Читать книгу "Пиксельные пикси - Чарльз де Линт"

Раньше Джо Лапеньи держал закусочную в этом же помещении, но с нашествием ресторанов «фаст-фуд» быстро сориентировался и преобразовал закусочную в кафе. При этом хозяин не поскупился на декор. Его заведение могло конкурировать с любым дорогим кафе в этом городе — с той единственной разницей, что вместо студентов колледжа, юнцов с кольцами в носу, кофе со сливками и эспрессо подавал сам Джо. Джо с его саженными плечами, мясистыми татуированными ручищами и черными гусеницами усов, примостившимися на верхней губе.

Прежде чем я успела упомянуть о землетрясении, Джо красочно расписал, как, открыв сегодня кафе, обнаружил, что все фарфоровые кружки перебиты в мелкие осколки. Только кружки. Больше ничего из посуды. Ни тарелки. Ни блюдца. Все остальное в полном порядке.

— Ну и ну! Какое-то чокнутое землетрясение, — удивилась я.

— Землетрясение? — переспросил Джо. — Какое землетрясение?

Я ткнула пальцем в белую пыль, которую он старательно подметал.

— Это хулиганы, — отмахнулся Джо. — Какие-то паршивцы вломились сюда и хорошенько позабавились!

Тогда я рассказала ему о погроме в моем магазине, но Джо только головой покачал.

— Это по радио передавали о землетрясении? — спросил он.

— Я не слушала радио.

— Зато я слушал. Ни единого слова. И что это, спрашивается, за стихия, которая разбивает исключительно кружки да опрокидывает пару стеллажей?

Поразмыслив немного, я поняла, что он прав. В лавке действительно не было других разрушений. Свалились только стеллажи, но не стенд с новыми книгами у самой витрины. Интересно, почему? Правда, несколько томиков слетело со стола, но это все.

— Непонятная история, — протянула я.

— Ничего непонятного, — возразил Джо. — Несколько лоботрясов повеселились на свой лад, только и всего.

Я побрела домой, не зная, что и думать. По дороге мы со Сниппет расспросили соседей. Неприятностей у каждого хватало, но никто не относил случившееся на счет землетрясения. В пекарне все пироги были расплющены о витрину. В магазинчике электротоваров расколошматили все лампочки, хотя выглядели они так, словно внезапно и одновременно взорвались. Из хозяйственной лавки вынесли бумажные полотенца и рулоны туалетной бумаги и разбросали по деревьям, превратив оголенные ветки дубов и ясеней в некое гротескное подобие мумий. И так далее, и тому подобное.

Полиция прибыла вскоре после того, как я вернулась в магазин. Я чувствовала себя полнейшей идиоткой, когда один из детективов стал меня допрашивать. Да, услышав грохот, я спустилась, чтобы выяснить, в чем дело. Нет, никого не видела.

Заставить себя упомянуть о танцующих огоньках было выше моих сил.

Нет, я не догадалась позвонить.

— Мне казалось, что все происходит во сне, — твердила я. — Только спустившись утром…

Детектив считал, что это дело рук банды малолетних преступников, подстрекавших друг друга на все новые «подвиги».

После ухода детектива я призадумалась и решила, что он, скорее всего, прав. Налет, совершенный на наш квартал, можно было классифицировать как злую, но все же проделку. Хулиганство, не более того. Мне не слишком нравилось, что наша маленькая уютная улица вдруг стала мишенью дикарских выходок, но другого логического объяснения просто не находилось. Вернее, не находилось до тех пор, пока я не подошла к столу, на котором стоял компьютер. И сразу вспомнила Мирен Келледи, вывернутый наизнанку свитер и странные разговоры о пикси во «всемирной паутине».

Если повезет, они останутся в интернете и не последуют за вами…

Разумеется, во всем этом не было ни капли смысла, не говоря уже о логике. Но что-то не давало мне покоя. В конце концов, если база данных «Уордвуд» сумела обрести собственную жизнь, кто поручится, что пикси в интернете — вещь невероятная? Как любит подчеркивать мой друг Ричард, у всякого могут возникнуть необъяснимые проблемы с компьютером, которые с равной легкостью можно отнести как на счет пикси, так и на счет «глюков» программного обеспечения.

Я долго стояла, как вкопанная, уставясь на экран монитора. Сама не знаю, в какую минуту вдруг поняла, что машина включена. Я выключила ее прошлой ночью, перед тем как подняться наверх, и не подходила к ней сегодня, перед прогулкой со Сниппет. Значит, либо у меня начались провалы в памяти, либо я стала лунатиком, хожу во сне и заодно работаю на компьютере.

Я оглянулась на Сниппет, которая старательно обнюхивала каждый угол, словно никогда раньше не была в магазине. Или наоборот, кто-то или что-то весьма интересное или необычное посетило нас…

— Это глупо! — выпалила я вслух.

Но все же вытащила карточку Мирен и набрала номер, не отрывая взгляда от экрана. Оставалось лишь надеяться, что никто не влез в мои файлы.

Домовые книжных лавок — явление сравнительно недавнее, насчитывающее всего пару сотен лет. У себя на родине Дик знал домовых, обитавших в одном и том же хозяйстве по шесть-восемь столетий. Он и сам был сельским домовым: жил на ферме двести двенадцать лет, пока туда не переехали новые владельцы, принимавшие его услуги как должное и наглеющие день ото дня. Когда они посмели жаловаться на то, как плохо хранится зерно нового урожая, Дик побросал все до последней соринки в ближайший овраг и отправился искать новое пристанище.

Кузен, живущий в магазине, предложил Дику последовать его примеру. Однако в те дни подобных заведений было куда меньше, и к тому времени, как он спохватился, в каждом уже имелся свой домовой. Поэтому сначала Дик направился в Сомерсет, потом вернулся в Девон и, наконец, перебрался на запад, в Корнуолл. Прижился в маленькой захолустной книжной лавчонке, которую нашел в Пензансе, и оставался там много лет, пока хозяин не прикрыл дело и не отплыл в Северную Америку, намереваясь по прибытии основать другой магазин. Дик последовал за ним и устроился на новом месте. Именно там он и научился читать.

Но скоро он обнаружил, что век магазинов, в отличие от ферм, довольно короток. Они то процветали, то разорялись, а иногда закрывались исключительно по прихоти владельцев, что заставляло беднягу домового постоянно скитаться в поисках очередного временного жилья. К середине прошлого века Дик окончательно потерял надежду на мир и покой, и немудрено: за последние пять лет он переезжал двенадцать раз, прежде чем окончательно осел в магазине его теперешней хозяйки со скромной вывеской на фасаде:

ХОЛЛИ РУ

ЛАВКА БУКИНИСТА

Дик обнаружил, что букинистические лавки — лучший приют для домовых. Библиотеки тоже неплохи, но их обычно населяли бездомные горгульи и духи писателей, так что домовым там просто не находилось места. Он пробовал селиться в обычных книжных магазинах. Но в маленьких ему попросту не хватало работы, а большие чересчур ярко освещались и поздно закрывались. Кроме того, Дик любил хаотичное смешение старых и новых книг, необычных названий, увлеченно зарывался в древние тома, напечатанные в незапамятные времена. Истории, которые он находил в них, поддерживали и подкрепляли его, ибо питали не только сердце, но и силу духа.