Читать книгу "Синдром выгорания любви - Людмила Феррис"

— Дочку Клары Андреевны Гулько?

— Точно, Клара ее и звали!

— Щукина забирала к себе девочку?

— Да, что-то такое было, — она наморщила лоб. — Рая! Райка, ну конечно! У Паши была ученица, вертлявая такая девчонка, Райкой звали. Вот она тогда нам и говорила про то, что Пашу попросили девочку забрать.

— А сама Паша-то где? Живая?

— Нет, говорят, умерла. Жалко. Хааа-роший была мастер.

— А вы знаете, где она жила, по какому адресу? Может, кто из родственников остался, знает что-нибудь об этой истории?

— Адрес не помню, но показать могу. Это центр города, сразу за башней с часами.

— А если на машине туда проедем, вы дом и подъезд можете показать?

— Да, и квартиру тоже. Я бывала у Паши несколько раз. Сын у нее был, Никитка, она все хотела, чтобы он выучился и из страны уехал.

— А ее ученица Рая? Где она сейчас?

— Не получился из Райки парикмахер. Сколько ее Паша ни гоняла, ни учила. Руки у нее не из того места росли, хотя, кажется, она в ПТУ на парикмахера училась. В общежитии жила, девчонки наши все ее жалели, кусок получше подсовывали. Худющая была!

— Как ее найти, вспоминайте, Жанна! Пожалуйста, миленькая, — Юльке хотелось расцеловать ее рыжую макушку, потому что она чувствовала важность информации, а чутье ее подводило редко. Рая могла что-то слышать такое, о чем не знали и не догадывались другие. Словно отвечая на ее мысли, Жанна вдруг вспомнила.

— Райка, кстати, после убийства-то сразу и уволилась. Какая-то она странная тогда была. Плакала, нервничала. Прасковья на нее все время кричала. Да, после той истории с Пашиной клиенткой Райка-то исчезла.

— А вы не спрашивали почему?

— Спрашивала, у Паши спрашивала, где, мол, твоя ученица? Почему на работу не ходит?

— А она что ответила?

— Да от нее ответа добиться нереально. Что-то пробурчала, что у Райки аллергия. А какая аллергия — на лак, что ли? Лак такой раньше был, «Прелесть» назывался, так от него все мастера и клиенты чихали. А сейчас так все пахнет вкусно.

— Жанна, Жанночка, может, кто знает, как Раю найти?

— Подожди, я видела ее в хлебном магазине в прошлом году. И она мне сказала, где работает.

Юля затаила дыхание.

— А работает она в паспортном столе. Точно! В паспортном столе какого-то ЖЭКа. Ну что вы сидите, Юля? Поедем, я покажу, где Паша жила. Я между прочим, тоже хорошим мастером была и красавицей.

— Вы и сейчас хорошо выглядите, — искренне сказала Юля.

— Ой, спасибо, скажешь тоже. Вот раньше… — и Жанна снова пустилась в воспоминания.

Глава 31

Бывает, что усердие превозмогает и рассудок.

Пословица

Наши дни

Кристина Козина пользовалась особой благосклонностью Антонины Котенковой. Девушка выросла в неблагополучной семье, у родителей-алкоголиков.

Сколько она себя помнила, отец всегда пил, пил один, пил с друзьями, сантехниками из ЖЭКа. Друзья сначала были приличные, потом менее приличные, а потом просто забулдыги с улицы. Мать первое время привечала друзей, считала, что отцу при его тяжелой работе общение и снятие стресса с друзьями необходимо. Женщина суетилась с закусками, делала блинчики с мясом, а потом Кристина наблюдала, как мать брезгливо убирала со стола тарелки с объедками. Мужчины допоздна рассуждали о великом и насущном, потом о клиентах и вызовах, периодически мерзко похохатывая. Отец разговаривал громко и всячески демонстрировал, кто в доме хозяин.

— Мать! — кричал он, когда половина спиртного уже была выпита. — Иди сюда! Иди, говорю!

Женщина отнекивалась, но просьбы тогда начинали носить угрожающий характер.

— Ты что, с нами не хочешь посидеть? Брезгуешь? Пренебрегаешь? Иди сюда, мать. А ну-ка иди сюда!

Мать нехотя присаживалась за стол, и тут же следовало предложение:

— Выпьешь с нами?

Женщина понимала, что отказываться бессмысленно, и обреченно кивала.

— Ну, если немного красненького.

Выпив, мать начинала петь «По диким степям Забакалья».

Кристина наблюдала за всем происходящим из коридора и ненавидела и мать, и отца. Потом друзей становилось все меньше и меньше, отца уволили с работы за пьянку, и они с матерью начали пить дома вдвоем.

Уже потом, в медицинском училище, Кристина узнала, что человек, злоупотребляющий алкоголем, называется человеком зависимым, а его жена — созависимой, и лечиться от алкогольной зависимости нужно обоим.

У женщин обычно два варианта: бросать или терпеть. Как ни странно, жене алкоголика ближе второй вариант. У родителей Кристины так и получилось: ее мать тоже стала пить, сначала за компанию с мужем, а потом просто потому, что пьется. И еще что почерпнула Кристина из теоретического медицинского курса: девочка, выросшая в семье, где пил отец, на подсознательном уровне будет стремиться выйти замуж за алкоголика, как бы она ни осуждала пьющих мужчин. С такой постановкой вопроса Кристина не собиралась соглашаться.

— Лучше я никогда не выйду замуж, чем моим мужем будет алкаш!

На практике от училища она оказалась в доме престарелых. После родителей алкоголиков, за которыми ей приходилось убирать, старики и старухи казались не такой большой обузой. Работа, конечно, непростая, но все обитатели дома-интерната обладали несомненным достоинством: они были постоянно трезвыми. После окончания училища Кристина пришла работать в дом престарелых.

Девушка сразу увидела выгоду от работы в социальном учреждении: зарплата была повыше плюс казенное питание, а еще ей безумно нравилась Антонина Михайловна Котенкова. Кристине Козиной так хотелось на нее походить: Антонина была, с одной стороны, властная и любила пожурить за работу, с другой стороны, могла побаловать девчонок-медсестер, просто так организовав чаепитие. Девчонки так и называли это чаевничанье — Тонин день. В течение получаса они пили чай и ели торт или пироги, принесенные директрисой, и просто говорили — например, о том, что дожди нынче и урожая в огородах не будет, что зарплата у медиков маленькая и о том, что хороших мужчин сейчас днем с огнем не найти. Но Кристина отмечала, что Антонина за чашкой чая ловко заводит разговор о том, что ей нужно. И получается, что не планерка это ежедневная, где «снимает стружку» строгая директриса, а разговор по душам, и просит Антонина тут совета, как лучше с фондом выстроить отношения, чтобы и старики, и персонал не в обиде были.

Денег государственных едва хватает на то, чтобы накормить стариков и содержать персонал для ухода за ними. Чего далеко ходить, памперсов порой не хватает, с необходимыми лекарствами перебой! Раз Антонина говорит, что фонд нужен, значит, он нужен, тем более что мужчина такой видный его возглавляет, на Антонину глазками маслеными поглядывает. Еще заметила Кристина, что Антонина стала ей доверять, выделять из всех.