Читать книгу "Книга снобов, написанная одним из них - Уильям Теккерей"

— А чей этот большой красивый дом сразу за городом?

— Как? Château-calicot [134], хи-хи-хи! Этого толстосума, бывшего торговца полотном, мистера Ярдли, слуги у него ходят в желтых ливреях, а жена — в красном бархате. Какой у вас злой язык, любезный мистер Сноб, ну можно ли так? Наглость у этих людей просто поразительная.

— Что ж, есть еще пастор, доктор Кризостом. Уж он-то, во всяком случае, настоящий джентльмен.

Тут миссис Понто взглянула на мисс Уирт. Встретившись взорами и кивнув друг другу, они возвели глаза к потолку. То же сделали и девицы — и вздрогнули. Очевидно, я сказал что-то ужасное. «Еще одна паршивая овца в церковном стаде?» — подумал я, слегка опечалившись; я не боюсь признаться, что питаю уважение к духовенству.

— Я… я надеюсь, что ничего плохого не случилось?

— Ничего плохого? — повторила миссис Понто, с трагическим видом сжимая руки.

— Ах! — произнесла мисс Уирт, и обе девицы ахнули, вторя ей.

— Ну что ж, мне очень жаль, — сказал я. — А ведь какой милый старичок, и школа у него отличная, и проповедь была такая, что лучше я не слыхивал.

— Он читал проповедь в стихаре, — прошипела миссис Понто. — Мистер Сноб, он еретик.

— Силы небесные! — воскликнул я, любуясь искренним пылом этих богословов в юбке, — и тут вошел Страйпс и подал нам чай. Чай здесь пьют до того жидкий, что он никак не может помешать крепкому сну Понто.

По утрам мы ходили на охоту. Охотились мы и на собственных полях Понто (где стреляли дроздов-рябинников), и в неохраняемой части имения Хобаков; а как-то вечером на сжатом поле, граничащем с карабасовским лесом, нам попалась стайка фазанов, и тут мы поохотились как следует. Я подстрелил курочку, к величайшему моему восторгу, должен сознаться.

— Спрячьте скорей! — торопливо шепнул мне Понто. — Вон кто-то идет.

И я спрятал птицу в карман.

— Браконьеры чертовы! — крикнул из-за живой изгороди мужчина в одежде лесника. — Кабы я вас поймал по эту сторону изгороди, уж я бы пальнул из обоих стволов!

— Проклятый Снаппер, — сказал Понто, ретируясь, — вечно он шпионит за мной, вечно подсматривает.

— Воруйте дичь, подлецы, везите в Лондон на продажу, — гремел мужчина, как видно, сторож маркиза Кара-баса. — Там наживете на них по шесть шиллингов за пару!

— Ты-то отлично знаешь, негодяй, почем дичь, и хозяин твой знает, — отвечал Понто, продолжая отступление.

— Мы дичь стреляем на своей земле! — кричал мистер Снаппер. — Мы не ставим силков на чужих фазанов. Мы дичь к себе не переманиваем. Мы не какие-нибудь подлые браконьеры. Не стреляем самок, как этот ваш лондонский бродяга, вон у него из кармана хвост торчит. Попадитесь только на нашей стороне: я вам!

— Эй, ты, послушай, — начал Страйпс, который в тот день ходил с нами в должности лесника (он и лесник, и кучер, и садовник, и камердинер, и управляющий), — если ты на нашу сторону попадешь да снимешь куртку, я тебе такую трепку задам, какой ты не видал от меня с Гатлберийской ярмарки.

— Поищи кого в своем весе, тогда и толкуй про трепку, — сказал мистер Снаппер, свистнул собак и скрылся в лесу. И таким образом мы вышли из стычки, можно сказать, победителями; однако мое представление о сельском рае уже несколько изменилось.

Глава XXXV
Провинциальные снобы

— Черт бы взял ваших аристократов, — сказал Понто, когда мы с ним беседовали о семействе Карабас, с которым «Мирты и Лавры» вели междоусобную войну. — Когда я впервые приехал в наше графство, — это было за год до того, как сэр Джон Бафф выступил в интересах тори, — маркиз Карабас, тогда еще лорд Сент-Майклз, который, разумеется, был оранжистом до мозга костей, оказывал мне и миссис Понто такое внимание, что я, признаюсь, попался на удочку старого лицемера и думал, что сосед у меня просто чудо. Ей-богу, сэр, мы получали от маркиза и ананасы, и фазанов, то и дело слышишь, бывало: «Понто, когда же мы с вами поохотимся?» — или: «Понто, у нас надо бы пострелять фазанов, их слишком много развелось», — а миледи требовала, чтобы дорогая миссис Понто приезжала в замок Карабас с ночевкой, и вводила меня бог знает в какие траты из-за туалетов моей жены, — всяких тюрбанов и бархатных платьев. Что же, сэр, подходят выборы, и хотя я всегда был либералом, но по личной дружбе, конечно, мне пришлось голосовать за Сент-Майклза, который стоял первым в списке. На следующий год миссис Понто вздумалось пожить в Лондоне; меблированная квартира на Кларджес-стрит, по десять фунтов в неделю, наемный экипаж, новые платья для нее самой и девочек и черт его знает что еще. Первые визитные карточки мы завезли в особняк Карабасов; в ответ карточки миледи передает нам лакей, этакий верзила; и можете себе представить, как расстроилась моя Бетси, когда горничная меблированных комнат подала нам эти карточки, а леди Сент-Майклз поехала дальше, хотя отлично видела нас у окна гостиной. Вы не поверите, сэр, после мы четыре раза были у этих чертовых аристократов, а они так и не отдали нам визита; и хотя леди Сент-Майклз в том сезоне дала девять званых обедов и четыре завтрака, она ни разу нас не пригласила; и в Опере она не ответила нам на поклон, сделала вид, будто не узнает нас, хотя жена весь вечер ей кивала. Мы ей писали, — просили билетов на бал у Олмэка; а она ответила, что у нее все билеты обещаны знакомым; да еще сказала при Уиггинс, своей горничной, а та передала Дигс, служанке моей жены, что удивляется, как это люди нашего общественного положения могли настолько забыться, что возмечтали побывать в таком месте! Поехать в замок Карабас? Да ни в жизнь. Ноги моей не будет в доме этого дерзкого, наглого, нищего фата — и я его презираю.

После чего Понто сообщил мне по секрету кое-какие сведения о денежных делах лорда Карабаса: как он задолжал всем и каждому в графстве; как плотник Джукс совсем разорился и не может получить по счету ни одного шиллинга; как мясник Бигс повесился по той же причине; как шестеро здоровенных лакеев не получили ни одной гинеи из своего жалованья, а Снафл, старший кучер, так-таки сорвал с себя парадный парик и швырнул его к ногам леди Карабас на террасе перед замком; все эти истории рассказаны мне строго по секрету, и потому я не считаю приличным их разглашать. Но такие подробности отнюдь не подавили во мне желания увидеть знаменитый замок Карабас, возможно даже, что они усилили мое стремление узнать побольше об этих величественных чертогах и их владельцах.

При въезде в парк стоят две высокие, мрачные, замшелые сторожки обветшалые дорические храмы с черными печными трубами в изящнейшем классическом вкусе, и, конечно, ворота увенчаны всем известными котами в сапогах, поддерживающими родовой герб Карабасов.

— Дайте привратнице шиллинг, — сказал Понто (который довез меня до ворот в своей коляске). — Ручаюсь, она наличных денег давненько не видывала.

Не знаю, имелось ли какое-либо основание для этой насмешки, но денежный подарок был принят с книксеном, и ворота передо мною распахнулись.