Читать книгу "Любовь в каждой строчке - Кэт Кроули"

– Извини за Грега и за видео на YouTube.

– Как-то поздновато ты решила извиниться.

– Я хотела раньше прийти, но долго расставалась с Грегом.

Как только она это произносит, я забываю, зачем вышел на улицу. Эми смотрит на окна магазина, потом манит меня в сторону. Секунд пять я стою как вкопанный, но потом иду за ней, будто меня околдовали.

– Эми, я больше не могу так. Нельзя же бесконечно уходить и возвращаться.

– Поэтому я больше не уйду. Обещаю.

К магазину подъезжают члены книжного клуба. Проходя мимо, здороваются со мной, и я им отвечаю, стараясь казаться спокойным. Мы с Эми снова остаемся одни. Обсуждение в клубе уже началось, и мне надо вернуться, но не хочется. Эми подходит ближе.

– Ты еще не сдал наши билеты? – спрашивает она, и я представляю, как мы садимся в самолет, ходим по музеям, театрам и книжным магазинам Нью-Йорка.

Я не медлю ни секунды. Целую ее уверенно. Рэйчел ведь сказала, что я хорошо целуюсь. Думаю, лучше, чем Грег Идиот Смит.

Мы долго целуемся, потом смеемся и разговариваем. Снова целуемся и снова разговариваем. Время идет, но я его не чувствую. Эми вернулась!

* * *

Погруженный в себя, я возвращаюсь в магазин. Рэйчел сосредоточенно слушает обсуждение книги. Ей некогда спрашивать, позвонил ли я маме. И хорошо. Не могу же я сказать, что передумал меньше чем за час, ведь Эми вернулась. Еще будет время с ней поговорить.

Пытаюсь вникнуть в беседу. Джози, которая приходит сюда уже около восьми лет, держит книгу «Куда возвращаются вещи» Джона Кори Уэйли, и я вдруг понимаю, что она собирается говорить о смерти своего сына. Хочу предупредить Рэйчел, но она прикладывает палец к губам. Я не сдаюсь, и тогда она закрывает мне рот рукой. Я не раздумывая закрываю ей уши.

– Что ты делаешь? – шепчет она.

– Это про смерть.

– Ничего, Генри.

Она убирает мои руки, а я ее. Мы сидим очень близко, едва ли не нос к носу, и держимся за руки.

– Я хочу послушать, – уверяет она и поворачивается к Джози.

Потом все начинают говорить о своей жизни, кто-то в связи с прочитанными книгами, кто-то просто так. Все вспоминают о смерти.

– Я в порядке, – улыбается Рэйчел, но я все равно с волнением вглядываюсь в ее лицо.

Тут начинает говорить Фредерик:

– Моя жена Елена умерла двадцать лет назад…

Все задерживают дыхание. Он рассказывает о вечере, когда она умерла: он сидел с ней рядом и читал вслух отрывок из ее любимой книги.

Рэйчел смотрит на меня.

– Уолкотт, – произносим мы одновременно.

Рэйчел

У меня сегодня голова кругом. От прикосновения рук Генри, его теплого взгляда, почти полной уверенности, что он мой, а я – его… Это кажется невозможным, и в то же время я всегда знала: так будет. А еще мне больно и грустно. Джози рассказывает о своем сыне:

– Ему было семь. Он учился ездить на велосипеде. Я его подбадривала. Из-за угла на тротуар выехала машина и сбила его.

Она смотрит в одну точку. Долгие годы не притупили ее боль. Я знаю: перед глазами у нее всегда сын. Вот он улыбается и вот уже лежит на асфальте. Понимаю, что плачу, но мне все равно. Фрида рассказывает о брате, который погиб в авиакатастрофе. Марва – о двоюродной сестре, болевшей раком. Почти каждый из нас кого-то потерял. Последним выступает Фредерик.

– Моя жена Елена умерла двадцать лет назад. Мне ее по-прежнему не хватает.

Он рассказывает о книге, из которой Елена читала ему стихи в день свадьбы. Ту же книгу он читал ей в день ее смерти. Мы с Генри понимаем, что это Уолкотт.

После заседания клуба никто не торопится уходить – все общаются, едят сыр. Мне нравится такая атмосфера. Это не только разговор о книгах. Это разговор о людях. Вот бы сюда пришла мама.

Помогаю Генри навести порядок, убираю стулья. Вдруг вижу Фредерика, который стоит в одиночестве. Улучив момент, подхожу к нему и рассказываю о Кэле. Всем признаться в этом я не смогла, а Фредерика я знаю давно, ему мне легче открыться.

– Мне очень жаль, – сочувствует он.

– Плавать я больше не могу. Вообще не подхожу к воде.

А правда ли это? До сих пор не могу? Интересно, что бы я почувствовала сейчас на берегу океана. Я и люблю его, и ненавижу. Хочу быть рядом и хочу убежать подальше.

* * *

Не выходит из головы Фредерик и вообще все участники книжного клуба. Сегодняшняя беседа в клубе прибавила мне сил. Генри теперь активнее будет искать заветный томик Уолкотта. Я хочу ему в этом помочь.

– Давай попробуем поискать четырнадцатого, когда пойдем на книжные развалы.

– Так просто он нам не попадется, – вздыхает Генри.

Мы садимся за ноутбук, ищем продавца. Поисковик выдает только один экземпляр. Дорогущее издание не в счет, это точно не то. Мы ищем обычную книгу (и при этом такую особенную). Генри пишет владельцу, и мы в ожидании ответа снова стелем на пол одеяла.

– Как думаешь, зачем Фредерик расстался с книгой? – спрашивает Генри.

– Может, просто потерялась, – предполагаю я. – Или какое-то время он не хотел ее видеть.

Мы молчим, думая о Фредерике. Раздается сигнал электронной почты. Читаем письмо: продавец приглашает нас приехать четырнадцатого после обеда. Генри проверяет адрес на карте и с сомнением смотрит на меня:

– Это на побережье.

– Не страшно, – успокаиваю его я. – Когда-нибудь мне придется снова увидеть океан – а так я буду по крайней мере не одна.

Генри кивает и предлагает почитать вслух рассказ, который ему посоветовал отец. Достав из сумки книгу, он снова ложится рядом. Читает, подняв ее над собой. Кажется, будто на нас падает дождь из слов. Я представляю, как мы их пьем. Я стала другой. Это все из-за Генри. По-другому плачу о Кэле, по-другому вижу мир.

Рассказ называется «Память Шекспира». Одному немецкому шекспироведу предложили завладеть памятью Шекспира, завладеть его воспоминаниями с детства до 1616 года. «Представьте, что вам предлагают море», – говорит рассказчик. Но герой не понимает, что память абстрактна и хаотична, это не видеоряд. Она вспыхивает в виде звуков, образов, чувств. Если ты получишь память другого человека, есть риск потерять часть себя, но он этого не осознает.

Закончив читать, Генри закрывает книгу и молчит.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Ни в чем, – отвечает он.

А потом добавляет, что хочет спать, а сам лежит и смотрит в полоток. То и дело вертит головой, оглядывая магазин. Я знаю, что-то случилось, но не выпытываю.

Когда Генри наконец засыпает, я ухожу. Сначала достаю из багажника коробку. Ставлю ее на сиденье рядом. Вещи хранят память о человеке, а значит, я не могу их выбросить. Сегодня, конечно, у меня нет сил разбирать коробку, но пусть стоит рядом. Смотрю вперед, на дорогу, но меня не покидает странное чувство: кажется, стоит мне взглянуть на соседнее сиденье, и я увижу Кэла. Мысленно говорю ему, что он был прав насчет Генри и я его простила. Рассказываю ему о маме, о том, как его смерть изменила нас обеих. Думаю, так и должно быть. Смерть меняет нас навсегда.