Читать книгу "Айтлин. Лабиринты судьбы - Ирина Зимина"

Я поняла, что в новой жизни,

Я стану слушать лишь себя,

Любить я буду — но не мужа,

Который обманул меня.

Я поняла, что верить — глупо,

Себе лишь можно доверять

И слушать только свое сердце,

Оно не сможет вас предать.

И улыбнутся боги: «Знаешь,

Ты слишком чистая душой.

Мы предлагаем здесь остаться,

Нам помогать, но быть собой.

В том мире нет для тебя места,

Всегда там станут предавать,

Поэтому там с чистым сердцем,

Всегда всем трудно выживать».

Именно благодаря этим людям я многое узнала о мире и была поражена несправедливостью и бесчинствами, творящимися у некоторых рас. И если королевство людей, Отгриб, не нравилось отношением к женщинам, которые были здесь лишь на вторых ролях, то процветающая у орков работорговля претила моему свободолюбивому нраву. Еще поражало, что орки не только торгуют представителями своей расы, но и активно похищают или покупают человеческих девушек. В их городах можно официально купить любого и дальше вывозить в свою страну.

Правда, бродяги, путешествовавшие и бывавшие во многих странах, говорили, что если ты купил себе раба, это не значит, что у тех же драконов, эльфов, да и людей ты сможешь свободно говорить о покупке. Большинство рас против насилия над личностью и ограничения свободы, и судят таких владельцев очень жестко. Поэтому несчастных рабынь тщательно скрывают, иной раз устраивая целые гаремы.

Рас, проживающих на этой планете, было великое множество, некоторые активно сотрудничали, иные — жили отстраненно, не желая допускать чужаков на свои территории. Меня радовало, что не везде отношение к женщинам такое, как у людей, и я решила, как только будет возможность, отсюда выбраться. И забрать с собой подругу. Можно переехать к эльфам или драконам, у них, по рассказам бродяг, хорошие условия для жизни и грамотная политика. Но слишком далеко от нас они находятся, три месяца пути от нашего городка до драконов, два — до эльфов. А магов, способных открывать телепорты, всего несколько, и те служат у короля.

Но то, что не останусь тут, я решила твердо. Не сразу, скоплю вначале денег, но покину это негостеприимное королевство.

Однажды, выйдя за ворота в разрешенный на прогулки день, я не обнаружила свою подругу и сама пошла ее искать. Выходя на улицу, одевалась как мальчик, чтобы не привлекать внимания. Это было необходимостью, ведь девушек могли украсть или просто забрать себе, если есть деньги. А вот с парнями так бы не вышло, только если сами пойдут в услужение, предварительно подписав договор.

Я за это время хорошо изучила все места пристанищ названной сестры и быстро ее разыскала. А увидев, в каком Аглайя состоянии, поначалу просто села и зарыдала, думая, что та уже умерла. Но тут сверток из тряпья чуть шевельнулся, и у меня появилась надежда.

В нашем городке был приют для бедных. Горожане относили туда старые вещи, кто-то помогал продуктами. А еще медсестрой там служила очень добрая и отзывчивая женщина. Я иногда заходила с подругой к ней, когда мы гуляли по городу, просто навестить и поговорить ни о чем.

Найдя матушку Мару и рассказав, в каком состоянии Аглайя, мы побежали к ней, но осмотрев пациентку, та лишь покачала головой:

— Бронхит, поздняя стадия; ей еще можно помочь, но нужны дорогие лекарства, а денег у нас совсем нет.

— Но неужели ничего нельзя сделать? — по щекам покатились слезы.

— Не знаю, у меня есть знакомые богатые горожане, но они вряд ли оплатят лечение обычной нищенки.

— Вы сможете побыть с ней немного? — спросила я, а в голове уже зрел план. Матушка Мара кивнула, а я побежала искать ребят. Выбежав на площадь, свистнула условным сигналом, через пару секунд с разных сторон стали раздаваться такие же свисты, и наши приютские, все, кто был неподалеку, стали собираться на площади. Я быстро рассказала о своей проблеме и плане добычи денег и попросила о помощи. Все согласились, один парень побежал объяснить настоятельнице, что мы задержимся и почему. Остальные разбежались по площади, чтобы найти знакомых бродячих музыкантов и созвать народ.

Был единственный способ заработать деньги: мне предстояло вновь выступить перед публикой. Мальчишки уже договорились с местными музыкантами, и те согласились подыграть бесплатно. Осталось лишь дождаться, когда соберется побольше зрителей и можно начинать.

На площади имелся специальный помост, где выступали бродячие артисты и музыканты. Туда же забралась и я. Встав перед немногочисленной толпой и молила богов лишь об одном — успеть. Ей еще рано к ним, и она нужна мне. Маленький якорь в чужом мире, за два года она стала мне сестрой и другом.

И я запела так, как умела, не прося людей помочь спасти человека, они не поймут.

Я пела о том, как прекрасно жить и любить. Такие песни любят богатые, им не нужны слезливые стихи о свободе или дружбе. Любовь и радость жизни поднимают настроение, и состоятельные горожане раскрывают кошельки, кидают деньги на землю. Мальчишки подхватывают монетки еще на лету.

Я пела дальше, о прекрасной девушке и принце, все закончилось хорошо, и жили они долго и счастливо. Народ аплодировал, женщины вытирали слезы и бросали монеты. Одна девочка из зажиточных даже протянула мне золотой. Я улыбнулась, кланяясь. Пожалуй, хватит.

По условному сигналу мальчишки подожгли дымовые шашки, их мы делали в приюте для развлечений — безопасные, но дыма много. Началась суета, все отбежали, а когда легкий ветерок рассеял дым — нас уже не было.

Эту схему мы отрабатывали весь год, после предостережений настоятельницы о том, что многие после первого выступления разыскивали странного паренька.

Музыканты уже достали за углом из сумок наши сменные вещи, мы переоделись, поменяли шапки и слились с толпой, чтобы встретиться уже у того места, где ночевала Аглайя. Собранных денег оказалось достаточно, и после выздоровления настоятельница взяла ее прачкой в наш приют.

* * *

Шел уже последний год моего обучения, но после я планировала остаться в приюте и помогать с детьми. Оплата небольшая, но зато никто не сможет принудить меня к браку. Если женщина способна себя обеспечить, мужчина не мог взять ее себе силой.

За это время я выросла и стала, по словам парней, настоящей красавицей. Хотя и не понимала их восторгов. Темно-каштановые волосы, лицо, хотя и с удивительно правильными чертами, но все же ничего особенного. Вот глаза — да. Насыщенного синего цвета, именно они притягивали внимание при взгляде в зеркало. При выходе за территорию школы мне даже приходилось надевать очки, чтобы не привлекать лишнего внимания, иначе начались бы проблемы. А так, очки чуть затемнены, такие носят люди с плохим зрением, чтобы жгучее солнце не сожгло и без того тонкую сетчатку. Мне заказала их настоятельница практически сразу после моего появления в приюте.