Читать книгу "Звездная кровь - Дин Кунц"

Наконец он оторвался от приемника в осиротевшем доме Тагастера и позволил сознанию погрузиться в хаос лучей в Системе Ментальной Связи и, промчавшись сквозь этот хаос, вернуться в собственное тело. Какое-то время он сидел неподвижно, восстанавливая растраченную энергию, и вдруг с опозданием осознал, что из его единственного глаза по уродливой пористой щеке катятся слезы. Правда, он оплакивал не столько Тагастера, сколько самого себя, ибо сильнее всего на свете Тимоти боялся одиночества. Его память резануло жуткое воспоминание о днях и ночах, проведенных в правительственном госпитале, где он лежал, неподвижный и никому не нужный. Жить, не имея возможности общаться, вступать в ментальный контакт с кем бы то ни было, — страшнее всего, страшнее даже самой смерти. На свете было совсем немного людей, сознание которых было столь же обострено и столь же сложно организовано, как его собственное; совсем немного тех, с кем он мог бы завести тесную дружбу. Да, так сложилось, что Тагастер оказался единственным, кого он мог по праву назвать другом.., а теперь у него не оставалось и Тагастера.

Слезы текли нескончаемым потоком, и удержать их не было никакой возможности, так что в конце концов Тимоти снял шлем, отключился от Системы и задумался над сложившейся ситуацией. Если его главной слабостью был страх перед одиночеством, то самая сильная черта его характера состояла в способности справляться со всеми бедами опять-таки в одиночестве и во всем полагаться только на себя. И сила, и слабость Тимоти были двумя сторонами одной и той же медали. Он ждал, когда просохнут слезы у него на щеке, и анализировал события, случившиеся в последние полчаса.

При других обстоятельствах он, не задумываясь ни на мгновение, оповестил бы полицию. Но Тагастера убила Гончая — а это меняет дело. Если какая-то официальная инстанция (или любой из ее представителей) предприняла определенные действия с тем, чтобы лишить музыканта жизни, то было бы сущим безумием оповещать ее о том, что имеется свидетель совершенного убийства. Прежде всего надо разобраться с подоплекой расправы над другом, хотя на данный момент у него не было ни одной ниточки, кроме имени: Маргель.

Тимоти поднялся из чашеобразного кресла, пересек комнату, миновал коридор, стены которого были выкрашены в яркую краску, и очутился в своей излюбленной библиотеке. Пошарил механической рукой по стене, отодвинул ширму; перед ним появилась клавиатура компьютера, связанного напрямую с компьютером “Страны развлечений”. Набрал имя Маргель и нажал на клавишу с пометкой “Полная информация”.

Через тридцать секунд из печатного устройства на пластиковый поднос выскользнул еще влажный лист с запрошенными данными. Тимоти обождал немного, давая буквам просохнуть, затем взял лист механической рукой, поднес его к глазу и начал читать.

Клаус Маргель. Связан с Братством — то есть с подпольной организацией, пустившей корни на территории, некогда заповедной для мафии предыдущих поколений, и в конце концов сумевшей подавить или уничтожить все старшие “Семейства”, потому что именно Братство полностью контролировало поставки и распространение ПБТ. А ПБТ вытеснил практически все остальные наркотики и псевдонаркотические средства, к которым прибегает человек, желая отвлечься от тягот повседневной жизни. Поскольку нынешние либеральные законы легализовали азартные игры и проституцию, наркотики остались чуть ли не единственной сферой деятельности преступного мира. По слухам, Маргель был “крестным отцом” разветвленной преступной организации, хотя никаких прямых улик, а равно и доказательств вины не существовало.

Рост — шесть футов, вес — двести восемнадцать фунтов. Волосы темные, глаза — голубые. Правую щеку пересекал трехдюймовый шрам, происхождение которого оставалось невыясненным. На правой руке отсутствовал большой палец, но где и когда Маргель его потерял, было неизвестно. Он имел репутацию бесстрашного человека, который не прочь подергать смерть за усы: ни про одно задание, которое он поручал исполнить своим подчиненным, нельзя было сказать, будто он и сам не делал такого раньше или, не моргнув глазом, не сделал бы и сейчас. В настоящее время у него была интрижка с Полли Лондон, восходящей “звездочкой” мира чувственных удовольствий, фотографии которой появлялись в светской хронике “Страны развлечений” едва ли не чаще любых других. На этом информация о Клаусе Маргеле исчерпывалась.

Эти сведения объяснили появление Гончей. Более того, в сюрреалистическом тумане совершенного преступления появился просвет. Преступный мир в силах заполучить в свое распоряжение все, что угодно. Ходили слухи, что половина чиновников города кормится из рук Братства. С помощью одного или нескольких коррумпированных чиновников Маргель и его люди могли раздобыть и Гончую. Так что, если бы Тимоти решился обратиться в полицию, он, скорее всего, оказался бы на крючке у какого-нибудь омерзительного “оборотня”.

Он набрал номер личного видеофона главного редактора “Страны развлечений”. Средства двухмерной связи использовались теперь почти исключительно для деловых контактов, для более интимных переговоров люди привыкли пользоваться Системой Ментальной Связи, обеспечивающей эффект присутствия. А для таких людей, как Тимоти, подобное средство общения являлось гораздо большим, нежели просто удобным коммуникационным каналом... Пару мгновений спустя бледный экран заиграл всеми цветами радуги и на нем возникло лицо Джорджа Крили, главного редактора “Страны развлечений”. Грустные глаза великана уставились на Тимоти.

— Доброе утро, — сказал он. — А в чем дело?

Говорил он спокойно, с чувством собственного достоинства, хотя в душе преклонялся перед Тимоти, который являлся его начальником как главный акционер. Да и сам Тимоти глубоко уважал Джорджа Крили за ум и профессионализм. Годы мытарств и лишений превратили его в тонко чувствующего, но сильного духом человека. Крили был чернокожим, и ему исполнилось всего одиннадцать лет, когда разразились Черные войны. Он жил в Чикаго, а как раз этот город тогда и провозгласил свою независимость. Мальчику, в отличие от многих тысяч его сверстников, удалось уцелеть в ходе завершающих сражений. Окончательно его характер сформировался в атмосфере недоверия и ненависти послевоенных лет.

— Джордж, мне нужна информация.

— Собрался написать статью?

— Пока просто любопытствую. Тимоти надеялся, что собеседник не заметит его волнения.

— И о чем или о ком речь?

— О Клаусе Маргеле. Парне, который закрутил с Полли Лондон. Ну, этот тип без большого пальца на правой руке, у него еще на щеке шрам. И возможно, он является “крестным отцом” одного из самых влиятельных “семейств” во всем Братстве.

— Я свяжусь с людьми из Аналитической службы. Завтра с утра тебя устроит?

— Информация нужна мне через час.

— Мне понадобится озадачить человек пять из числа лучших аналитиков.

— Но ты успеешь?

— Успею, — ответил Крили. — Перезвоню через час.

Крили отключился первым. Его лицо расплылось на экране, а затем полностью исчезло.

Тимоти приготовил себе виски с содовой и принялся ждать. Тишина, стоявшая в доме, казалась неестественной. Но даже после того, как он вставил кассету с музыкальной записью в стереомагнитофон, в доме все равно было пусто, как в просторном холле, в котором недавно закончился съезд политической партии, — пусто и холодно. Тимоти искренне обрадовался, когда через час услышал гудение видеофона.