Читать книгу "Адская семейка - Алексей Макеев"

– А сам телефон?

– И телефон не нашли. Когда вся история с первым похищением закончилась и Леня вернулся домой, мы надеялись, что преступник выбросит телефон, мы его найдем и сможем из него получить кое-какую информацию. Однако телефон так и не был найден. Последний звонок с него был сделан недалеко от берега Волги, и мы полагаем, что преступник выбросил телефон в реку. Причем, возможно, бросал с моста на середине реки. То есть достать его невозможно.

– Но вы ведь смогли определить место, откуда звонили?

– Места все время были разные. Скорее всего, преступник звонил из машины, он непрерывно перемещался. Переговоры старался не затягивать. Мы определяли места, откуда шли звонки, но когда туда прибывала опергруппа, там уже никого не было.

– Хорошо, – сказал Гуров. – Правда, остались еще вопросы, связанные с показаниями ребенка – ведь вы снимали с него показания после освобождения?

– Конечно, несколько дней беседовали, – кивнул капитан.

– Вот, остались эти вопросы. Но я их задам потом. Теперь можно переходить к следующему эпизоду.

– Вот, слушайте про следующий эпизод…

Глава 3

– Не успели мы порадоваться освобождению Лени, – начал свой рассказ капитан, – как 1 апреля исчезла Оля Гурьянова.

– Прямо в День смеха, – заметил молчавший до того Крячко. – Выходит, у этого бандита есть чувство юмора.

– Да, не иначе, – согласился капитан. – Так вот, после похищения Лени большинство состоятельных людей наняли охранников, чтобы сопровождали их детей, следили за ними. Был охранник и у Оли. Он встречал девочку у дверей квартиры и сопровождал ее до самой школы…

– Минутку! – прервал его рассказ Гуров. – Так эта Оля – школьница?

– Да, виноват, я забыл сказать, – поспешил поправиться капитан. – Оле Гурьяновой на момент похищения было девять лет. Сейчас уже исполнилось десять, она перешла в четвертый класс. А в апреле училась в третьем. Значит, охранник Николай Гнатюк вез ребенка в школу на машине. А потом подходил к моменту окончания занятий, встречал Олю и вез домой. Так было и 1 апреля. Все шло стандартно: утром Николай встретил девочку, отвез в школу, в час дня встретил после школы, довез до дома, проводил до подъезда – и поехал домой. А спустя полчаса ему позвонила Ирина, мать Оли, и спросила, где дочь. Николай удивился и объяснил, что довел Олю почти до квартиры. На что Ирина ответила, что дочь до квартиры не дошла.

– То есть девочку похитили уже в подъезде? – уточнил Стас.

– Да, в проходе между входной дверью и вестибюлем. В вестибюле есть камера наблюдения, у подъезда тоже имеется. А в этом проходе ее нет. Впрочем, те две камеры нам тоже ничего не дали. Как выяснилось, обе были заклеены изолентой. Так что мы располагаем только рассказом самой Оли, и который мы услышали спустя несколько дней, когда девочку вернули.

– Так что рассказала Оля? Кто ее увел? Или ее оглушили и унесли в бессознательном состоянии?

– Нет, Оля была вполне в сознании и шла добровольно. Шла, держа похитителя за руку. Дело в том, что человек, который ее увел, был полицейским.

– Ничего себе! – воскликнул Станислав. – Так это, получается, ваш человек! Значит, по рассказу ребенка вы могли составить его фоторобот и вычислить «крота»!

– Не так все просто, товарищ полковник, – покачал головой капитан. – Да, мы попробовали составить фоторобот похитителя. Но дело в том, что он принял меры маскировки. По словам Оли, в подъезде к ней подошел «дядя полицейский» и сказал, что ей нужно пройти с ним для беседы. Дядя был очень ласковый и очень важный: с густыми усами, бородой, с мохнатыми бровями. В общем, как Дед Мороз, только молодой. Никакого недоверия или тревоги этот «дядя полицейский» у нее не вызвал. Он усадил Олю в машину и куда-то повез. Город девочка знает плохо, поэтому не смогла описать места, по которым они проезжали. А когда они доехали до нужного места и остановились, поведение «полицейского» резко изменилось. Он связал девочке руки, заклеил рот скотчем, надел на глаза повязку и в таком виде завел ее в дом.

– И сколько еще человек находилось в этом доме, она не знает? – спросил Гуров.

– Нет, не знает.

– Ладно, оставим пока в стороне подробности похищения Оли. Что с ней было после похищения? Да, и ты не сказал о ее родителях. Кто ее отец?

– Отец Оли – Павел Викторович Гурьянов, владелец строительной компании «Этаж», – ответил капитан. – С него потребовали выкуп чуть меньшего размера, чем с Петра Красильникова, – тридцать миллионов рублей. Гурьянов уже знал историю с отрезанным пальцем Лени, поэтому торговаться не стал. За четыре дня он собрал нужную сумму, и состоялся обмен. Девочку вернули. Ничего примечательного в этом эпизоде больше не произошло.

– Как велись переговоры? Снова по телефону?

– Да, конечно.

– Олег Гурьянов требовал, чтобы ему показали дочь? Или хотя бы дали услышать ее голос?

– Да, требовал. Ему дали услышать голос Оли. Один раз.

– Засечь местонахождение похитителя и девочки не удалось?

– Почему же, место засекли. Мы определили, что звонок был произведен из района лесопарка «Иванова поляна». Туда, естественно, был направлен наряд. Но никаких следов Оли и ее похитителя не нашли.

– Скажи, капитан, – вступил в разговор Крячко, – а вы в эти дни не проверяли пустующие дома? Дачи? Не подключали к поискам участковых, чтобы они искали нечто необычное на своих участках?

– Пустующие дома проверяли, – ответил Костиков. – Дачи тоже проверяли. А вот участковых подключать не стали. Мы опасались, что похититель может занервничать и убьет ребенка.

– После апреля произошло еще четыре похищения. Жертвами стали три мальчика и одна девочка. 4 мая был похищен Алеша Вантеев, 7 лет. За него потребовали выкуп в двадцать миллионов. Деньги были уплачены, ребенок возвращен. 20 мая исчез Саша Моторный, 9 лет. За него потребовали, можно сказать, небольшой выкуп – всего пятнадцать миллионов…

– Интересно, а почему похитители так резко снизили свои требования? – спросил Крячко. – С первых двух родителей требовали совершенно неподъемные суммы – шестьдесят пять, тридцать миллионов. А тут запросы гораздо скромнее.

– Нас тоже заинтересовал этот вопрос. Мы изучили финансовое положение всех родителей похищенных детей и пришли к выводу, что преступники тоже тщательно изучали эти данные. Суммы выкупа не брались «с потолка», а вытекали из состояния предпринимателей, чьи дети становились жертвами похитителей. Они начали с самых богатых людей Рузаева, а потом пошли уже по людям менее состоятельным. Суммы выкупа становятся меньше, но все равно они находятся на пределе возможностей родителей. Каждый раз им приходится напрягать все силы, жертвовать частью бизнеса, чтобы выполнить требования преступников. Вот и для Сергея Моторного сумма пятнадцать миллионов была огромной. И тут сын, так сказать, решил прийти на помощь отцу. Как мы потом выяснили, он сделал попытку сбежать из заключения.