Читать книгу "Дело о сорока разбойниках - Юлия Нелидова"

Доктор почти не слушал, насилу сдерживая отчаянный вопль. Думал от души его совсем ничегошеньки не осталось, ан нет, оторвался после новости сей горькой громадный ее кусок, оставив кровоточащий скол…

– Вы могли умереть от горячки.

– У меня был Юлбарс.

– Вы могли умереть… – безотчетно повторил тот. Потом вдруг очнулся и перевел взгляд с пустоты на Ульяну. – Откуда у вас этот злосчастный тигр? Где вы его раздобыли?

– Не сердись, Ванечка. Юлбарс жизнь мне спас… В позапрошлом году русские солдаты отстреливали вдоль берегов Амударьи водившихся там тигров. Тигры – народ очень благородный и степенный. Ты их не трогаешь, они тебя не трогают, поскольку человеческое мясо не представляет для них никакого интереса. Людей едят только очень старые и больные тигры. Веками текинцы и сарты, что с бухарской стороны, с тиграми довольно ладно уживались. Животные эти столь деликатны, что просто так не нарушали покой своего старшего брата, поскольку не ждали от него опасности. Человек мог прийти к реке за водой и не заметить тигра, притаившегося в камыше на расстоянии вытянутой руки. Сколько раз так было, – чуть улыбнулась Ульяна. – Забавно! Справа – я, слева – Юлбарс, а посередине какая-нибудь текинская девочка с ведром. Но, увы, когда пришли русские и стали натыкаться то там, то здесь при строительстве железной дороги и мостов на больших полосатых хищников, приняли решение один раз и навсегда очистить эти места от опасного зверя. А они огромные, здешние тигры, не чета тому, что сидит в клетке петербургского зоосада. Вон, Юлбарсу год с небольшим всего, ну ладно, почти два, а выглядит каким!

Существование туземцев не доставляло животным никаких неудобств, туземцы на «ты» с природой, но наши принесли в эти края цивилизацию и технический прогресс, шумный и суетливый. Животный мир встрепенулся и повел себя агрессивно. Я нашла Юлбарса молочным тигренком осенью. Его и еще двух его сестричек. Они были столь малы, что каждый мог уместиться у меня в ладонях, два-три фунта весили, не больше. Я для них козье молоко воровала, поила с помощью губки. Сестрички продержались несколько недель, ох, как же мне бедняжек было жаль, они ослабли, глазки их слипались, а в одно утро я нашла обеих мертвыми. Юлбарс крупнее и сильнее оказался. До самой зимы я кормила его молоком, а потом пришлось таскать кур в аулах, так еще и ощипывать их самой. Как мамка для него, ей-богу, и до сих пор так! Охотиться он не умеет, а ежедневно съедает целую козлиную тушку или нескольких кур. Но ведь, наверное, еще не поздно, правда? Мы отпустим его близ Чарджуя?..

Ульяна осеклась. Видно, что сама себя уговаривала, и нисколечко не верила в собственные детские предположения. Вздохнула, всхлипнула, проронила какое-то басурманское ругательство и заговорила вновь:

– А потом мы наткнулись на бандитов. Вернее, они нашли нас и собирались убить, но я немного знала язык, перебежками бывая в Чарджуе и Асхабаде, пока мой питомец лазал по камышам. Я показала им, что тигр дрессированный. Несколько трюков Юлбарс выучил, смешно валился набок, вставал на задние лапы, я даже могу сунуть ему в пасть руку и пощекотать язык.

Тут Ульяна перестала всхлипывать, улыбнулась сквозь слезы и даже захлопала в ладоши.

Иноземцев сжал челюсти, прикрыл веки, ощутив, как непреодолимо стиснулось и похолодело сердце. Это надо же – руку тигру в пасть, ну что за ребенок! Известно, почему вся в шрамах, небось только и делает, что дразнит кошку. Но Ульяна не заметила укоризны в лице доктора, продолжала рассказывать со всевозрастающей живостью:

– Из такого члена шайки можно извлечь много пользы, водить его на поводке для устрашения. А Юлбарс у меня – кровь с молоком, ух! Выглядел уже тогда довольно внушительно. Я старалась его баловать, порой даже угоняя из стада целую корову. Благо этого добра по берегам Амударьи достает. Вот так Элен Бюлов из импозантной воровки и авантюристки европейского масштаба стала… черт знает кем. Но кошка не может питаться листьями камыша! Если тигра не покормить, он может обезуметь и даже накинуться на меня. Хотя чаще всего я получаю от него царапины, когда он доволен и играет. Мы даже, бывает, спорим и ругаемся. И смотрит Юлбарс так же укоризненно, как вы, Иван Несторович.

– Ульяна, Ульяна, – вздохнул он. – Какая же вы невыносимая выдумщица! О, если бы я не видел своими глазами этих ваших шрамов, то не поверил ни единому слову. Ручной тигр – это невероятно!

– Но я смогла это! – Глаза Ульяны загорелись еще большим озорством. – У меня есть свой, живой, настоящий тигр. Правда, он теперь не только мой. Юлбарс привык и к бандитам, хотя сначала мне с большим трудом давалась дрессировка. Приходилось связывать, воровать хлороформ из аптек, порой его могли застрелить за непослушание, а заодно и меня, но кропотливыми усилиями мне удалось его подчинить, причем слова я для команд подбирала только туземные. Он слушался меня. Бандиты были из долины, из Ферганы, язык которых проще текинского, мягче, и я его быстро усваивала. А когда более-менее могла объясняться с ними, мне пришла идея организовать их род деятельности, грабить по всей науке и с забавами. Ну, не смотрите на меня так, Иван Несторович, мне было скучно! И потом… ведь эти дурни нападали на всех подряд, а я научила их обувать только богачей, которым не мешает иногда пощипать перышки. Ну? Разве не так? Я показала, как можно обворовывать обманными спектаклями, мол, будем отвлекать волшебной пери в белых летящих одеждах идущие караваны или завлекать, уводя с пути, а потом грабить. Тигр на привязи всегда действовал безотказно, люди от одного его присутствия, словно заколдованные, замирали. И мы могли обойтись небольшим количеством выстрелов, да и шума меньше. Каждый раз я придумывала что-то новое и занимательное, мои сартские ученики были в полном восторге! И ни разу мы не попались. Хорошо укрываться в горах, где есть пещеры, в пустыне…

Вдруг она замолчала, стала прислушиваться.

– Подозрительно тихо за окном. Но они не ушли и не уйдут. Я у них ведь теперь на вес золота. Без меня и тигра они станут простыми басмачами, а не легендарной бандой Юлбарса… Я не хочу обратно!

Проговорив это, Ульяна закрыла лицо руками и заплакала. Ивана Несторовича словно током пронзило, впервые он видел, как она – всегда задиристая, бойкая, озорная, – вдруг сжалась в калачик и плакала, как ребенок. Порывисто Иноземцев прижал ее к себе, стал успокаивать, волосы гладить, она всхлипывала, долго не могла прийти в себя, хотя силилась задушить в себе слезы. Как бы хотелось Иноземцеву, чтобы это вновь была игра, ее театральные выплески. Но то была не игра. Ульяна стала заложницей самой настоящей банды.

Не в силах совладать с собой, она начала злиться, оттолкнула доктора, прижалась к стене, притянув к себе колени.

– Да, да, верно сказали! Это вы во всем виноваты! – зло процедила Ульяна сквозь сжатые зубы. – Ненавижу вас! Вы на меня всех натравили! Негде мне теперь примкнуться, даже месье Эйфель отвернулся.

Иноземцев от чувства стыда был готов провалиться. Он опустил глаза и молча слушал.

– Зачем вам этот Бармен понадобился? Зачем вы продали замок в Берри? Нам так было хорошо там. Зачем отправились в Петербург? О, только я допустила мысль начать степенную жизнь, в вас словно бес вселился!