Читать книгу "Омен. Знамение - Дэвид Зельцер"

Сегодня он должен был идти в Пирфорд. Возможно, фотографий не будет, потому что там и без него будет хватать фотографов и гостей, но он сможет пронюхать все ходы и определить, кого из слуг можно кутать за пару фунтов.

Дженнингс встал рано утром, проверил фотоаппараты, протер линзы салфеткой, а потом ею же выдавил прыщ на лице. Ему было уже тридцать восемь, но прыщи на коже до сих пор преследовали его. Видимо, это было следствием работы – репортер постоянно прижимает камеру к лицу. Он вытащил одежду из-под кровати и облачил в нее свое худое тело.

Перед самым отъездом он порылся в бумагах, отыскивая листок с приглашением. В Пирфорде должно было состояться празднество в честь дня рождения: сыну Торна исполнялось четыре года, из всех районов гетто в сторону Пирфорда уже направились автобусы, переполненные сиротами и детьми-калеками.

Вести машину по пригороду было легко, и Дженнингс решил покурить опиума, чтобы немного расслабиться. Через некоторое время ему показалось, что дорога сама катится под колеса, а машина стоит на месте, и он позабыл о действительности, полностью отдав себя закоулкам своего подсознания. Его воображение походило на картинки в красочном комиксе, где главным действующим лицом был он сам.

В миле от поместья Торнов стояли полицейские, наблюдавшие за машинами и проверявшие пригласительные карточки. Дженнингс тупо глядел вперед, пока они изучали его приглашение. Он уже привык к этому и знал, что не надо придавать себе чересчур уж достойный вид, будто его карточка не может быть поддельной.

В конце концов он оказался перед большими коваными воротами и постарался стряхнуть с себя опиумный дурман. Во всем поместье бушевал великолепный карнавал: лужайки были разукрашены и кипели жизнью, детишки шныряли между цирковыми палатками и каруселями, а мимо вышагивали лавочники, предлагая всем сладости и фрукты. Их голоса заглушала органная музыка, под которую дети поднимались и опускались на качелях, оседлав розовых лошадок и лебедей. Здесь же была палатка предсказательницы будущего, и многие известные в Лондоне люди уже заняли к ней очередь. Маленькие шотландские пони бегали без привязи по поместью, и был здесь даже маленький слоненок, разрисованный красными яблоками и охотно принимающий орехи из рук веселых ребятишек. Повсюду шныряли, обезумев от удачной вечеринки, фотографы, но Дженнингсу здесь фотографировать было нечего. Разве что фасад здания. Кирпичную стену, которая для всех остальных казалась настоящей.

– Что с тобой, коллега? Кончилась пленка?

Это был Гоби, неизменно представляющий «Геральд Ньюс». Он судорожно заправлял новую ленту, опершись о столик с горячими сосисками, когда Дженнингс подошел к нему и небрежно загреб изрядное количество еды.

– Жду канонизации, – ответил Дженнингс, набив полный рот.

– Как тебя понимать?

– Не знаю, кого здесь приветствуют: наследника миллионов Торна или же самого Иисуса Христа.

– Дурак, ты же все пропустишь! Не так уж часто приходится нам бывать в подобных местах.

– Ну и что? В случае чего я куплю эти фотографии у тебя.

– А, опять ждешь чего-нибудь необычного?

– А мне другого и не надо.

– Ну ладно, желаю удачи. Хотя вряд ли она тебе улыбнется: Торны – самая лучшая семья по эту сторону Монако.

Исключительное фото. Вот что нужно было Дженнингсу. Вторгнуться во что-то интимное и недоступное. Он выслеживал свои жертвы, но каждый раз не был уверен, что из этого что-нибудь выйдет. Если бы только можно было пробраться ВОВНУТРЬ…

– Эй! Нянюшка! Нянюшка! – закричал вдруг Гоби. – Посмотрите-ка сюда! – И все устремили взгляд на огромный торт, который вывезли из дома.

Няня ребенка была наряжена клоуном, лицо ее было покрыто белой пудрой, а на губах толстым слоем лежала красная помада, изображающая широкую улыбку. Фотографы заплясали и забегали вокруг нее, а она, довольная, кривлялась, обнимала Дэмьена и размазывала по ребенку свой грим.

Дженнингс обежал взглядом толпу и заметил Катерину Торн, стоящую далеко от всех. По ее выражению репортер понял, что она не одобряет происходящего. Через секунду Катерина сняла свою полумаску, и Дженнингс инстинктивно поднял камеру и щелкнул затвором. При виде праздничного торта послышались радостные аплодисменты, Катерина шагнула вперед.

– Пусть ему предскажут судьбу! – выкрикнул один из репортеров. – Давайте сводим его к предсказательнице! – И как единое целое, толпа понеслась вперед, к палатке предсказательницы, увлекая за собой нянюшку вместе с ее любимым чадом.

– Я понесу его, – сказала Катерина, подходя к Чессе.

– Я могу все сделать сама, мэм, – ответила няня.

– Нет, я сама это сделаю, – холодно улыбнулась Катерина.

Через секунду их глаза встретились, и няня молча передала ребенка матери. Никто не обратил на это внимания, толпа понесла их дальше, и только Дженнингс видел все через видоискатель своей камеры. Толпа прошла мимо, няня осталась одна, позади нее высилась башня поместья, и костюм клоуна еще сильнее подчеркивал ее одиночество. Дженнингс успел сделать два снимка, прежде чем Чесса повернулась и медленно пошла в дом.

Возле палатки предсказательницы Катерина попросила всех репортеров оставаться снаружи, вошла внутрь и вздохнула с облегчением, окунувшись в покой и полумрак.

– Здравствуй, малышка.

Голос доносился из-под капюшона, предсказательница сидела за маленьким зеленым столиком и старалась, чтобы голос казался таинственным. Лицо ее было вымазано зеленым гримом. Дэмьен посмотрел на нее, напрягся и вцепился в плечо матери.

– Не бойся, Дэмьен, – засмеялась Катерина. – Это добрая фея. Правда же, вы добрая фея?

– Конечно, – ответила предсказательница, – я не сделаю тебе больно.

– Она расскажет, что ждет тебя впереди, – пыталась уговорить сына Катерина.

– Иди ко мне, – подозвала его предсказательница, – и дай мне свою ручку.

Но Дэмьен только сильнее прижался к матери. Тогда предсказательница сняла резиновую маску, под которой скрывалось милое девичье лицо.

– Посмотри на меня. Я такая же, как все. Это совсем не больно.

Дэмьен успокоился и протянул руку. Катерина оперлась о карточный столик.

– О, какая мягкая, премиленькая ручка! У тебя будет хорошее, очень хорошее будущее.

Но вдруг она запнулась, вглядываясь с недоумением в ладонь.

– Ну-ка, дай мне вторую ручку.

Дэмьен протянул вторую, и гадалка поразилась еще больше.

– Я никогда такого не видела, – сказала девушка. – Вот уже три года, как я гадаю на детских праздниках, но такое вижу впервые.

– Что вы видите?

– Посмотрите сами. У него нет линий на руках! Одни только складки.

– Что?

Катерина посмотрела на ладони сына.