Читать книгу "Ледяная кровь - Элли Блейк"

– Не лезь, куда не просят, Огнекровная мразь, – сказал Брэггер. – А то в следующий раз мы почтим своим вниманием тебя. Тогда ты не продержишься и дня.

Желудок мой сжался, но внешне я оставалась спокойной.

– Вы обещаете мне это уже несколько месяцев, а я все ещё здесь. Наверное, я вам нравлюсь. Темплтон дает мне дополнительные порции.

Темплтон, самый маленький и тихий из них, начал протестовать, но Брэггер просто усмехнулся.

– Я не попадусь на это снова. Стравливаешь нас друг с другом, думаешь, мы забудем о тебе, грязная тварь. Еще раз спрашиваю. Сколько времени?

– Время сжечь всех вас дотла.

Когда он засмеялся, я поняла, что произнесла это вслух.

– Навряд ли в тебе осталось так много огня, иначе ты бы давно это сделала. Но, на всякий случай, Рэйджер, ведро с тобой?

– Вот оно, – сказал Рэйджер, ударив металлическим ведром о решетку.

Ключ щелкнул в замке, и дверь распахнулась.

– Так который час? – спросил Брэггер, голос его звучал низко и серьезно, а значит, мне будет только хуже, если я не подыграю.

Я стиснула зубы.

– Час моего обливания.

Он безжалостно улыбнулся в предвкушении.

Я сосредоточилась на том, чтобы не шелохнуться, но как ни старалась, дернулась, когда на меня обрушилась холодная вода, и от моей кожи стал, шипя, подниматься пар. Охранники скрючились от смеха.

– Такое никогда не надоест, – сказал Брэггер, затаив дыхание возле моего лица. – Свистящий чайник в форме девушки. Интересно, что произойдет, если мы выпьем весь этот красный чай?

Я медленно подняла руку, чтобы откинуть назад прядь промокших волос. Его глаза настороженно следили за каждым моим движением.

– Я не боюсь тебя, – сказал он, но отошел, когда Рэйджер шагнул вперед и опрокинул на меня ещё одно ведром воды с кусками льда, которые оцарапали мне щеки и запутались в волосах. Я вдохнула, желая контролировать пар, который так забавлял их. Но опять же, без пара не было бы никакого страха. Я видела, что они делали с заключенными, которые их не пугали.

После третьего ведра у меня промокла спина, и я начала дрожать.

– Не знаю, почему за тобой до сих пор не пришел палач, – сказал Брэггер, – но это вопрос времени.

Он быстро ударил меня в плечо, сбив с ног. Я свернулась калачиком, когда дверь камеры с лязгом закрылась. Смеясь, они двинулись дальше.

Я холодна, как тюремные стены. Я не чувствую ничего.

* * *

Лед трещал, как будто ломались кости.

Я проснулась и рывком села, сердце бешено колотилось. Нечто темное, странное и нечеловеческое витало надо мной, леденящим холодом касаясь щек. Я стряхнула остатки сна и пригляделась.

Тюрьму накрыло белой волной льда, коркой покрывшего каменные стены и проникшего в каждую щель, в каждую замочную скважину. Лед разлился по полу, образовав сверкающий щит, и остановился в нескольких сантиметрах от меня. Я была на каменном острове в море льда.

Кто-то подошел к моей камере. Я подавила стон. Только не охранники. Пожалуйста, хватит на сегодня. Но это были не охранники – я уловила запах смазанной кожи и мыла. Я подняла взгляд – возле камеры стоял высокий человек в капюшоне и держал факел в правой руке. Желудок сжался, на затылке зашевелились тонкие волоски.

Рядом возникла еще одна фигура в капюшоне. Этот человек был намного ниже и опирался на трость. Из-под капюшона выглядывала короткая белая борода.

– Думаешь, это она? – спокойно спросил он, и его изысканный акцент показался абсолютно неуместным в этом последнем пристанище безродных убийц и воров.

– Смотри, – сказал тот, что повыше, звучным низким голосом. – Видишь, лёд не приближается к ней.

Он втянул в себя воздух и с силой выдохнул. Вода в воздухе превратилась в льдинки, которые сыпались на меня крошечными гранулами и таяли, превращаясь в пар от соприкосновения с моей кожей.

Подавив стон, я широко раскрыла глаза от ужаса. Это были Ледокровные – те, чей дар был полной противоположностью моему. Изо всех сил я старалась дышать ровно, чтобы скрыть панику.

– Видишь? – в его голосе послышался восторг.

– Сядь, малышка, – сказал тот, что был пониже, постукивая тростью, словно стучась в мою дверь. – Мы хотим поговорить с тобой.

Я не двинулась с места. Я очень хотела, чтобы они ушли и оставили меня в покое. Меня сковал такой же страх, что и в тот день, когда в деревню пришли солдаты. У охранников не было дара, а им все равно удавалось сделать мою жизнь невыносимой. Но они хотя бы боялись моего огня. Страшно подумать о том, что могли сделать со мной Ледокровные.

– Делай, как он говорит, – сказал высокий человек, с важным видом стоявший за тюремной решеткой. – Сядь или я найду ведро с водой, и тогда мы увидим, как ты дрожишь.

Дух противоречия нагревал мою кожу. Я расцепила руки и села.

Старик подошел ближе.

– Сколько тебе лет?

Я нахмурилась, думая, что ответить. Дни слились в месяцы, которые в королевской тюрьме могли растянуться на годы. Казалось, он понял мою неуверенность.

– Прошло две недели со дня весеннего равноденствия.

В груди защемило. Я потеряла почти полгода.

– Тогда семнадцать.

– Ты обожгла солдат короля, некоторых очень сильно, – сказал он. – Хотя они и выжили благодаря помощи искусных целителей.

– Какая жалость, – ответила я, мой голос был таким же холодным, как ледяной пол.

Он усмехнулся и посмотрел на своего собеседника.

– Любопытно, что у нее черные волосы. У тех, кто одарен по-настоящему, волосы обычно огненно-рыжие. – Он протянул ко мне руки. – Покажи нам свое запястье.

Я прижала руки к груди.

– Зачем?

– Мы хотим только посмотреть, – его голос звучал мягко, ласково.

Недолго думая, я подняла руку, разорванный рукав распахнулся, открыв тонкое запястье. Он взял у своего спутника факел и поднес его близко к решетке, свет упал на толстую вену, которая пульсировала, как жирный красный червь под моей кожей.

– Видишь, как она светится красным, – восхищенно произнес он, когда я отдернула руку. А затем закатал свой рукав, чтобы показать мне холодно-синюю вену на своем запястье. – Мы не причиним тебе зла, – заверил он меня. – Мы здесь, чтобы сделать предложение. Если ты выполнишь наше задание, то получишь свободу.

Мое сердце забилось чаще. Слово свобода звучало в моей голове, как чистая, ясная нота колокольного звона. Сама мысль об этом была болезненным искушением – чувствовать свежий воздух в легких, поцелуи солнца на коже, игру ветра в волосах. Я задрожала, разрываясь между тоской и ужасом.