Читать книгу "Турецкий берег, край любви - Ирина Майорова"

– Слушай, а правду говорят, что турки… – Татьяна замялась, – к русским девушкам неравнодушны?

– Наоборот, это наши бабы к ним неравнодушны! – запальчиво возразила Тина. – Вешаются, как… Смотреть противно. Между прочим, и на порядочных женщин… – Тина сделала многозначительную паузу, – …тень бросают. А если вешаются, чего ж не поиметь по полной программе? Короче, пользуются турки русскими бабами на всю катушку, но почти никогда не женятся, – в голосе Тины прорезались самодовольные нотки.

И новая знакомая вкратце обрисовала Дроновой, как она сама выразилась, диспозицию. Чтобы жениться, турку надо сначала заработать на калым. Местные девушки себя блюдут, так что добрачные отношения с ними исключены. Европейские женщины раскованы, охочи до приключений, но скупы и в большинстве своем некрасивы, к тому же за ними нужно долго ухаживать. В общем, здешним казановам приходилось совсем несладко до тех пор, пока на берега Средиземного и Эгейского морей не повалили россиянки и украинки, которые мигом лишили шансов всяких там немок, француженок и англичанок. Отзывчивые на ласку, на комплименты, а особенно на волшебные слова «Будь моей женой», они к тому же с готовностью открывали кошельки в ответ на подаренный сердечным другом дешевый перстенек.

– Представляешь, у моего мужа есть друг Халис. Надо сказать, красавец писаный, – для убедительности Тина закатила глаза. – Так он за прошлое лето пять «ролексов» получил. Настоящих. Целый бизнес наладил. Тетка, которая почин дареным «ролексам» положила, лет на пятнадцать Халиса старше. Увидела, что он дешевенькую штамповку на руке носит, смоталась в Анталью и купила там не слишком навороченную модель за пять тысяч баксов. Улетала тетка с твердой уверенностью, что осенью Халис прибудет к ней в Питер для оформления отношений. Еще, наверное, и приземлиться не успела, а он уже другую присмотрел. Помнишь, как в детской сказке про дудочку и кувшинчик: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю…» Остальным оприходованным за сезон дамам Халис уже сам намекал, что именно хочет получить в подарок. И даже в магазин сопровождал. В тот самый, куда всякий раз после отбытия «невесты» презентованный ею «ролекс» сдавал. Конечно, деньги за товар он получал с небольшим вычетом, магазину-то ведь тоже заработать надо. Но тем не менее за один сезон на подержанный «мерседес» натрахал.

Вдруг что-то громко хрюкнуло, потом раздался звук, похожий на звон сыплющихся монет, и полилась незатейливая песенка с пожеланиями доброго утра на пяти языках.

– Блин! Десять часов! – вскочила Тина. – Все, подруга, я побежала, в обеденный перерыв тебя навещу. Тут хоть и полно русских, а поговорить не с кем. Ребята-аниматоры круглые сутки должны туристов развлекать. Их главный, мистер Тони, однажды увидел, что девчонка-украинка со мной болтает, разорался, обещал штраф на нее наложить. А с чего там вычитать-то? С жалких трехсот «зеленых»?

При упоминании имени мистера Тони Дронова смущенно зарделась.

Вчера вечером, несмотря на усталость (подъем в пять утра, четыре часа в аэропорту в ожидании отправления задержанного чартера, перелет, выматывающие заезды в гостиницы для высадки других туристов и наконец заселение в номер), она все-таки сходила на шоу в амфитеатре, которое вел этот самый мистер Тони. Дроновой главный аниматор понравился сразу. Он свободно говорил на английском и немецком (во всяком случае, насколько она могла судить) и очень смешно коверкал русские слова. Невысокий, коренастый, абсолютно лысый, но очень обаятельный, он больше походил на француза, чем на турка.

А еще мистер Тони был чрезвычайно пластичен. Глядя, как он с грацией тигра движется по сцене, Таня дала волю воображению. После шоу, наверное, будет дискотека, и мистер Тони пригласит ее на медленный танец. Или Таня сама его пригласит. Прикрыв глаза, она представила себя в объятиях загорелого красавца, но тут у нее за спиной раздался девчоночий голос, сказавший по-русски:

– Говорят, мистер Тони предпочитает сразу с тремя. И чем моложе, тем лучше. Может, подпишемся?

Дронова еле сдержалась, чтоб не обернуться сразу. Сделала это через минуту, изобразив, что ищет кого-то на задних рядах.

За ней сидели три девицы лет восемнадцати в крошечных шортиках и топиках-лифчиках.

Таня непроизвольно бросила взгляд на свой итальянский, купленный на посленовогодней распродаже костюм – широкая, длинная, почти до щиколоток юбка, кофта с рукавом три четверти. Еще полчаса назад, стоя в нем перед зеркалом, Дронова в очередной раз похвалила себя за удачное приобретение. Тогда ей казалось, что костюм выглядит дорого и элегантно, теперь она поняла, как он нелеп и смешон. К глазам подступили злые слезы: «Вырядилась! Вон, даже семидесятилетние немки выставляют свои обвислые ляжки напоказ. А у тебя нормальное молодое тело, пусть и полноватое!»

Она уже не смотрела на сцену, а ждала, когда все закончится и можно будет, не наступая на ноги соседям, пробраться к выходу и скрыться в своем номере. Дронова и сама не знала, что ее больше расстроило: собственный старушечий облик или реплика этой смазливой соплюхи про мистера Тони.

Порог номера Таня перешагнула, полная решимости даже не смотреть в сторону турецких обольстителей и срочно довести до ума взятый из дома гардероб.

Сначала маникюрными ножницами отрезала штанины джинсов. Намеревалась до середины бедра, но потом сказала себе: «К чему эти полумеры? Резать так резать!» В результате новоявленные шорты прикрывали только филейную часть. Еще полчаса ушло на выдергивание ниток, после чего края коротюсеньких штанишек украсила кокетливая бахрома. Затем пришел черед легкого халатика розового цвета с нашитыми по всему полю красными бантиками, в первозданном виде доходившего Дроновой до середины икр. Скроенный в форме годэ, он никак не хотел поддаваться ровному обрезанию, и в результате многочисленных подравниваний укоротился до длины поварской куртки. Подшивая низ «руликом», Таня уже почти засыпала. И даже пару раз больно кольнула палец иголкой.

Утром, натянув шортики с бахромой, Дронова едва не расплакалась – в ЭТОМ она никогда не осмелится выйти из номера, да и лететь обратно теперь не в чем. Разве что в том самом итальянском костюме, в котором она вчера была на шоу. Обкромсанный халат даже примерять не стала. Надела поверх купальника так и не отвисевшийся за ночь хлопчатобумажный сарафанчик в ромашку.

Скорбь по испорченным нарядам тут же улетучилась, едва Таня вышла из корпуса и увидела высоченные пальмы, огромные кусты олеандров, увешанные роскошными гроздьями-соцветьями розового, сиреневого, белого цвета, бассейн с крошечными золотыми коронами на волнах… После пыльной, загазованной Москвы этот отельный оазис показался ей раем…

Попрощавшись с Тиной, Дронова отправилась к будке аниматоров – посмотреть расписание мероприятий у бассейна. Первым пунктом стояла «монинг гимнастик». Но на нее Таня решила не ходить, когда увидела, что девочке-тренеру удалось сагитировать только двух малолетних пацанов и тетку лет семидесяти. Зато на аква-аэробику поплыла. И не пожалела. Во-первых, молотить ногами, сидя на краешке бассейна и поднимая при этом столп брызг, было забавно и весело, а во-вторых, когда женщины, стоя по шейку в воде, делали упражнения для упругости бюста, в их рядах появился симпатичный мужчина на огромном надувном крокодиле. Он ловко, как слаломист, лавировал на своей рептилии между дамами и раздавал направо-налево по-английски комплименты. Дроновой он сказал что-то вроде: «Создаваемая вашим бюстом волна – самая высокая», но пока до Татьяны дошел смысл этой фразы, успел отплыть на изрядное расстояние. Она запоздало улыбнулась хвосту аллигатора и сказала «сенкью».