Читать книгу "Вдоль белой полосы - Яна Перепечина"

Вот Никита и напоминал маме об этом. А ещё рассказывал, в какие ПТУ и техникумы собираются поступать его одноклассники. На всякий случай готовил к возможному провалу. Но мама с его доводами не соглашалась, сердилась и объясняла:

— Никит, ты пойми, друзья друзьями. Я знаю, что из твоих одноклассников в Бауманку больше никто не пойдёт. Да и вообще в институты мало кто поступает. Но ты на это не должен ориентироваться. У каждого свой путь. А ты можешь многое. И техникумы — это для тебя не предел мечтаний. Я-то знаю.

Никита кивал, не желая, чтобы она переживала. А сам всё подбирал запасные варианты. Маму он понимал. У них в семье все работали на оборонку. Даже дедушка с его семью классами умудрился попасть на закрытое предприятие и там научиться всему, что другие постигали в техникумах и институтах. В итоге он проработал в одном цеху почти сорок лет и стал живой легендой. А родители на их градообразующее предприятие и вовсе пришли сразу после институтов. Да так там и остались на долгие годы.

Отец Никиты лично знал многих космонавтов, в том числе и Гагарина. В детстве Никита любил разглядывать толстую книгу о космосе, на форзаце которой отец собирал автографы тех из них, с кем близко общался. Его сын часами был готов листать эту книгу, смотреть фотографии отца, на которых он стоял рядом с космонавтами, и мечтать о том, как сам полетит к звёздам. Потом он подрос, и мечта его трансформировалась: теперь он хотел, как и родители, быть инженером. Поэтому и волновался перед поступлением так сильно, старательно маскируя беспокойство лёгким пренебрежением и наивным гусарством: мол, где наша не пропадала.

Но поступить удалось. В тот день, когда вывесили списки, Никита приехал из Москвы в Реутов и не выдержал, прибежал к главной проходной встречать родителей. Мама поняла всё, едва выйдя из высоких тяжёлых дверей и под деревьями у пруда увидев сына. Её радостное, сразу помолодевшее лицо стало для него лучшим подарком к поступлению. Отец отреагировал посуше, но и он — Никита видел и гордился этим — был доволен.

Учиться в институте было нелегко, но интересно. Группа у них подобралась дружная, весёлая. Многие оказались соседями по городкам и посёлкам, прилепившимся к Горьковскому направлению железной дороги. А ещё почти все они были детьми инженеров, жили одинаково скромно, а потому отлично понимали друг друга, ладили и домой частенько ездили вместе. Да и вообще много времени проводили в обществе друг друга: выполняли институтские задания, изобретали, придумывали что-то новое, подрабатывали, чтобы помочь родителям, которые на своих оборонных предприятиях в то время уже получали смешные и нерегулярные зарплаты. Семьям их приходилось нелегко, вот они и крутились, как могли, стараясь не забросить при этом учёбу.

В первые же дни Никита познакомился с братьями Мишей и Витей Соколовыми и Артёмом Васиным. Так они и держались друг друга все годы учёбы. Старший из Соколовых, Витя, оказался человеком невероятно предприимчивым, с явной коммерческой жилкой. С его подачи они то и дело придумывали разные способы заработать. То ездили в ставшую вдруг отдельной страной Белоруссию за обувью, которую потом продавали на уличном рынке, то на деньги, вырученные за разгрузку машин с гуманитарной помощью, покупали в универмаге в Салтыковке часы, которые везли на Украину и перепродавали там.

Никите всё это было чуждо и не очень интересно. Но друзей он бросать не хотел. Вот и ездил с ними везде в качестве водителя, охранники и человека, который умеет одинаково успешно починить в придорожной грязи забарахлившую машину и договориться о ночлеге с неласковой администраторшей дешёвой гостиницы.

Первым умением он был обязан отцу и работникам автопарка, в котором старшеклассники их школы проходили обучение во время занятий в УПК, учебно-производственном комбинате. Никита один из немногих выбрал не более популярные в те годы торговлю или строительные специальности, а автокомбинат. И не пожалел. Его там научили водить грузовики, чинить всё подряд при помощи подручных средств и права с открытой датой выдали, когда он ещё учился в десятом классе. Этим он тоже успокаивал маму, чтобы не слишком нервничала:

— Мамуль, в крайнем случае пойду в дальнобои или автослесари.

— Только этого не хватало! — почему-то пугалась мама. А Никита был уверен, что благодаря автокомбинату и сам не пропадёт, и родителям поможет.

Вторая его способность проявилась в довольно скромном мальчишке непонятно откуда. Ещё в школе его любили буквально все, хотя он и хулиганил не меньше других, и частенько задавал неудобные вопросы, и спорить с учителями осмеливался. Но обострённое чувство справедливости, готовность вступиться за слабого и умение смело встречать любую опасность сделали Никиту тем, к кому прислушивались, кого уважали и ценили. Постепенно он понял, что научился разговаривать с любым собеседником и понемногу стал пользоваться этим умением. Не в корыстных целях, конечно. Ведь не считать же, на самом деле, серьёзной корыстью способность получить номер в гостинице, на дверях которой висит категоричная табличка «Свободных мест нет».

Как-то они с ребятами в очередной раз приехали за обувью в Белоруссию, уже переименованную в Беларусь. Друзья его эти поездки очень любили. Ещё бы, девушки в соседней республике, ставшей сопредельным государством, были ещё лучше отечественных. Во всяком случае, их в этом уверял прожжённый циник и ловелас Витёк Соколов, предпочитавший, чтобы его звали Виктором, с ударением на второй слог.

В этот раз они, разобравшись с делами, как всегда пошли гулять по улицам Минска. Витёк с Мишкой и Артёмом, не переставая крутили головами.

— Ник, ну ты глянь, какие красавицы! — пихал его в бок Соколов-младший. — Или тебе блондинки не нравятся?

— Почему? Нравятся. Но тёмненькие больше.

— Это ж какие такие тёмненькие? — тут же вмешался любитель давать советы Соколов-старший. — Это не наша ли Милка?

— Какая Милка? — не понял Никита, который вдруг совершенно внезапно вспомнил тёмненькую девушку, о которой в таком контексте никогда не думал и думать не привык.

— Ну, наша, Куликова! — засмеялся Виктор. — Ты что, забыл?

Мила Куликова была одной из немногих девушек в их группе. Нельзя сказать, чтобы очень красивая, она тем не менее пользовалась сумасшедшим успехом у их не избалованных женским обществом парней. Никите она нравилась, поскольку была весёлой и невредной, но он-то думал о совсем другой девушке. Поэтому и не понял.

— А… нет, — очнулся он, — я не про Милу, а просто так. Чисто теоретически.

— Теоретик ты наш, — усмехнулся Виктор, — главное, не застрянь на теории надолго. Пора бы уже и к практике переходить.

— Перейду, не волнуйся, — притянул его рукой за шею и чуть придушил более высокий Никита. Виктор театрально задёргался, изображая конвульсии, чем привлёк внимание стайки весёлых девушек. Настроение у него из хорошего стразу стало превосходным: он получил то, к чему и стремился. В итоге вечер прошёл как нельзя лучше, а рано утром они уже отправились в обратный путь.

Никита, как всегда, был за рулём. Лучше него в их компании не водил никто.