Читать книгу "Страна затерянных душ - Нил Шустерман"

Ей стало страшно. Элли вытащила одну ногу, потом вторую, но, взглянув вверх, она поняла, что слишком поздно — автобус навис над ней и вот-вот собьет. Когда она увидела прямо перед собой решетку радиатора, то закричала от ужаса, но в следующее мгновение мимо нее пронеслись водитель, затем пассажирские сиденья, чьи-то ноги, багаж и, наконец, грохочущие и движущиеся части двигателя, расположенного в конце автобуса. Внезапно все закончилось, и Элли снова оказалась на дороге — автобус уехал, а ноги продолжали погружаться в асфальт. Девочку обдало ветром, кружившим листья и дорожную пыль, поднятые уехавшим автобусом, и все стихло.

— Я что… Я прошла сквозь автобус?

— Сюрприз, — сказал Лиф, скорчив забавную гримасу. — Ты бы видела свое лицо!

Мэри Хайтауэр, известная также как Королева малышей, писала в своей книге «Как бы мертвые» о том, как трудно объяснить вновь прибывшим в Страну затерянных душ, что с технической точки зрения они уже не живы: «Если вы встретите “зеленых”, как принято называть вновь прибывших, лучше быть честным по отношению к ним и не скрывать горькой правды». Далее Мэри замечает: «При необходимости следует сделать так, чтобы вновь прибывшие столкнулись с неопровержимыми доказательствами своего измененного состояния, отрицать которые они будут не в силах. Если вы этого не сделаете, “зеленые” будут всеми силами противиться истине, что приведет к ухудшению их и без того незавидного состояния рассудка. Обнаружить, что ты проснулся в Стране затерянных душ, все равно что прыгнуть в бассейн с холодной водой: сначала испытываешь шок, зато спустя короткое время понимаешь, что вода не такая уж ледяная».

Глава третья

Без снов

Лиф никогда не покидал свой волшебный лес и конечно же не имел возможности читать превосходные книги, вернее сказать, учебники, написанные Мэри Хайтауэр. Почти все, что ему было известно о Стране затерянных душ, он знал по собственному опыту. К примеру, он знал, что только «мертвые пятна», иначе говоря, места, которые могут видеть лишь жители Страны, твердые на ощупь. Он мог прыгать с ветки на ветку в своем мертвом лесу, но стоило ему выйти за его границы, туда, где росли живые деревья, он пролетал прямо сквозь ветки, будто их не существовало вовсе. Впрочем, если выражаться точнее, не существовал он сам.

Ему не пришлось читать «Советы мертвым» Мэри Хайтауэр, чтобы узнать о том, что дышать нужно, лишь когда разговариваешь, или что во всем теле ничто, кроме сердца, болеть не может, или о том, что воспоминания, которые ты не хранишь изо всех сил, скоро забываются. О памяти Лиф знал многое. Хуже всего было то, что, попав в Страну затерянных душ, можно было быть уверенным лишь в одном — сколько бы времени ни прошло, ты всегда будешь помнить о том, как много забыл.

Сегодня, однако, он узнал что-то новое. Лифу стало известно, как долго спят вновь прибывшие, прежде чем проснуться в новой реальности. Он вел счет дням и знал, что с момента прибытия Ника и Элли, считая сегодняшнее утро, прошло 272 дня. Девять месяцев.

— Девять месяцев! — вскричала Элли. — Ты что, надеваешься?

— Мне кажется, ему издеваться ни к чему, — сказал Ник, которого просто трясло от того, что он только что услышал.

— Да я и сам удивился, — сообщил Лиф.

Он не стал рассказывать, как подходил к ним каждый день, тряс и бил ногами и палками, надеясь разбудить. Лиф решил, что эту информацию разглашать не стоит.

— Вот, смотрите, — предположил он. — Человек рождается за девять месяцев. Не значит ли это, что за такой же срок он умирает?

— Я даже не помню, чтобы мне что-то снилось, — сказал Ник, безуспешно стараясь ослабить галстук.

Элли тоже слегка затрясло — смысл сообщения о ее смерти, наконец, дошел до нее.

— Мы не видим снов, — сообщил Лиф. — Зато не нужно бояться кошмаров.

— Да куда уж кошмарнее, — отозвалась Элли.

Могло ли это быть правдой? Могла ли она действительно умереть? Нет. Этого просто не могло быть. Если бы она умерла, она добралась бы до противоположного конца тоннеля, туда, где был свет. Она и Ник были бы там. А здесь они лишь наполовину мертвы.

Ник продолжал тереть лицо.

— Шоколад. Никак не могу его стереть. Как будто татуировка.

— Так и есть, — пояснил Лиф. — Ты такой, каким умер.

— Что?

— То же самое с одеждой, — сказал Лиф. — Она стала частью тебя.

Ник посмотрел на него, словно Лиф был судьей, только что вынесшим ему смертный приговор.

— Ты хочешь сказать, что я до скончания века буду ходить с шоколадом на лице и в этом уродском галстуке, который дал мне отец?

Лиф кивнул, но Ник был не готов ему поверить. Он схватился за узел галстука и потянул что есть сил, стараясь развязать его. Конечно же узел и не думал поддаваться, и Ник перешел на пуговицы рубашки. С ними дело обстояло не лучше. Лиф засмеялся, и Ник посмотрел на него невеселым взглядом.

Чем больше Ником и Элли овладевала подавленность, тем сильнее старался Лиф их развлечь. Он привел ребят в свой дом на дереве, надеясь, что его вид поможет поднять им настроение. Лиф построил его сам из призрачных веток, в изобилии покрывавших землю у корней мертвых деревьев. Он показал ребятам, как забраться на самую высокую платформу, а когда они там оказались, столкнул обоих вниз и, смеясь, наблюдал, как они бились о ветки и в итоге упали на землю. Затем Лиф спрыгнул вслед за ними, думая, что друзья будут от души смеяться над его выходкой, но, рухнув к корням дерева, понял, что ошибся.

Для Элли падение с дерева оказалось самым страшным переживанием, когда-либо выпадавшим на ее долю. Оно оказалось страшней аварии, так как та случилась так быстро, что у девочки просто не было времени как-то отреагировать. Падать с высокого дерева оказалось даже хуже, чем попасть под автобус, так как тот пронесся над Элли слишком быстро, и она едва успела понять, что случилось. В отличие от первых двух случаев падение показалось девочке бесконечным. Она сталкивалась с ветвями, и, казалось, каждый удар должен был вышибить из нее дух, но этого не случилось. Удары сотрясали ее тело, но боли Элли не чувствовала. И хотя она совершенно не пострадала, девочке все равно было страшно. Она кричала все время, пока летела вниз, а когда ударилась о землю, ей показалось, что вот тут-то ей и настанет конец, но и этого не случилось. Элли поняла, что конец не настанет, потому что он, в сущности, уже настал. Ник упал рядом, ошеломленно тараща глаза. Выглядел он так, словно только что слез с самого опасного аттракциона в парке развлечений. Спустя секунду рядом приземлился Лиф, оглашая воздух неистовыми криками и смехом.

— Зачем ты это сделал? — закричала на него Элли, схватив мальчика и принявшись яростно трясти его. Лиф продолжал смеяться; это привело Элли в бешенство.

Девочка обхватила руками голову, словно от происходящего у нее началась страшнейшая головная боль. Элли понимала, что не может чувствовать боли, и от этого злилась еще больше. Разум подсказывал ей, что упасть с верхушки дерева и не разбиться невозможно, что это был дурной сон или какой-то тщательно продуманный розыгрыш, но, к сожалению, все говорило об обратном. Она упала с огромной высоты, и с ней абсолютно ничего не случилось. Она прошла сквозь междугородный автобус. Все так и было, но Элли, привыкшая мыслить рационально, была не в состоянии принять это. Есть же какие-то правила, думала Элли. Просто нужно их понять. В конце концов, когда она была маленькой, законы природы тоже казались ей удивительными. Тяжелые самолеты поднимались в воздух; небо на рассвете окрашивалось в красный цвет; облака, как губки, впитывали массу воды, а потом шел дождь, и вода возвращалась на землю. Если вдуматься, все это не менее поразительно! Нет, мир живых устроен ничуть не проще, чем Страна затерянных душ. Элли постаралась свыкнуться с этой мыслью, но, не справившись с собой, расплакалась.