс и никаких других титулов. Они не любят формальностей, особенно в именах и одежде. Обе типичные калифорнийки. Вы понимаете, о чем я: обычные среднестатистические феминистки, а по совместительству лесбиянки и хозяйки секс-шопа.

– Помоги нам разобраться. Мы как раз играем в игру под названием «Страшилки о рок-звездах», – говорит мне Мак, отбрасывая с лица огненно-рыжую прядь, уже тронутую сединой, – кто из звезд хеви-метал прямо на сцене откусил голову летучей мыши? Я имею в виду тогда, в шестидесятых.

– В семидесятых, – поправляет ее Санни.

Мак шутливо закатывает глаза:

– Будь по-твоему. Послушай, Зори, мы думаем, что это либо Оззи Осборн, либо Элис Купер. Так который, по-твоему, из них?

– Э-э-э… честно говоря, не знаю, – отвечаю я в надежде, что они сдадутся, отдадут мне то, за чем я пришла, и отпустят на все четыре стороны.

Они обе ведут себя так, будто ничего не случилось, будто я каждую неделю по воскресеньям по-прежнему хожу к ним ужинать. Будто отец не грозился раскурочить их лавочку бейсбольной битой за то, что они разогнали его клиентов, а они не послали его на три буквы, и это притом что через дорогу собралось несколько дюжин зевак, которые снимали ссору на камеры своих телефонов, а через час выложили ролики на YouTube.

Ну да. Веселенькие были времена. Отец всегда недолюбливал Макензи, даже когда они были лишь соседками «с придурью в голове», жившими через дорогу. Но после того, как минувшей осенью они открыли секс-шоп и наша клиентура пошла на убыль, на смену неприязни пришло куда более сильное чувство.

Ну да ладно, если Санни и Мак так нравится делать вид, что все по-прежнему в норме, я не против. Сыграем в эту игру, по крайней мере до тех пор, пока они не позволят мне побыстрее отсюда убраться.

– Может, Элис Купер? – отвечаю я.

– Ни в коем случае. Это был Оззи Осборн, – уверенно заявляет Санни и вскрывает коробку канцелярским ножом. – Посмотри в Интернете, Мак.

– У меня телефон сел.

Санни прищелкивает языком:

– Правдоподобный отмаз. Ты просто не хочешь проиграть спор.

– Леннон точно знает.

У меня внутри все сжимается. Есть целая куча причин, по которым мне не следует сюда приходить. Фаллический лес. Страх, что меня увидит кто-нибудь из знакомых. Отец, ведущий междоусобную войну с двумя дамами, поддразнивающими друг друга за прилавком. Но желание превратиться в невидимку мне внушают не они, а семнадцатилетний юноша, который в этот момент небрежной походкой выходит со склада.

Леннон Макензи.

Футболка с рисунком какого-то монстра. Черные джинсы. Черные ботинки со шнуровкой до колен. Черные волосы челкой на одну сторону, вроде бы растрепанные, но вместе с тем торчащие идеальным ежиком.

Если бы какой-нибудь японский мультяшный персонаж, воплощающий собой зло, ожил, возложив на себя миссию таиться по мрачным уголкам и вынашивая планы разрушения мира, он выглядел бы в точности как Леннон. Это парень с рекламного плаката со всеми присущими ему сверхъестественными, макабрическими прибамбасами. А заодно и главная причина того, что я не хочу есть ланч в школьном кафетерии вместе с остальными.

В одной руке у него аляповатый комикс на тему зомби, под мышкой другой засунуто что-то маленькое и непонятное. Он смотрит на мою голубую юбку в клетку, потом его взгляд скользит вверх и упирается в мое лицо. Расслабленность и свобода в его позе тут же сменяются натянутостью и напряжением. А темные глаза, встречаясь со мной взглядом, лишь явственно подчеркивают то, что я знаю и так: мы не друзья. Проблема лишь в том, что раньше все было иначе. Мы были хорошими друзьями. Ладно, чего уж там – лучшими. Часто встречались на уроках, а после школы тусили, потому как жили друг от дружки через дорогу. Когда были поменьше, вместе катались на великах по городскому парку. В старших классах ежедневный велосипедный круиз сменился не менее ежедневной прогулкой по Мишн-стрит в «Джиттербаг», нашу местную кафешку, с моей белой хаски Андромедой в качестве свиты. Потом она сменилась вечерним променадом вдоль залива. Он называл меня Медузой (из-за кудрявых темных волос), я его – Гримом, то есть Зловещим (потому что он гот). Мы всегда и везде были вместе. Неразлучные друзья.

Пока в прошлом году жизнь не переменилась.

Собрав всю свою храбрость, я поправляю очки, надеваю официальную улыбку и говорю:

– Привет.

Он в ответ дергает подбородком. И не удостаивает меня больше ничем. Когда-то он доверял мне свои тайны, а теперь даже не снисходит до того, чтобы открыть рот и поздороваться. Я думала, что в какой-то момент рана затянется, но боль так же остра, как и раньше.

Новый план: не говорить ему больше ни слова, вообще не обращать внимания на его присутствие.

– Малыш, – обращается Санни к Леннону, распаковывая штуковину, по виду напоминающую лубрикант для занятий сексом, – какая рок-звезда откусила голову летучей мыши? Твоя вторая мамочка, не столь компетентная в данном вопросе, утверждает, что это Элис Купер.

Мак изображает на лице обиду и тычет пальцем в меня:

– Эй, ребята, Зори ведь тоже так думает!

– Но при это ошибается, – пренебрежительно бросает Леннон своим хриплым, глубоким голосом.

Ощущение такое, будто он говорит, сидя в мрачном, бездонном колодце. Еще одна фишка в Ленноне, которая сводит меня с ума. У него не просто хороший голос – он у него обольстительный. Мощный, уверенный, глубокий и в целом слишком сексуальный, чтобы в его присутствии чувствовать себя комфортно. Так обычно говорят злодеи за кадром или дьявольские радиокомментаторы. От него у меня мурашки идут по коже, и тот факт, что он по-прежнему производит на меня такое впечатление, вызывает в душе волну возмущения.

– Это Оззи Осборн, – сообщает он…