Читать книгу "Пилюли от бабьей дури - Татьяна Веденская"

Во-вторых, Георгий был богаче и значительнее успешнее Константина. Дружинины толкались впятером в трехкомнатной квартире в Чертанове. Орловичи втроем (если не считать домработницу, которая приходила три раза в неделю) занимали две квартиры: старую, еще Михаилом купленную двушку рядом с Дружиниными, в Чертанове, в которой сейчас обитал только Беня, и двухуровневую комфортабельную квартиру метров под сто пятьдесят в монолитной новостройке около «Кунцевской». Этот аргумент унижал достоинство Константина и окончательно отвращал его от дружбы с мужем-Орловичем.

– Ну о чем мне с ним говорить, с этим придурком! Тоже мне, сладкая парочка: Гера и Лера! Фу, мерзость! – возмущался Константин каждый раз, когда возникала необходимость ехать к Орловичам дружить. – Может, сказать ему о том, как нехорошо чужих жен уводить?

– Ее никто не уводил, ты знаешь, – каждый раз возмущалась Светлана.

Лерина семейная жизнь была запутанной до предела, но один факт был непреложным и легко доказуемым. Лера Орлович развелась со своим первым мужем чуть-чуть (месяца на три) раньше, чем Георгий был представлен широкой публике. Мало кто знал, что Лера потратила примерно пятилетку, чтобы увести Георгия из семьи. Но об этом – ни слова. Ш-ш-ш!

– Знаешь, баба не захочет, мужик не вскочит, – выдавал чудовищную грубость Константин, обижаясь за Михаила. По его мнению, сам Мишка был мужик хороший, правильный, но слишком мягкий, и эта вобла разодетая (Лера, то есть) этим воспользовалась, выперла Мишку, чтобы только окунуться в атмосферу роскоши и разврата, которую для нее организовал этот новый Орлович.

– Он не новый Орлович! – справедливости ради вставляла Светлана. – У него другая фамилия.

– Ага. Вот именно, – торжествовал Константин. – Какая?

– Откуда я знаю?

– Если бы твоя подруга поменяла фамилию, ты бы ее знала. А она – нет, не поменяла. Опять.

– И что?

– Нормальная женщина, выходя замуж, оставляет девичью фамилию, только если знает, что будет разводиться, – делал вывод Константин.

– Ну, поживем – увидим, – уходила от дальнейших пререканий Светлана, защищая подругу. Она всегда ее защищала. И, кстати, Света знала, что фамилию Лера Орлович не меняла и не поменяла бы никогда вовсе не из-за разводов. По другим причинам, о которых ни она, ни сама Лера старались не вспоминать.

Так уж сложилось, что их с Лерой Орлович связывало многое. Лера Орлович была для Светланы не просто подругой, а лучшей подругой вот уже кучу лет. Куча была такой большой, что если бы она была из снега, то вполне потянула бы на приличную лавину. И могла бы погрести под собой какой-нибудь малогабаритный альпийский горнолыжный отель. И все эти годы ей приходилось оправдываться за эту дружбу перед мужем.

– Если бы ей раньше подвернулся кто-то поинтереснее, она бы сбежала от Мишки еще до того, как Бенька в школу пошел, – фыркал муж. – Я никогда не мог понять, что между вами общего.

– Ну… многое, – пожимала плечами Света.

В действительности же муж был в чем-то прав. Лера и Света были такими разными, что, даже стоя рядом, предположим, на трамвайной остановке, они смотрелись бы очень странно. Собственно, этого бы никак не могло случиться. Лера уже много лет не пользовалась общественным транспортом, в то время как Света только им и пользовалась. Да и в остальном: невысокая, пухленькая (если не сказать грубее), вечно мечтающая похудеть Света с такими обычными карими глазами, шершавыми от таскания сумок ладонями, с обветренными губами и джинсами как минимум шесть дней в неделю. И Лера – высокая, худая даже по сравнению с Кейт Мосс, голубоглазая женщина с идеальной прической, на которую ушло явно не десять минут, одетая не просто красиво, а по последней моде, презирающая джинсы как явление и считающая, что их надо запретить законодательном. Что между ними общего? Ничего, даже тем общих для разговора, если поискать, найдешь две-три. Совершенно ничего, кроме… темного и весьма далекого прошлого. Когда Света и Лера познакомились, политическая карта мира была несколько другой, а кое-где даже все еще принимали в пионеры. Правда, шли туда уже с неохотой.

Светлану с Лерой связывал полный набор совместных студенческих воспоминаний, а также многочисленные пуды соли, слопанные вместе. Еще (забавный факт) они обе родились и провели детство на реке Волге. В любой день лета, с июня по август, они могли за считаные минуты добежать до берега и окунуться в одну и ту же тягучую прохладную воду, и удовольствие от этого было одинаковым, но происходило это в совершенно разных городах: Самаре и Твери. Велика река Волга! Они познакомились только в Москве, в студенческом общежитии второго МОЛГМИ.

Но особенно крепко их связала совместная беременность. Так уж вышло, что восемнадцать лет назад они обе обнаружили, что беременны, в одно и то же время, с разницей всего в два месяца. Так что в первые годы, еще в общаге, они вместе растили Беню и Кирилла. С тех самых пор каждый год семнадцатого января семейство Дружининых ездило на день рождения Бени, чтобы потом, двадцать пятого марта, принять Орловичей у себя в Чертанове.

– Может быть, хоть в этот раз поедешь сама? – взмолился Константин, когда услышал, что в этом году празднования будут проходить торжественно и парадно, в весьма фешенебельном ресторане на Садовом кольце.

– Нет, это невозможно, – помотала головой Света, лихорадочно соображая, что можно было бы надеть на такое пафосное мероприятие, чтобы не выглядеть позорно.

– Но почему? Этот новый Орлович… Я видеть его не могу. А там, наверное, припрутся его набитые купюрами друзья. – Тут Константин сделал пальцами обеих рук жест, ставший очень модным нынче и обозначающий кавычки. Конечно, откуда же у нового Орловича взяться настоящим, нормальным друзьям без кавычек? Если он даже футбол не смотрит.

– Припрутся, – согласилась жена. – Но я машину водить не умею, и что нам потом, домой на метро возвращаться?

– Я тебе оплачу такси! – щедро предложил муж.

– Ага, знаю я, как ты оплатишь. Когда я тебе озвучу сумму, ты скажешь, что за такие деньги ты меня самолично отвезешь на луну да там и оставишь, – хмыкнула Светлана. – Нет, так не пойдет. Все-таки Беньке восемнадцать лет. Совершеннолетие. Это лучший друг нашего сына. Мы их практически вырастили вместе.

– Это самый худший лучший друг, которого только можно представить для нашего сына, – устало продолжил ворчать Константин, но уже более мирно.

– Ты лучше скажи, что мне надеть? – спросила Света. – Все-таки ресторан.

– Подумаешь, – фыркнул муж. – Стоит выделываться-то. Кого могут интересовать эти тряпки?

– Ну… меня хотя бы, – вздохнула Светлана и посмотрела на себя в зеркало. Было понятно, что от визита не отвертеться никак. И что удовольствия от этого визита, скорее всего, не получит никто.

Глава II

В обычные дни Валерия Орлович могла совершенно не волноваться о том, чтобы кто-то посторонний узнал ее настоящий возраст. Вокруг нее было так мало людей, знающих не то что год, но даже день ее рождения, что даже сама тема возраста всплывала крайне редко. Чтобы не дергаться каждый раз, Валерия еще до тридцатого дня рождения праздновать таковые как класс перестала вообще. А что такого? Кто сказал, что женщина обязана каждый год громогласно объявлять, на сколько лет она состарилась теперь? Да еще и праздновать это, как будто это такая радостная новость. Нет, лучше уж отметить на широкую ногу Восьмое марта, чем позориться с тортом и свечками. Однако ко дню рождения сына она относилась трепетно, как и ко всему, что касалось его.