Читать книгу "Псы границы - Андрей Быков"

— А я — могучий жигит — Аштан. Миня все горы знают! Слышал про миня?

— Послушай-ка, могучий жигит, — я перегнулся через стену рядом со старостой, — я — десятник конно-пикинёрного полка Его королевского величества — сержант Грак. Прибыл сюда для охраны границ от разбойников и грабителей. И потому спрашиваю тебя: вы для чего сюда пришли?

— Пилёхо охраняешь, сержант, — захохотал довольный горец, — сматри! Ми — зидэсь, — он повёл вокруг себя рукой, — а ти — за стэнка сидишь, в поле нэ ходишь. От страха дрожишь, что я, могучий жигит Аштан, за тивой стенка пириду, тибя убью, тивой женшин сибе вазьму, тивой сын — мой раб сиделаю! А!? — и вновь захохотал, покачиваясь в седле от смеха.

Лица стоявших рядом сельчан побелели от гнева. У одного скрипнули зубы, второй сжал в руках древко копья так, что казалось — оно вот-вот хрустнет. Зелёный вскинул лук, целясь в наглеца.

— Отставить! — скомандовал я.

Боец, плотно сжав губы и сузив глаза, медленно ослабил тетиву.

— Слушай, жигит, — вновь повернулся я к посланнику, — ты сюда по делу прибыл? Или так просто, посмеяться и поглумиться? Ежели по делу, то дело и говори. А ежели нет, так враз стрелу в горло схлопочешь!

— Канэчна — па дэлу! — Аштан, похоже, понял, что дальше шутить не стоит, а то и впрямь стрелой между глаз получить можно, — Важди наши собрались, пагаварили и велели вам, чтоб ви нам выкуп дали!

— Какой выкуп? — уточнил я, — Чего хотите?

— Харашо, силюшай, — осклабился довольный жигит, — Золотых монет — два штука с каждый дивор. Патом — вино. На наши десять воинов — дива ведро. Мука — десат телега. И ещё — бараны. Каждый наш воин — по дива баран. И — дэвушка! Пият раз вот по стока, — он поднял над головой растопыренные пальцы обеих рук.

— Не многовато ли будет? — усмехнулся я.

— Нэт! — замотал он головой, — Харашо будэт!.. Кагда дашь?

— Послушай, жигит, — заговорил староста, — ты же должен понимать, что сразу на такие вопросы ответ не дают. Надо подумать, посоветоваться с уважаемыми людьми, решить, что мы можем сделать. Сам знаешь — время надо.

— Харашо, думай, — милостиво разрешил Аштан, — кагда ответ скажишь?

— Завтра приходи!

— Нэт!! Сегодня! Вэчэром пириду. Тагда скажешь!

— Хорошо, — согласился староста, — приходи вечером. Тогда и поговорим.

— Ха! — воскликнул довольный горец и, взмахнув плёткой, умчался к своим.

— Ну? Что будем делать? — повернулся староста ко мне.

— Тянуть время, — пожал я плечами, — что нам ещё остаётся?

Разумеется, ни я, ни староста, ни кто-либо ещё из жителей посёлка выполнять требования налётчиков и не собирались. Но и дразнить их раньше времени тоже не стоило.

А потому, когда вечером к окружающей деревню стене примчался весь такой обнадёженный и предвкушающий «жигит Аштан», ему было объяснено, что просят они много, в деревне столько всего не наберётся. А потому поселковые готовы откупиться, но за гораздо меньшую цену. Аштан попробовал торговаться, но я напомнил ему, что он всего лишь посланник. И принимать решения не может. А потому пусть пойдёт и передаст своим вождям, что ему было сказано. А ежели вожди на это не согласные, то тогда горцы вообще ничего не получат. Захотят штурмовать, пожалуйста. Ещё не известно, кто из них в живых после штурма останется. А так, хоть с каким-то прибытком, но зато домой все живые вернутся.

Вняв моим аргументам, Аштан ускакал обратно к своим.

Судя по всему, совет их вождей затянулся надолго, постепенно перейдя в пьянку. Пили они вино, заблаговременно «забытое» сельчанами в одном из погребов, выстроенных в саду, разбитом в паре сотен саженей от посёлка. Идея была моя. По опыту службы на западной границе, где приходилось иметь дело со степными кочевниками, я знал, что устоять им перед выпивкой практически невозможно. И очень надеялся, что, обнаружив в погребе вино, первое, что они сделают, это выпьют столько, сколько в них поместится. И ещё добавят… Что, собственно, и случилось. В этом смысле горцы ничем не отличались от степняков.

Короче говоря, грозные захватчики и поработители, так ни до чего и не договорившись, к полуночи были наполнены вином, как овечий бурдюк. От их стоянки слабо доносились пьяные голоса, песни и прочий шум.

— Самое время напасть на них, — тихо проговорил староста, вслушиваясь в темноту.

— Нет, — покачал я головой, — у тебя хоть и хорошие бойцы, но в военном деле люди неопытные. А в темноте всякое приключиться может. Ещё, не дай бог, друг друга покрошат. А нам каждого человека беречь надо. Да и злить их раньше времени не стоит. Они завтра до обеда только в себя приходить будут. Пока между собой договорятся, пока гонца к нам зашлют, пока мы своё время потянем… Глядишь, ещё день пройдёт. Им-то куда спешить? Они ж про Цыгана ничего не знают. Уверены, что подмоги нам ждать неоткуда. А там уж как-нибудь ещё пару дней продержимся.

— Гляди, сержант, — проговорил староста, — ты у нас человек военный, опытный… Как бы чего худого потом не вышло. Не упустить бы случай…

— Ну, подумай сам. Ну, выйдем мы за ворота. Ну, побьём их сколько-то, разгоним по всему плато. Так они ж завтра опять здесь соберутся. Только будут уже трезвые и злые. Это ж как медведя подранить, да не убить. Ты понимаешь, что они тут тогда вытворять начнут?

— Да понимаю, — поморщился староста, — только очень уж случай удобный… Ладно. Пойду я, передохну маленько. Если что, шумните тут…

— Ладно, иди, — кивнул я, присаживаясь под стеной, — да и я тоже, пожалуй, вздремну чуток…

Как и ожидалось, лагерь налётчиков начал оживать ближе к обеду следующего дня. Неопохмелённые горцы бродили от одной группы соплеменников к другой, о чём-то переговаривались, спорили, время от времени взмахивая руками. Потом некоторые из них вяло нарубили дров, свалив для этого несколько яблонь и груш в саду, и запалили пару десятков костров. Даже нам со стены было видно, как нехорошо дети гор себя чувствуют «после вчерашнего». А сегодня им пить было уже нечего. Из еды — только то, что с собой принесли, да ещё с нескольких яблонь посрывали то, что сельчане убрать не успели. Понятное дело — настроение у грабителей было никакое. Пошумев немного, самые горячие головы двинулись к посёлку, вероятно, решив силой взять то, чего так хотели, но до сих пор не получили.

— Готовсь! К бою! — разнеслось по стене в обе стороны.

И мигом ожил до того момента безлюдный каменный гребень укрепления. Лучники наложили стрелы, арбалетчики взвели арбалеты. Да и все остальные защитники, вооружённые кто что под рукой имел, высыпали на стену, приготовившись к бою.

Атака горцев была не организованной. Скорее — на эмоциях. А потому, подпустив их поближе, стрелки дали залп в самую гущу наступающих. Чуть больше двух десятков горцев упали, так или иначе зацепленные стрелами. Но большинство из раненых тут же поднялись и кинулись обратно к своему лагерю. Эти на сегодня уже отвоевались… Между тем наши стрелки успели выстрелить ещё по несколько раз, пока нападающие не подбежали к самому валу. И тут горцы остановились. Ещё бы! Я веселился вовсю. Ну, и куда ж вы, балбесы, без лестниц попёрлись? Чего дальше-то делать будете? Как на стену полезете? Разошедшиеся сельчане забрасывали «могучих жигитов» камнями, поленьями и прочими тяжёлыми предметами, попадавшимися под руку.