Читать книгу "Зимнее серебро - Наоми Новик"

— Ларец с драгоценностями из моей сокровищницы.

Я испытала такое облегчение, что едва не согласилась без раздумий. Но все же сделала три глубоких вдоха — я всегда так поступала на рынке, когда мне предлагали что-нибудь чересчур заманчивое. Зимояр смотрел на меня с прищуром. Он ведь совсем не дурак: он не жаждет делить со мною ложе, — но ведь и я не жажду делить ложе с ним, и он это прекрасно понимает. Он задумал откупиться по дешевке — подсунуть мне то, что ему не дорого, и проверить, проглочу ли я наживку.

Конечно, я бы ее с радостью проглотила. Я уже не могла отвести взгляд от занавешенной постели. Наверняка Зимояр будет не ласков со мною, а жесток — может, и непреднамеренно, но из-за спешки и небрежения. И я представила, что сказал бы сейчас дедушка. Он сказал бы: лучше вовсе не договориться, чем дать себя облапошить и всю жизнь потом ходить в простаках. А потому я попыталась унять свистопляску у себя в животе и ответила:

— Я умею обращать серебро в золото. Сокровища мне ни к чему.

Зимояр нахмурился, но не возмутился.

— Чего же тогда ты хочешь? Но остерегайся просить слишком многого, — холодно предупредил он.

Я осторожно выдохнула. Теперь у меня новая забота: и продешевить не хотелось бы, и переборщить нельзя. А откуда я знаю, что для него много, а что немного? Судя по всему, отпустить он меня не отпустит, но и не убьет — а чего еще я могу у него просить? Разве что ответов на вопросы, осенило меня. И я сказала:

— Каждую ночь я буду задавать тебе пять вопросов. А ты, чтобы откупиться от меня, будешь отвечать мне, какими бы глупыми они тебе ни казались.

— Один вопрос, — поправил он. — И ты не должна спрашивать моего имени.

— Три, — осмелев, заявила я. Король, по крайней мере, не впал в неистовство. Он скрестил руки на груди, прищурился, но не сказал «нет». — Так как? У вас тут принято пожимать руки?

— Нет, — быстро проговорил он. — Осталось два.

Я досадливо поджала губы и спросила:

— Как у вас заведено скреплять договоры? — Я догадывалась, что эти сведения мне пригодятся.

Он смерил меня пристальным взглядом:

— Договор составлен и заключен.

Мне не хотелось затевать ссору, но Зимояр явно меня испытывал. Если так дело пойдет и дальше, три вопроса за ночь мне мало что дадут.

— Для меня это не ответ. Если твои ответы я сочту бесполезными, на следующую ночь вопросов не будет, — без обиняков отчеканила я.

Король снова нахмурился, но все же заговорил:

— Ты выдвинула свои условия, и коль скоро я не требую от тебя изменить их, мы договорились. Посему на таких условиях ты задаешь свои вопросы, а я отвечаю. Третий вопрос и третий ответ означают, что я все выполнил и больше ничего тебе не должен. Чего тебе еще? Мы не нуждаемся в ваших уловках; все эти лживые бумаги и жесты нам ни к чему. Они не делают достойными доверия тех, кто его недостоин.

Значит, он скрепил наш договор ответом на мой вопрос. Это попахивало жульничеством, но я решила не спорить. До завтра у меня оставался только один вопрос, хотя я нуждалась в тысяче ответов. Но я решила сначала выяснить самое главное:

— Что попросишь взамен, если отпустишь меня?

Король дико расхохотался:

— Чего я только не лишился ради тебя! Я отдал тебе руку, и корону, и достоинство — а ты просишь меня о большем?! Нет. Прими то, что уже получила от меня в обмен на свой дар. — Его глаза сузились до синих щелок и стали похожи на глубокие трещины в речном льду. — Остерегись желать большего, смертная дева. Лишь своему дару ты обязана своим положением. Помни об этом, — холодно прошипел он.

И с этими словами он подхватил плащ, набросил его на плечи и, хлопнув дверью, устремился прочь из покоев.

Глава 11

Коз я люблю, потому что все про них знаю. Если сарай открыт или столбик расшатался, козы сбегут и станут есть зерно на поле. Если доить их и не беречься, они могут лягнуть. А если побить их палкой, они убегут. Если сильно побить, то будут убегать всякий раз, покуда не оголодают, и тогда их можно приманить едой. Коз я понимаю.

Я и папаню пытался понять. Я думал, может, если понять его, так он меньше будет драться. Но ничего у меня не получалось. И Ванду я тоже не особо понимал, она все время мне говорила, чтобы я проваливал. Сергей — вот он был со мной добрый, но не всегда. А когда он был недобрый, я тоже не мог понять отчего. Раньше я думал, это оттого, что я убил матушку, когда родился. Я спросил об этом Сергея, и он мне рассказал, что когда матушка умерла, мне уже три года минуло. Другой младенчик ее убил.

Я в тот день пошел к дереву и увидел там матушкину могилу и могилу того младенчика. Мне до слез жалко, что матушка умерла, я ей так и сказал. Она мне ответила, что и ей жалко. А еще она мне велела сторониться лиха и слушать Ванду с Сергеем. Я и слушал их, сколько мог.

Но теперь Ванда с Сергеем ушли, а папаня лежал мертвый, и я остался совсем один, да еще вот козы со мной, и путь в город нам предстоял неблизкий. Я в городе-то бывал только однажды — когда Зимояр поймал Сергея. Я тогда нашел его и сперва решил, что на помощь мне позвать некого. Но потом подумал, что нет — наверное, надо хоть попробовать. А то мало ли, может, я чего просто не понимаю, ведь и раньше такое бывало. И я стал соображать, кого же мне позвать: папаню или Ванду. Папаня куда ближе, он в поле работает, а Ванда в городе и там до вечера пробудет. А до вечера еще много часов, да идти из города сколько, и все это время Сергей будет лежать один в лесу. Но я все равно никак не мог решиться, и тогда я кинулся к дереву и спросил совета у матушки. А матушка мне ответила: беги к Ванде. И я побежал. Вот тогда, значит, я и побывал в городе.

Быстро я идти не мог из-за коз, да и не хотелось мне идти быстро. Ванде нанова Мандельштам нравилась, она нам яйца иногда посылала, но я-то ведь ее не знал и не понимал. А ну как она меня к себе не пустит, куда я тогда денусь? К матушке за советом мне, наверное, уже нельзя, ведь не зря же она дала мне тот орех — чтобы я его с собой унес. Вдруг панова Мандельштам не пустит меня в дом — и останусь я в городе один-одинешенек с четырьмя козами. Что я делать буду?

Но Ванда оказалась права. Когда я добрался до их дома, панова Мандельштам вышла и спросила:

— Стефан, откуда ты взялся?

Она так спросила, словно знала меня, а ведь я только однажды тут был и ни единым словом с ней не перемолвился. Только Ванда с ней разговаривала. Я подумал: а вдруг панова Мандельштам ведьма?

— Сергей заболел? Он не придет сегодня? И почему ты с козами?

Она очень много говорила и много вопросов мне задала, и я совсем запутался: на какой надо отвечать первым? И вместо ответа я сам ее спросил:

— А вы меня пустите к себе? — Потому что мне непременно надо было это узнать сию минуту. А ее расспросы могут и подождать. — И коз тоже?