Читать книгу "Михаил, Меч Господа. Книга пятая. ЧВК Всевышнего - Гай Юлий Орловский"

– Мой господин, – проговорила Обизат заботливо, – ты чем-то обеспокоен. Я могу помочь?.. Снять стресс?.. Я видела в фильмах, как это делается в автомобиле…

В ее больших серьезных глазах он увидел беспокойство женщины, чей мужчина чем-то озабочен, и желание как-то отвлечь от тревожных мыслей.

– Нам расслабляться нельзя, – ответил он так же серьезно. – Враг не дремлет!.. Потому и нам уши на макушке.

– Хорошо, – сказала она, – как скажешь. Ты большой и сильный, мой господин!.. У меня от тебя будет большой и могучий сын. А что беспокоит, мой повелитель?.. Я услышала, здесь все беды из-за нелегальной перевозки оружия?.. Но почему? Оружие само не стреляет!

Он пробормотал:

– Умница. Ухватила суть. Оружие ни при чем, а вот деньги…

– Деньги зло, – сказала она с умненьким видом. – Я слышала!

– Чего только не услышишь, – согласился он. – Хорошо, в соцсети еще не ходишь. У этих торговых организаций, что побогаче Гугла и Эппла вместе взятых, деньги могут быть совершенно чистыми. Например, за поставки нефти, газа, пшеницы или кофе. В деньгах главное – их количество. А вот за них можно собрать армию на другой стороне планеты, снарядить, вооружить и послать на выполнение какого-то задания, сути которого люди с оружием в руках могут не знать вовсе.

Она покосилась на него очень серьезными глазами.

– Но главы кланов знать должны все!

– Да, – согласился он, – главы кланов… Не обращай внимания, это мысли вслух. А с ними беда, слишком все запутано. Мир настолько и так стремительно усложнился, что разрубить все гордиевы узы можно только ядерными ударами… А начать именно с вот таких мест. Здесь можно обойтись килотонными, а вот на Лас-Вегас надо не пожалеть мегатонную… А что? Там будут рады мормоны и реднеки, а здесь одобрят шейхи и аксакалы, главные блюстители нравственности…

Она спросила изумленно:

– А ты тоже блюститель?

Он вздохнул:

– Всегда хотел быть корсаром и прочим нарушителем…

– Нравственности?

– Да вообще всего. Кто из нас не бунтарь в молодости?

Она посмотрела на него искоса.

– А ты молод, мой господин? Иногда мне кажется, тебе две-три тысячи лет. Или чуть больше.

– Ну спасибо, – ответил он недовольно. – Это потому, что ты еще птенчик. Да, сейчас уже не бунтарь. У людей очень хорошо устроено: бунтари становятся консерваторами и потому правят мудро и умело. Знают, чего хотят бунтари и как их дурную силу направить на созидание. Умные бунтари становятся правителями, а глупых выпалывают… Держись крепче, вон там тряхнет!

Она поинтересовалась, не поворачивая головы:

– Погоня?

– Чуешь?

– По твоему голосу, мой повелитель, – ответила она. – Ты замечаешь раньше меня.

– Вот теперь в самом деле погоня, – сказал он. – Похоже, мне не очень-то доверяют.

Тряхнуло и мощно занесло, когда резко повернул автомобиль на проселочную, там чуть попетлял между облезлыми холмами и снова выскочил на широкополосную дорогу из ровного, словно только что уложенного асфальта.

Она оглянулась, воскликнула в изумлении:

– Отстали!.. Потеряли нас?

– Найдут, – успокоил он, – но время потеряют.

Через полчаса скорость пришлось сбросить, высокие белые дома, почти небоскребы, начали стремительно подниматься из белых песков.

На шоссе машин стало намного больше, Обизат смотрела во все глаза на сверкающий мир, залитый солнцем, автомобиль влетел в изумрудно-свежую зелень, кое-где даже бьют фонтаны, поливая рассеянными струями газоны, воздух чист и свеж.

Михаил сказал буднично:

– Нас передали по цепочке.

– Что? – переспросила Обизат.

– Говорю, – пояснил Михаил, – наша погоня отстала и вообще вернулась, но передали наши приметы сюда. Еще не заметила?

Она впилась взглядом в зеркало заднего вида, через минуту сказала без уверенности:

– Вон тот красный «Форд»… он за нами?

– И синий «Ауди», – ответил Михаил.

Она спросила быстро:

– Стрелять будем?

– Ни в коем случае, – предупредил он. – Мы же не гангстеры! Только они устраивают перестрелку на людных улицах!.. Вот заедем в тихое место…

– А там можно?

– Когда никто не видит, – пояснил Михаил, – можно все, что нельзя.

Она спросила в непонимании:

– Это… как?

– Когда мы в обществе, – пояснил он, – тогда люди, а когда наедине – животные!.. А животным можно все, понимаешь? А если спим, вообще трилобиты какие-то…

Она ухватилась за поручни, уже видя, как он крутнул баранку, а Михаил, поглядывая на экран навигатора, резко свернул на ведущую вниз широкую каменную лестницу.

Автомобиль подпрыгнул и понесся с удвоенной скоростью, перескакивая по дюжине ступенек.

Их затрясло, Обизат вскрикнула в испуге:

– Что, можно и вот так?

– Нельзя, – отрезал Михаил. – Но можно!..

Она озадаченно умолкла, жизнь людей невероятно сложная, понять трудно, но необходимо, потому что ее господин и повелитель человек, а она должна носить от него дитя в своем чреве.

Далеко внизу прямо по курсу роскошный фонтан, огражденный гранитным барьером. В центре писающий мальчик, что раздирает рот льву, и сюда пришла европейская культура, там эти писающие мальчики на каждом перекрестке, а вокруг бьющие вверх струи.

Михаил выругался, лестница раздваивается на два рукава, он круто повернул, машину занесло так, что едва не перевернулась, но сумела на той же безумной скорости съехать по левой дорожке, а там понеслась уже по ровному асфальту аллеи, где по обе стороны вздымаются роскошные кусты цветущих роз.

Она покосилась на его суровое, словно вырезанное из камня, лицо. Он смотрит вперед строго и непреклонно, как судья, что уже вынес приговор и не намерен отступать.

– Мой повелитель?

Он ответил тем голосом, каким и должен отвечать повелитель:

– Да?

– Они как-то знают, где мы?

– Могут, – ответил Михаил, он буквально слился с рулевой колонкой, автомобиль проскакивал по пешеходным дорожкам, распугивая гуляющих, перескакивал с одной тропки на другую, наконец долго мчались под высокой стеной странной постройки, от которой на Обизат пахнуло чем-то родным, примерно такие замки возводят в Гееноме Князья Ада.

Михаил резко затормозил, Обизат по жесту повелителя покинула автомобиль молча и без вопросов.

Когда отбежали за дома, Михаил сказал шепотом:

– Жди здесь. Я отлучусь ненадолго.