Читать книгу "Дети лета - Дот Хатчисон"

Я невольно фыркнула.

– Дай догадаюсь: твоя версия, но она, видимо, сочла ее недостойной проверки.

– Она проработала оперативником больше двадцати лет, и ей хочется подняться по служебной лестнице, пока еще относительно молода, чтобы взбежать повыше.

– Как же я ненавижу политические махинации, – простонала я. – Мне просто хочется спокойно заниматься своей работой. И вовсе не хочется отслеживать тех, кто жаждет заполучить повышение, или разбираться в симпатиях и антипатиях между сотрудниками.

– Что ж, ты сможешь вставить соответствующие предостережения в твое долгожданное руководство.

– Кстати говоря…

– Эй, а что тебе хотелось бы на ланч, когда мы закончим? – прощебетала Касс.

– Милая попытка. Так почему ты сдала им «Стажерское руководство»?

Ее робкая улыбка стала единственным признанием вины, в котором я реально нуждалась.

– Мерседес, нам же нужно что-то такое. На начало июля мы уже потеряли двадцать агентов – либо они перевелись в другие отделы, отказавшись заниматься преступлениями против детей, либо вовсе уволились из Бюро; и это только за этот год.

– Так почему бы тебе самой не написать его?

– Не помнишь, сколько раз ты советовала мне уйти из академии?

– Каждый раз, когда нам приходилось стрелять. Это всего лишь означает, что ты не в ладах с оружием. Но со всем остальным ты справлялась прекрасно.

– Но оперативник, который не в ладах с оружием, не особо полезен в оперативной работе, верно? Ты позволила мне понять и пережить это. Злись сколько угодно за то, что мы не сказали тебе, что это руководство все еще пользуется популярностью, но на самом деле, честно говоря, только ты и можешь обновить его, поскольку, несмотря на то, сколько раз ты ругала или хвалила кого-то из нас, ты никогда не лгала. Все, что ты говорила, было справедливо. А новичкам только это и нужно. Не надо обращаться с ними как с детьми, зато надо честно предостеречь их. И кто же может сделать это лучше тебя?

– Я еще общаюсь с тобой по той единственной причине: только благодаря этому дурацкому руководству меня не отстранили от дел.

– Я принимаю благодарности в виде замороженных коричных рулетиков с изюмом от Марлен Хановериан.

– Не наглей, Котенок.

Мой телефон мурлыкнул, приняв сообщение от Стерлинг. «У нас Симпкинс. Эддисону нужно поговорить с тобой, когда вернешься с ланча».

– Проблемы? – спросила Касс, резко сбросив скорость и таким образом рискуя без всякой видимой причины.

– Если вы с Холмс хотите, чтобы я навестила других детей, то надо сделать это поскорее. Как только мы вернемся, Эддисону придется сообщить мне о нашем невмешательстве.

– А ему сказали, что ты уже сейчас не должна вмешиваться?

– Этого он мне не сообщил. Но велел Стерлинг намекнуть мне на это.

– Ладно, может, мне поднять вопрос о разумности озадачивания тебя руководством для «чайников»?

– Слишком поздно.

– Тогда ладно. – Касс ударила по газам, и показания спидометра превысили разрешенную скорость сначала на десять, потом на пятнадцать и даже на двадцать миль. – Надо постараться по максимуму использовать время нашего ланча.

16

В манассасской Службе охраны царила тишина обеденного перерыва: большинство сотрудников либо ушли обедать в кафе, либо подкреплялись домашними запасами за своими столами, продолжая заниматься бумажной работой. Социальные работники, медсестры и опекуны имели собственные кабинеты, но центральную часть самого большого помещения перегородили невысокие стенки кабинок, стоявшие на страже перед архивом медицинских досье. Каждый цифровой файл на всякий случай имел бумажную копию, и особые служащие также занимались подготовкой этого дублирующего фонда для правоохранительных органов или судебных инстанций. К такой работе допускался ограниченный персонал сотрудников, информированных о том, что их рабочие места открыты для общего пользования остальными работниками.

– Могу я помочь вам? – спросила женщина из-за ближайшей перегородки.

Судя по внешности, она совсем недавно разменяла третий десяток; на лице ее сияла радушная улыбка, а на груди болтался бейджик с эмблемой Флоридского университета. На ее мониторе расположились набор пористых пастельных карандашей блеклых оттенков, веселая компания кошечек, лисичек, щенков, резиновых уточек, а центром композиции стали плюшевый мишка и маленькая аккуратная вышивка в рамке, гласившая: «Жизнь – отстой, а потом ты умираешь: в череде одинаковых дней трудно найти особый»; эти изящно вышитые словеса обрамлял венок из цветов и сердечек. Девушка выглядела знакомой, подобно тому, как выглядят знакомыми большинство новоиспеченных стажеров: двадцатилетнее удивление взрослым миром после колледжа и соперничества с медлительными с пятнадцатилетними первокурсниками. Из-за этого я вдруг почувствовала себя старухой, а ведь мне, черт подери, еще далеко до старости.

Учитывая, что мне вовсе не полагалось быть здесь, Касс выступила вперед.

– Агент Кассондра Кирни из ФБР. Скажите, пожалуйста, как ваше имя?

– Каролина, – ответила улыбчивая служащая с милой ямочкой на щеке. – Каролина Тиллерман. Так чем, агент, я могу вам сейчас помочь?

– Если я выдам вам список номеров дел, вы сможете дать мне список всех людей, имевших к ним доступ?

Улыбка девушки потускнела, голова склонилась набок.

– Я могу взять ваш список и отдать его одному из админов, – чуть помедлив, ответила она, – но практически уверена, что от вас потребуют ордер. Конечно, я понимаю, что эти сведения не так важны, как сами файлы, но не уверена, что мне разрешат просто так выдать нужный вам список. Видите ли, возражают иногда сами родственники.

О да, понятно.

– Кому из админов вы хотели бы передать сведения? – спросила Касс. – Ордер у нас в процессе оформления, и если мы договоримся насчет сбора и предоставления информации, то я просто пришлю этот ордер, как только судья подпишет его. Можно быстро достичь результатов при обоюдном согласии.

– Наш непосредственный руководитель по архивному учету, Деррик Ли, сейчас как раз в своем кабинете. Могу я представить вас?

– Прекрасная идея, Каролина, спасибо.

Каролина встала и машинально, давно вошедшим в привычку жестом поправив на шее медальон с сердечком, повела Касс в глубину коридора. Она бросила на меня любопытный взгляд через плечо; вероятно, уже одним своим присутствием здесь я могла навлечь на себя неприятности. И мне вовсе не нужно было давать руководителю шанс вспомнить о моем появлении в архиве.

Оставшись в одиночестве, я прошлась по проходу между кабинками, рассматривая персональные рабочие места служащих. Либо кто-то в этой конторе обожал вышивать крестиком, либо вышивки закупили для всех оптом, поскольку на всех шести столах красовались рамочки, подобные той, что стояла на мониторе Каролины, причем все они, кроме одной, имели слегка подрывной юмористический оттенок. Не бросаясь в глаза посетителям, эта особая рамка стояла на угловой стойке, также украшенная цветочным венком: «Благословляю этот хренов офис». Двойственное впечатление очарования, отягченного сломленным духом.