Читать книгу "Кактус. Никогда не поздно зацвести - Сара Хейвуд"

– Слушай, Сьюз…

– Сьюзен.

– Слушай, я знаю Роба с колледжа. Ты сама его знала много лет назад. Сейчас ему нужна помощь. Он помогал мне, когда у меня был сложный период, а теперь я помогаю ему. Я его не выставлю – ему некуда идти.

Верность братца его дружкам-алкоголикам была поистине трогательной. Я решила заняться этим вопросом лично по приезде в Бирмингем: у меня этот Роб живо уберется восвояси – и заговорила о более насущном – подготовке к похоронам. Эдвард поспешил меня обрадовать: насчет поминок он договорился – снял банкетный зал в пабе «Голова быка».

– Туда пускают со своей едой, а в баре наливают, сколько выпьешь, – похвастался он.

Я объяснила, что это абсолютно неприемлемо и ему надлежит немедленно отменить заказ.

– Мама была трезвенницей, она пришла бы в ужас при мысли, что ее будут поминать в пабе!

– Чушь собачья, какой еще трезвенницей! Старуха любила пропустить стаканчик шерри или полпинты пива с лимонадом. Она бы только обрадовалась, что люди соберутся веселиться в «Голове быка». Сдались ей фарфоровые чашечки и вежливая беседа!

– Именно таких поминок она и хотела! Она была приличной дамой, а не записной выпивохой!

– Знаешь, Сьюз, как я сказал, так и будет. Все отлично проведут время, будут вспоминать смешные случаи с маминым участием и даже злиться на нее, если захотят. А если тебе не угодили, можешь проваливать!

2

Подобрать правильный наряд к той или иной оказии относительно несложно: во-первых, нужно знать себя. Я миниатюрна и угловата, поэтому лучше всего выгляжу в простой одежде по фигуре. Во-вторых, покупайте так, чтобы каждый новый предмет гардероба сочетался с уже имеющимися. Я с этой целью выбираю одежду графитового или черного цветов, выгодно подчеркивающих мои светлые волосы. И, наконец, заглядывайте иногда в газетные разделы о моде: я не против слегка изменить свой список покупок, если мода разумная. Этот совет вы можете пропустить мимо ушей, как пустую фривольность и трату времени, неподобающую серьезной женщине, однако именно данный модус операнди позволяет мне не волноваться попусту о том, как я выгляжу: я всегда одета прилично и уместно. Из этого вытекает логичный вывод: применение такого организационного метода к другим сферам жизни (как стараюсь делать я) значительно сокращает вероятность того, что обстоятельства застанут вас врасплох.

Расправив на кровати простое черное платье-рубашку, я положила на него тонкую оберточную бумагу размером с А4 и аккуратно сложила платье поверх бумажного листка. Затем я завернула платье в другой лист и уложила на дно чемодана. То же самое я проделала с черным кашемировым кардиганом. Натолкав оберточной бумаги в носы черных лакированных лодочек, я положила каждую в отдельный мешочек и пристроила у разных стенок чемодана. В Бирмингеме обещали сухую и теплую погоду, но, не желая полагаться на милость случая, я повторила процедуру складывания с легким серым тренчкотом, положив его между туфель. Прибавив черную льняную юбку, темно-серую футболку и тонкий серый хлопковый свитер, я скатала нижнее белье и вставила маленькие валики в оставшиеся свободными места. Когда я заперла квартиру и повернулась катить чемодан в направлении станции метро Клэпхэм Норт, попавшийся навстречу почтальон отдал мне целую стопку корреспонденции – в основном каталогов магазинов, куда я не помню, чтобы заходила, и призывов сменить интернет-провайдера. Большую часть я втиснула в свой почтовый ящик, чтобы выбросить по возвращении, а себе оставила два обычных с виду письма.

Когда полчаса спустя переполненный поезд замедлил ход и остановился, едва отъехав от Лестер-сквер, у меня не было причин думать, что мы простоим долго. Сложенной салфеткой я промокнула лоб, а затем расстегнула верхнюю пуговицу черного хлопкового платья без рукавов. Я убрала волосы с шеи, но воздух был совершенно неподвижным и не освежал. Собственное дыхание (я дышала ртом) казалось мне сухим, как из фена. В таких условиях незаконно перевозить даже скот, не то что людей.

– Приносим извинения за задержку, – раздался из динамиков голос машиниста, перекрывающий статический треск. – Я сообщу, как только у меня будет информация.

Если оглядеться, создавалось впечатление, что с нами в вагоне томится целый рой бабочек: многие пассажиры обмахивались билетами, как веерами, – действие скорее рефлекторное, нежели эффективное. Я порадовалась, что мне удалось вовремя занять место, в отличие от более чем половины моих попутчиков, сгрудившихся у дверей. Я увидела свое отражение в темном стекле напротив. Неспособность что-нибудь съесть в последнее время сказалась на мне не лучшим образом: я выглядела бледной как смерть, с запавшими щеками и ввалившимися глазами. Если аппетит не вернется, через несколько дней я усохну до скелета. Интересно, а это нормально в моем состоянии? Время ползло, как лава, температура продолжала расти. На сиденьях двигались люди, стягивая лишнюю одежду с потной кожи и вынимая ступни из босоножек. Мне пришло в голову, как унизительно будет, если меня сейчас вырвет, но мучительная тошнота все усиливалась.

– Долбаный телефон не ловит, как обычно, – проворчал рядом со мной какой-то здоровяк, похожий на бодибилдера. Струйки пота стекали по его обнаженным голеням до самых разношенных кожаных палубных туфель. Он безуспешно тыкал пальцем в экран мобильного, бурча, что пешком добрался бы быстрее.

– Еще раз извините за задержку, – раздалось из динамиков. – Будьте уверены, я сообщу, как только что-нибудь узнаю.

Две седовласые старушки, сидевшие напротив меня, сжали ручки портпледов, лежавших у них на коленях. Кулачки были стиснуты так, что можно было видеть белые костяшки.

– Теперь нам никак не успеть вовремя!

– Мы можем вообще никуда не доехать.

– О чем это ты?

– А что я, все об этом думают. Сейчас в крупных городах происходят ужасные вещи. Может, опять террористы что-нибудь устроили. Поэтому нам ничего и не сообщают – боятся паники. Вдруг нашли подозрительный сверток или получили сообщение, что в поезде едет смертник, террорист-самоубийца.

– Отец небесный! Джен, не надо так говорить. – Рука второй старушки взлетела ко рту.

У меня нет привычки разговаривать с незнакомцами, тем более в общественном транспорте, но я считаю своим моральным долгом помочь там, где я в состоянии, даже если мне это будет стоить определенных неудобств. Я подалась вперед.

– Простите, но я невольно услышала ваш разговор. Я живу в Лондоне, здесь поезда метро постоянно задерживаются. Обычно не так надолго, но, уверяю вас, волноваться не о чем.

– Откуда вам знать? – огрызнулась старушка-пессимистка. – Вам ничего не известно, уж точно не больше нашего. Я хочу выйти из этого поезда вот сию же секунду!

Я и раньше неоднократно задумывалась, зачем мне все это надо.

– Еще раз простите за длительную задержку. Только что сообщили, что предыдущий поезд сломался, не доезжая до Тотенхем-корт-роуд. На месте работают техники, надеюсь, наш поезд скоро отправится.