Читать книгу "Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин"

Из партии исключены также адвокат, защитник А. Гинзбурга Борис Золотухин – «за непартийную, несоветскую линию защиты», писатели Юрий Карякин – за антисталинистское выступление на вечере памяти Андрея Платонова960, Григорий Свирский – за речь на собрании Московской писательской организации.

В Малом зале Центрального Дома литераторов встреча председателя Московского городского суда Миронова с писателями, подписавшими письмо в защите Гинзбурга и Галанскова.

«Неподписавшие даже не были извещены об этой встрече, – свидетельствует Лев Левицкий. И дальше:

Посреди зала стоял огромный, во всю длину стол, покрытый зеленой материей. На нем графин с водой и листки бумаги. С обеих сторон стояли три ряда скамеек. Не сговариваясь, по одну сторону уселись подписавшие письма961, Тендряков, Булат; по другую, во втором ряду – члены секретариата и приглашенные ими: Сахнин, Чепурин, Корольков, Карелин. Впритык к столу: Тельпугов, Книпович, чуть подальше Наровчатов, Миша Львов, Кассиль, Алигер, Феликс Кузнецов. В торце, во главе стола – Ильин. И судья Миронов.

17 лет он работает судьей и не видит в прошедшем процессе ничего особенного и необычного. Он даже озадачен, что вокруг заурядного дела такой ажиотаж.

За что судили четверку? За преступную связь с НТС.

Все они, говорил Миронов, не имеют никакого отношения к литературе. Не имеют способностей. Все они лоботрясы, спекулирующие на том, что в нашей стране якобы нет свободы.

Меня нисколько не гложет совесть за этот приговор.

Все присутствовавшие – и подписавшие письмо, и те, кто не имели к этому никакого отношения – были разочарованы до крайности. Доказательств вины подсудимых, ясных, точных, весомых, никто не получил. По мере того как судья талдычил одно и то же, по мере того как все яснее становилось, что ничего существенного сказано не будет, атмосфера накалялась. Булат крикнул, что мы не дети и нечего обращаться с нами, как с детьми. И правда ведь. Нельзя же взрослых людей, кое-что повидавших на белом свете, кормить такой манной кашкой вранья. Если вы без вранья не можете обойтись, то врите хоть умело (Л. Левицкий. С. 131–134).

Апрель. 139 деятелей культуры Украины направляют Л. И. Брежневу, Н. В. Подгорному и А. Н. Косыгину письмо, где сказано:

Проводимые в последние годы политические процессы становятся формой подавления инакомыслящих, формой подавления гражданской активности и социальной критики, совершенно необходимой для здоровья всякого общества. Они свидетельствуют об усилившейся реставрации сталинизма, от которой столь энергично и мужественно предостерегают И. Габай, Ю. Ким и П. Якир в своем обращении к деятелям науки, культуры и искусства в СССР. На Украине, где нарушения демократии дополняются и обостряются извращениями в национальном вопросе, симптомы сталинизма проявляются еще более явно и грубо.

Мы считаем своим долгом выразить глубокую тревогу по поводу происходящего. Мы призываем Вас использовать свой авторитет и свои полномочия в том направлении, чтобы органы суда и прокуратуры строго соблюдали советские законы и чтобы возникающие в нашей общественно-политической жизни трудности и разногласия разрешались в идейной сфере, а не отдавались компетенции органов прокуратуры и госбезопасности.

Среди подписавших это обращение – писатели Виктор Некрасов, Лина Костенко, Иван Драч, Василь Стус, Микола Винграновский, кинорежиссер Сергей Параджанов, художники Алла Горская, Иван Марчук, Виктор Залесский (цит. по: https://ru.wikipedia.org/wiki/Письмо-протест_139).

Журналы в апреле

В «Новом мире» (№ 4) рассказ Анатолия Кузнецова «Артист миманса». Из этого же номера цензурой изъяты «Деревенский дневник» Ефима Дороша, рассказ Виктора Некрасова «Дедушка и внучек»962, заметка Корнея Чуковского о повести И. Грековой «На испытаниях» и письма читателей в защиту этой повести. Как указано в комментариях к дневнику Александра Твардовского, «заново сформированный № 4 подписан к печати 19 мая, рассылался подписчикам в июне» (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1967–1970. С. 536).

В «Молодой гвардии» (№ 4) статья Михаила Лобанова «Просвещенное мещанство», где, в частности, сказано:

Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия. Это равносильно параличу для творческого гения народа.

Рано или поздно смертельно столкнутся между собой эти две непримиримые силы – нравственная самобытность и американизм духа.

Май

3 мая. Запись в дневнике Александра Гладкова:

В «Лит газете» ругают Аксенова, но не слишком резко. Резко бранить сейчас нельзя: сразу же начнут переводить на все языки (А. Гладков // Звезда. 2015. № 1. С. 171).

6 мая. Выступая на партийном собрании в Министерстве культуры СССР, заместитель министра Кухарский заявляет:

Утвердились негативные явления, необходимо обострить наше отношение к ним. Денисов, Волконский, Сильверстов – эта авангардная группа композиторов не звучит в Москве, а в Ленинграде они постоянные гости. «Плачи» Денисова – я позвонил в Ленинград первому секретарю Попову, и он обещал, что этот концерт не состоится. (Реплика Фурцевой: «Надо пригласить на коллегию директора филармонии и снять с работы решением коллегии».) (Голоса: «Правильно». Аплодисменты.)

Заходит на собрании речь и о тревожном положении в Институте истории искусств. «Райком партии исключил Шрагина, Пажитнова, Белову за клеветнические измышления963, – бьет тревогу Кухарский. – Райком ставит вопрос о роспуске партбюро, там оказался исключенный Шрагин». Требуется, по словам Кухарского, и «роспуск ученого совета Института истории искусств, с этим советом нужного конкурса не проведешь, до 11 мая представим Министру свои предложения. Предстоит провести подготовку к 100-летию Ленина» (Л. Зотова, http://prozhito.org/notes?date=%221968–01–01%22&diaries=%5B564%5D).

13 мая. Из дневника Юлии Нельской-Сидур:

Юра рассказал, что всех писателей, подписавших письма, вызывают и беседуют, увещевают не подписывать впредь. Ахмадулина и Аксенов согласились и пообещали. Балтер вел себя очень прилично, ни с чем не согласился. Теперь очередь подходит к букве «Л», то есть скоро позовут Юру, так как они вызывают в алфавитном порядке. Юра весь в сомнениях, хотя и говорит, что не собирается ни с чем соглашаться.