Читать книгу "Последний выход Матадора - Влада Ольховская"

Эх, если бы ему удалось сдержаться… Тогда этот ублюдок подавился бы своим самодовольством! Если бы Леон смог спокойно осмотреть квартиру и убедиться, что трупа там нет, если бы спокойно поговорил с полицией, никто бы его не арестовал. Зачем, если он жертва? Он сам обвинил бы Юпитера в проникновении со взломом, пусть даже из хулиганских побуждений. Все, стрелки были бы переведены!

А он выкопал себе яму и благополучно плюхнулся в нее. Вот почему он злился. Вот почему вынужден был бить стены, чтобы хоть как-то выпустить переполнявшую его ярость. Ничего, с этим можно справиться, урок будет выучен… Ведь Анна жива! Облегчение, которое он почувствовал, узнав это, было сравнимо с горем, захлестнувшим его из-за лжи Юпитера.

Выпускать его на свободу никто не спешил, даже когда проверка показала, что он никого не убивал, а кровь в его квартире не человеческая. Он напал на полицейских — это всегда плохая история. Тут речь идет даже не о профессиональной солидарности, а о профессиональном братстве. Иначе и быть не может: полицейские должны были показать, что нападать на них вот так нельзя по многим причинам.

Его защитило только то, что сам он много лет проработал следователем, а с недавних пор начал помогать полиции как консультант. Иначе он бы не по стенам тут стучал, а от дубинок отбивался! Но его не тронули — и не отпустили. Ничья, компромисс.

Он мог бы ускорить свое освобождение: позвонить знакомым, позвонить брату. Но ничего из этого Леон делать не стал. Во-первых, он прекрасно знал, что от Димы поступит не только помощь, но и три ведра нотаций. «Ах, да как ты мог, ты совсем как наш отец, я же говорил, тебя нужно срочно лечить!» — и далее в таком духе. Как старая бабка… Нет уж, спасибо, в камере приятней!

Во-вторых, Леону требовалось время, чтобы привести мысли в порядок и усвоить урок, понять, что делать дальше. Тяжело, унизительно, но нужно. Погрузиться в свое поражение, как в холодную воду, и принять его, чтобы оно в будущем не стало слабостью. И когда Юпитер или кто-то другой напомнит ему об этом, он не сорвется, не сломается и даже не отведет взгляд.

Этой ночью он не сомкнул глаз, зато утром чувствовал себя гораздо лучше. Слабости и сонливости не было, но это как раз нормально, ему двое суток не спать не впервой. Гораздо важнее для Леона было то, что злость улеглась. К черту Юпитера! Если мстить ему сейчас, это превратится в замкнутый круг. Леон был всерьез намерен забыть о нем, если этот огрызок к нему больше не полезет.

Утром его выпустили. Дежурный, отпиравший камеру, смотрел на него с опаской, словно ожидая, что Леон набросится на него — как дикое животное. Однако Леон покинул место временного заточения спокойно, он ни с кем не разговаривал, просто забрал свои вещи и ушел.

А у крыльца уже ожидала его она. Особенностью Анны Солари было то, что она почти всегда носила маску, невидимую и непонятную для окружающих. Сегодня она была его строгим адвокатом — в сером деловом костюме, изящных очках, с длинными черными волосами, зачесанными в хвост на затылке. В руках она держала портфель из темной кожи и смотрела на Леона с легким осуждением, как и полагается служителю закона смотреть на мелкого уголовника.

Обычно он ей подыгрывал. Леон прекрасно знал, почему она ведет себя так. Он понимал, что настоящей, не прячущейся за чужими образами и продуманными нарядами, она может быть только в своем подземном доме — рядом с ним. Он ценил ее доверие и благодарил ее тем, что принимал ее маски. Вот и сейчас ему полагалось общаться с ней холодно и сухо, они все еще находились на виду, и за ними явно наблюдали.

Но он просто не смог. После того, что он пережил за последние сутки, ему нужно было не узнать, что она по-прежнему жива, а почувствовать это. Поэтому он подался вперед, подхватил ее на руки и поцеловал — так, как имел право только он, а Юпитер не мог и мечтать. Держать ее было несложно, Анна была намного меньше его. Она уронила портфельчик и, чтобы не упасть, обхватила Леона за шею обеими руками.

Она могла разозлиться. Не шумно, как разозлилась бы его бывшая жена, а сдержанно и холодно — но от этого было бы только хуже. Если бы она захотела, она бы вывернулась из его рук, как змея, и он никогда не сумел бы удержать ее. В других обстоятельствах Анна, возможно, так и поступила бы, потому что она терпеть не могла публичное проявление чувств.

Но не сегодня. Она знала его не хуже, чем он ее. Анна поняла, что он чувствует, и ответила на его поцелуй; он почувствовал, как она улыбается. Мир ненадолго стал ею — ее теплом, ароматом ее духов, отражением в ее глазах. Страх, оставшийся в душе после обмана Юпитера, наконец-то окончательно отступил и исчез навсегда.

— Не сдержался, — улыбнулся Леон, осторожно опуская ее на землю.

— Зато шоу устроил.

— Извини…

— Не страшно, — отмахнулась Анна. — Просто не буду появляться здесь больше в этом образе. Когда они увидят меня в следующий раз, они меня все равно не узнают. Так что пусть болтают.

Они прошли к ее машине, припаркованной за территорией участка. Это был небольшой серебристый внедорожник, которого Леон еще не видел. Но удивлен он не был, он и не следил, сколько там у нее машин.

— Так я свободен или в чем-то все-таки виновен? — полюбопытствовал он.

— Свободен, как птица, и в архивах эта история не останется.

— Ого! Как тебе удалось этого добиться?

Простой смертный на его месте отправился бы за решетку, тут без вариантов — пять полицейских в синяках! Леон же надеялся на штраф и условный срок. Но чтобы ничего, совсем ничего… Просто так это не бывает.

Анна и сама понимала, что не обманет его, она не стала притворяться.

— Тем юным джентльменам, которым ты накостылял ни за что, хватило моральной компенсации в виде твоих суток за решеткой и материальной компенсации, которая уже переведена на их счет. Они готовы понять и простить.

— Ты заплатила им?

— Им следовало заплатить.

— Я знаю, — кивнул Леон. — Но я готов был сделать это сам! Позволь хотя бы вернуть тебе деньги.

— Нет.

— Аня!

— Я сказала — нет, — она бросила на него усталый взгляд. — Не только ты виноват перед ними. Я виновата перед тобой. Поэтому я и должна оплатить твои долги.

Вот теперь она действительно застала его врасплох.

— Ты — передо мной? А ты ничего не путаешь?

— Нет. Я знаю, как тебя провел Юпитер. Всего этого можно было избежать, если бы я была с тобой до конца откровенной.

— Он меня провел, потому что я повелся, как пацан, — досадливо поморщился Леон, отвернувшись к окну. — Ты здесь ни при чем. Чувствую себя, как щенок, который получил по морде свернутой газетой… Но я это запомню!

— Приятно, что ты открыт новым знаниям. И все же я должна тебе сказать… раз не сказала раньше. Юпитер поймал тебя на моей предполагаемой смерти. Если бы я поверила, что ты умер, я бы, возможно, отреагировала точно так же. Не знаю, да и знать не хочу! Но важно другое… Я не могу объяснить тебе все причины, поэтому, пожалуйста, просто прими это как абсолютную истину и никогда не сомневайся: Юпитер ни за что на свете меня не убьет. Этого тебе бояться не нужно, что бы он там ни говорил.