Читать книгу "Оцепенение - Камилла Гребе"

У меня было ощущение, что он прошел один из этих курсов, организованных Службой занятости, где учат, как открыть свою компанию, считать налоги, компенсацию за сверхурочную работу и прочую херню.

Я сразу принял его предложение. Только по дороге домой меня посетили сомнения.

Но было уже поздно давать задний ход.

Тем же вечером Игорь пригласил меня на пятничное пиво. Не знаю, шутил он или нет, но он так и сказал – after work[1].

Мы пили пиво и играли в бильярд. Все, кроме Игоря, который спиртного в рот не брал, только сидел в углу комнаты и наблюдал за нами.

Лиама там не было.

Позднее он рассказал, что получил то же предложение от Игоря, но отказался. Он сказал, что я совсем без мозгов и что мне надо научиться думать, прежде чем действовать, если я не хочу неприятностей.

К тому же я ему обещал, что мы больше не будем работать на Игоря и его лакеев. Но я снова его подвел, как обычно. Бла-бла-бла.

Это было ровно десять дней назад.

Вскоре после этого Мальте взял меня с собой выбивать долги из клиентов, отказывающихся платить. Тогда я и узнал, что в отношении должников компания была не так уж и клиентоориентирована и что Мальте действительно неприятный тип.

Работа выглядела так: мы стучались в дверь клиенту, и когда он или она открывали, Мальте сообщал, что мы пришли за деньгами, которые те должны. Иногда они платили, мы благодарили, желали приятного вечера и уходили, как учтивые мормоны.

Часто клиенты говорили, что у них нет денег, но они скоро заплатят. При первом визите мы отвечали, что придем через неделю и что «для всех будет лучше, если они заплатят», после чего Мальте трясущимися руками делал пометку в мобильном, в котором у него был список должников.

Но если такое случалось во время второго или третьего визита, то клиент получал взбучку.

Что случалось во время четвертого визита, я не знаю, но полагаю, что за это отвечал уже не Мальте, а какой-нибудь конкретный громила. Может, тот же чувак, что помогал Игорю топить тех несчастных. Если, конечно, это действительно произошло. Лиам любит трепать языком.

В мое задание входило удерживать клиентов, пока Мальте дубасил их, как психованный. Но телкам он предпочитал угрожать ножом. Прижимал острое зубчатое лезвие к тонкой коже прямо под глазом, медленно им поводил так, чтобы пошла кровь, и сообщал, какие уродливые шрамы у них останутся, одновременно лапая грудь.

Только однажды Мальте пощадил клиента – бабу, разумеется, – хотя это был второй визит. Это была молодая девушка с длинными рыжими волосами по имени Сабина. Как только она открыла дверь, было понятно, что они с Мальте знают друг друга и что Мальте хочет ее трахнуть. Они так долго беседовали, что мне стало скучно, и я спросил, можно ли воспользоваться туалетом.

Оказалось, что можно.

Возвращаясь из туалета, я успел увидеть, как Мальте дает телке пачку купюр, хотя это она должна была нам денег.

Просто так.

Девица просияла и пообещала скоро заплатить.

И в этот момент Мальте меня заметил. Схватил за воротник, прижал к стене и прошипел мне на ухо:

– Никому ни слова, понял? Если вякнешь, мне крышка. И тебе тоже.

Я кивнул.

За кого он меня принимает? Думает, я настучу Игорю? Что я его новый лакей?

Но рыжеволосая была единственным исключением.

Остальные получали по морде.

Кто-то кричал. Кто-то плакал.

Верзилы с бицепсами, как у гориллы, и татуировками в виде черепов, скулили как младенцы и просили о пощаде. Одного парня вывернуло на мои новые кеды «Гуччи» после того, как Мальте заехал ему кулаком в живот.

Это было отвратительно.

Одно дело воровать электронику в «Медиа Маркте» или принимать заказы на доставку пиццы-кокса по телефону, но совсем другое дело – избивать людей. Мне это не надо. Я знаю, что нарушал закон, но алло, я же не чудовище.

Уже в первый вечер я понял, что компания Игоря не для меня.

Но как уволиться с такой работы?

В конце концов я набрался мужества и сказал Игорю правду, что мне не нравится лупить должников.

Он серьезно кивнул и улыбнулся. Откинулся на спинку стула, скрипнув кожанкой. Потом сказал, что это работа не для всех и что для такого труса, как я, найдутся и другие задания, раз уж у меня кишка тонка.

При последней фразе он ухмыльнулся, и я против воли покраснел от стыда.

Потом он снова стал серьезным и сказал, что все люди разные, что у каждого свои способности. Чтобы построить сильную организацию, нужно уметь задействовать разные таланты.

Потом нагнулся, достал завернутый в коричневую бумагу сверток размером с упаковку сливочного масла и бросил мне.

– Приходи вечером в понедельник на заброшенный завод и жди меня у закрытой автомастерской в девять. Ни минутой позже. Выключи мобильный, прежде чем выходить, и принеси сверток. Это очень важно, сечешь? Будешь стоять на стреме, пока я говорю с клиентом. Важным клиентом – дистрибьютором.

Он сделал паузу, окинул меня оценивающим взглядом и продолжил:

– В пакете пробники товара. Думаю, мне не нужно объяснять, что произойдет, если этот пакет потеряется?

Я кивнул и вышел из офиса Игоря за бильярдной со странным чувством стыда и облегчения. Но сильнее ощущалось облегчение: мне больше не придется никого дубасить, а что угодно лучше этого.

Но сейчас воскресенье, и облегчение, с которым я покидал прокуренный офис Игоря, сменилось тревогой.

Я взвешиваю пакет в руке, смотрю в окно. Сгустились тучи над бывшей больницей, моросит дождь. Асфальт черный и блестящий, как первый лед на глубоком озере.

Пакет не тяжелый, я бы сказал, что он весит где-то сто грамм. За короткое, но насыщенное событиями время работы в компании я научился прикидывать вес пакетиков.

Это удается мне не хуже счета в уме.

Сто грамм. Наверняка кокс. Восемьсот крон за грамм. Восемьдесят тысяч крон за пакет – по рыночной цене.

В дверь стучат. Я инстинктивно откладываю пакет на стол и иду открывать.

Входит мать.

Вид у нее усталый.

Вьющиеся каштановые волосы с проседью длиной ниже плеч. Джинсовая рубашка, обтягивающая грудь, на шее – золотой крест. Выглаженные штаны песочного цвета так изношены, что нижний край штанин пошел бахромой. В одной руке у нее пакет для мусора.

– Чем ты занимаешься? – спрашивает она, моргая и поправляя прядь волос. – Точнее, ты занят, или просто… Не важно. Не важно, делаешь ты что-то или нет.