Читать книгу "Города вам на пользу. Гений мегаполиса - Лео Холлис"

В 2009 году Элинор Остром стала первой женщиной, получившей Нобелевскую премию по экономике — вместе с Оливером Э. Уильямсоном. Остром изучала, как швейцарские фермеры совместно пользуются горными пастбищами, а филиппинские крестьяне — создают общие ирригационные системы: ее научная специализация — «ресурсы общего пользования», и на основе своих исследований она выявила наиболее эффективные способы организации местного сообщества вокруг использования ресурсов. Экономисты редко наблюдают непосредственно за поведением людей, и поэтому полученные Остром результаты стали буквально «потрясением основ».

Ранее считалось: к своей собственности люди относятся бережливо, но общие ресурсы часто разбазаривают, полагая: если я не возьму по максимуму, это сделают другие. Остром увидела нечто прямо противоположное: во всех исследованных ею группах об общих ресурсах заботились не меньше, а то и больше, чем о частной собственности. Ее данные показывают: каждое сообщество вырабатывает долгосрочную стратегию и нормы поведения, препятствующие истощению ресурсов эффективнее, чем любые меры, навязываемые сверху. Подлинно хозяйское отношение не обязательно должно распространяться только на личное имущество: во многих случаях оптимальный путь — это коллективное или кооперативное пользование общественной собственностью.

Критики могут заявить: допустим, это работает в деревне, где всем известно, чем каждый занимается, но сработает ли в большом городе? В 2011 году сайт Shareable.net, посвященный совместному использованию ресурсов, опубликовал список из 20 мер, позволяющих создать «город, которым можно делиться» — список мест и видов деятельности, способных вдохновить людей21. Авторы проекта, который осуществлялся во взаимодействии с Правовым центром устойчивой экономики, пытались найти юридическую основу для этой затеи. К примеру, для поощрения «сельского хозяйства в городе» было предложено, чтобы государство создало в законодательстве о налогообложении недвижимости стимулы для превращения пустующих участков в возделываемые земли. Предлагалось также включить «совместное садоводство» и «личное садоводство» в кодекс стандартов зонирования, чтобы во всех зонах города можно было выращивать сельскохозяйственные культуры на коммерческой основе; субсидировать расходы на воду и, наконец, «убрать асфальт, где это возможно, и обложить налогом парковки»22. Начать осуществление всех этих инициатив можно снизу, за счет объединения групп и проведения целевых общественных кампаний на местах. Требуется только воля, время и место, где можно все это спланировать и запустить.

Помимо пространств общего пользования, нам нужно где-то встречаться, обмениваться мнениями и придумывать блестящие решения, позволяющие еще больше наслаждаться совместной жизнью в мегаполисе. Город полон такими «третьими местами», словно созданными для обновления общества, — надо лишь приглядеться повнимательнее. Социолог Рэй Олденбург объясняет: столик парижского уличного кафе, английский паб, кофейня в Бруклине, где можно хоть целый день просидеть у окна, букинистический магазин, где неожиданно наталкиваешься не только на редкую книгу, но и на интересного собеседника, парикмахерская, где клиенты и мастера ведут шутливые беседы, кондитерская лавка на углу Гудзон-стрит, кофейни Амстердама в XVII веке, где рождались все новые идеи: все эти неформальные пространства являются ядром общежития, служат инкубаторами и движущей силой общества.

Приехав в Париж, чтобы посетить салон Джима Хейнса, я, воспользовавшись случаем, зашел в один из моих любимых книжных магазинов — Shakespeare and Co., расположенный на левом берегу Сены напротив Нотр-Дама. Этот магазин открыл Джордж Уитмен: впервые он приехал в Париж в 1948 году и вскоре, воспользовавшись выплатами по программе льгот для ветеранов войны, решил заняться книготорговлей. В молодости он путешествовал по Латинской Америке и как-то раз серьезно заболел. Его выходили местные жители, и Джордж навсегда запомнил их доброту.

В результате Уитмен, помня поговорку «Не будь негостеприимен с незнакомцами, ведь это могут оказаться ангелы в человеческом обличье», решил превратить свой магазин в нечто особенное. И когда вы бродите среди полок, заставленных книгами на разных языках — подержанными, антикварными и только что вышедшими из типографии, — вы видите небольшие кушетки, на которых могут вздремнуть сотрудники магазина: многие из них приехали в Париж, чтобы осуществить мечту о богемной жизни, и рады немного отдохнуть днем. Это больше, чем магазин, — это идея, культура, пример того, каким может или должен быть наш мир.

Разглядывая книги почти наугад, я слышал обрывки разговоров: флиртующую парочку в отделе фотоальбомов, одного продавца, жалующегося на коллегу за то, что тот слишком много времени тратит на свои стихи. У входа собралась небольшая толпа: человек, чье лицо казалось смутно знакомым, играл на гитаре вместе с двумя молодыми хипповатыми туристами. Лишь позднее я вспомнил его: это был Лени Кей — гитарист Патти Смит и автор книги о шансонье. У магазина было его импровизированное выступление — чтение отрывков книги и концерт.

Места вроде Shakespeare and Co. — это пространства, мощно притягивающие людей и превращающие индивидов в группу. Сочетание совместного пользования и «третьего места» особенно уместно смотрится в интернете — эта технология позволяет объединять в группы большее число людей, чем когда-либо раньше. Конечно, если вы проводите все свое время в фейсбуке или играете в Second Life, это вредно, но с помощью этой же технологии можно превращать пассивных наблюдателей в активных участников, объединять их по интересам, формировать группы и координировать деятельность сообщества.

Подобное смешение социальных сетей на грани реального и цифрового миров особенно подходит для гигантских городов, которые в текущем столетии будут продолжать расти. Эта взаимосвязь не означает, что электронное сообщество заменит живые контакты между людьми: как раз наоборот — сетевые технологии способны воспитать в людях чувство гражданственности, стимулировать обмен информацией и знаниями, и результаты будут перенесены на улицу. Разрыв между «цифровым протестом» и реальными действиями преодолеть особенно трудно. В революциях «арабской весны» победа была достигнута не благодаря тем, кто писал в твиттере, не выходя из своей каирской квартиры, а благодаря тому, что сетевые технологии помогли вывести людей на площадь Тахрир. Эта связь между медиа и стимулами к действию является предметом ожесточенных споров. По мнению некоторых специалистов, например экономиста Пола Мейсона, автора книги «Почему это получается везде», социальные сети способны стать одним из главных инструментов революции. В то же время другие авторы, в частности Малкольм Гладуэлл, считают подобные надежды неоправданными: по их мнению, слабые связи недостаточно действенны, чтобы стать основой протестных акций.

Эффективность самоорганизации онлайн доказала себя в других сферах; к такому выводу я пришел, побывав в Бангалоре.

Ощущение было такое, будто я на секретном задании. Перед поездкой в Бангалор я трижды пытался связаться с группой Ugly Indian («Ужасный индус»)23, но они ответили мне лишь после того, как я приехал в Индию. В отеле я обнаружил, что меня ждет электронное сообщение с номером телефона, но на мой звонок никто не ответил. Вместо этого я получил СМС, в котором меня просили отправить им сообщение. Наконец организация выслала мне адрес очередной акции, которая должна была состояться следующим утром, с объяснениями, как туда добраться. В результате на следующий день в восемь утра я уже сидел на заднем сиденье авторикши, направляясь на весьма необычное мероприятие.