Читать книгу "Ключевая фраза - Рубен Маркарьян"

«Мантра и молитва – это одно и то же. Важно, кто применяет и где. Это ведь орудие осуществления психического акта, а не набор звуков. Поэтому важно, от кого ты получил этот заряд, умеешь ли его сохранить и можешь ли ты быть источником его передачи. Равно как с книгой, абсолютный балбес может прочесть труд профессора и не сделает никаких открытий, профессор может прочесть труд балбеса и вряд ли станет академиком, но если профессор силой своего слова внушит его значение балбесу, то балбес может переродиться. Как и профессор, слушая балбеса, сможет понять ту мысль, которую тот хочет донести до него, хотя балбес даже слов подобрать не умеет».

«Еще один любитель поболтать и послушать? – подумал Артем. – Хотя… он отчасти прав, устное восприятие гораздо сильнее письменного. Толпа не сходила с ума от прочтения статей Гитлера, власть над ней имела его речь».

Артем, неплохо знавший военную историю XX века, помнил, что присутствующие во время выступлений лидера нацистов иностранцы, даже прекрасно знавшие немецкий, не проникались тем чувством, которое превращало обычных немецких бюргеров в фанатов. Гитлер умел говорить так, что целая нация сошла с ума за считаные месяцы. Конечно, он говорил то, что они хотели услышать, но таких говорунов в то время хватало. «Волшебная сила слова… – мысленно растягивая слова, подумал Артем. – Слово… Слово – набор звуков, маленькая мантра, как ни крути… Одно слово может сказать многое, в зависимости от интонации…»

Артем улыбнулся и, обращаясь к своему водителю, серьезному тяжеловесу, выполнявшему одновременно функции телохранителя и свободных ушей, спросил:

– Жень, ты смотрел фильм «Красный монарх»?

Евгений нахмурил на шефа лоб через зеркало заднего вида в недоумении или силясь припомнить.

– Ну, помнишь, в 90-е на видео ходил такой фильм? – попытался разгладить Артем наморщенный лоб Жени. – Там американцы высмеивали Сталина и Мао Цзедуна во время их вымышленной встречи. Мао на любой вопрос отвечал одним и тем же словом «цяо», а его переводчик переводил на русский длинные предложения, в зависимости от протяжности звука – «ця-я-я-я-о-о-о-о» «Товарищ Мао сказал: “Когда Солнце и Луна встречаются на небосводе…”, да так долго переводил, что Сталин начинал зевать.

Морщины в зеркале стали глубже.

– Ай, ладно, не важно, – Артем глянул в боковое окно и задумался. – In principio erat Verbum et Verbum eratapud Deum et Deus erat Verbum, – вспомнил Каховский. – В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Первая строка Евангелия от Иоанна… Если разобраться, то… Как там в Гражданском кодексе сказано? «При толковании договора суд принимает во внимание буквально значение содержащихся в нем слов и выражений». Буквально… Итак, если буквально принять во внимание значение первой строки Евангелия, то что выходит? «В начале было Слово». В начале… Видимо, в самом начале, когда еще ничего не было? То есть ни света, ни тьмы, ни еще чего.

Он вдруг вспомнил, как в юности спорил с одним отъявленным атеистом по поводу правдивости священных книг. Атеист говорил, что книги эти написаны были во времена, когда народ был темен, и служили лишь для того, чтобы подчинять себе людей. Артем тогда не возражал особо, соглашаясь, но все-таки один козырный аргумент у него был.

Он говорил с победным тоном:

– И все-таки, если хоть одно слово правды о сотворении мира есть в Библии или Евангелии, то однозначно это слово было сказано ближе к самому моменту сотворения мира, чем в то время, в котором мы сейчас произносим слова, а значит, то слово вернее нашего.

Артем нажал на кнопку открытия интернет-браузера на своем смартфоне и быстро нашел текст Евангелия от Иоанна.

«3 Все сущее Бог создал Словом, и без Него, и вне Его, ничто из сущего не существует».

Адвокат продолжил размышления:

«Что такое слово, говоря современным языком… Единица языка. То есть первичная информация. Информация… Значит, «в начале всего» была информация, некий байт информации, который и был тем, что создало все! Нолик… Или единичка… Двоичный код, которым пишется любая компьютерная программа. Любое, самое детально прорисованное существо в компьютерной игре о цивилизации – это набор единичек и ноликов. И облака, и небо, и горы – все это – нолик, нолик, единичка, нолик… Информация. Я – программист, например. Я пишу программы, компьютерные игры. Нолики и единички, из них получаются компьютерные люди. Я знаю, что они, эти люди – набор ноликов и единичек «по моему образу и подобию». Но они этого не знают. Они знают, что их кто-то создал – я могу им подсказать, что это был я «по своему образу и подобию», они могут верить в это или нет, но все равно в начале их жизни был не я, а нолик-нолик-единичка-нолик, то есть Слово.

– И Слово было у меня, и я был Словом! – с довольным выражением лица вслух произнес адвокат.

Машина подъехала к офису и остановилась.

Глава 4

– Слово, слово, слово… – повторял Каховский, поднимаясь по лестнице особняка в центре Москвы, где на втором этаже находился его офис. После посещения изолятора с его специфическим духом ноздри приятно щекотали ароматы пролетавших мимо женских духов, державших невидимыми нитями своих хозяек, и терпкий запах кофе, рвущийся на свободу из-за каждой двери.

Рыженькая бойкая секретарша, по должности помощник адвоката, Валя, увидев шефа, улыбнулась и сказала:

– А вас ожидают в переговорной. Здравствуйте, Артем Валерьевич.

– Кто? – спросил Каховский, пытаясь вспомнить, кому он назначил встречу в это время.

– Виктор Михайлович, профессор ваш. Полчаса ждет уже, – отрапортовала Валя.

– Спасибо, Тина, – улыбнулся Артем, учитывая, что Вале нравится, когда ее называют Тина.

Несмотря на то что все в офисе коллегии адвокатов знали об этой симпатии Валентины ко второй части ее имени, все-таки настойчиво звали ее Валя. Никто не делал этого со зла, просто почему-то так было принято в коллективе. Возможно, потому, что сам Артем Валерьевич, когда сердился на Тину за какой-нибудь промах на работе, называл ее Валя, причем делал это с акцентом именно на имя, вставляя его как можно чаще в свои воспитательные инвективы:

– Ты, Валя, просто невнимательна, понимаешь? Не в том смысле, что невнимательна вообще, Валя… А в том, что в данном конкретном случае ты проявила особую невнимательность, то есть отсутствие внимания к важной детали, а нам, Валя, адвокатам, платят за внимательное отношение к деталям. А раз ты, Валя, помощник адвоката, ибо именно так называется твоя должность, а не секретарша какая-нибудь, то внимание к деталям – это твоя прямая обязанность, понимаешь, Валя?

Каховский говорил это с каким-то спокойствием, вроде как нехотя, отчего Тина очень страдала из-за угрызений совести и иногда удалялась после таких высказываний в ее, Валин, адрес, всплакнуть на офисную кухню.

Сегодня она была Тиной, о приходе профессора В. М. Красевича забыла не она, а адвокат, поэтому Тина с особым удовольствием протянула: