Читать книгу "Великий князь Рюрик. Да будет Русь! - Михаил Савинов"

Запад в качестве объекта приложения военных и политических амбиций изначально был поделен между датчанами и норвежцами. Шведы к западу от Дании почти не появлялись. Областью, где восточные скандинавы стяжали славу и богатство, был Аустрвегр, Восточный Путь – Прибалтика и Русь. Туда, наоборот, не совались, за редким исключением западные викинги, к которым относился и Рорик.

Нельзя ли проверить гипотезу о Рюрике-Рорике с помощью археологии? Можно, но ответ, как это нередко бывает с источниками IX в., будет невнятным. Вблизи Ладоги есть урочище Плакун, а в Плакуне есть небольшой скандинавский могильник. Самое раннее из захоронений этого могильника имеет характерные ютландские черты: погребенный был помещен в гробовище – особую деревянную конструкцию. Но, как показали исследования археологов, это захоронение было совершено все же несколько позднее эпохи Рюрика – в 890-е гг.

Никаких особых сокровищ в Плакуне нет, если не считать отдельных интересных женских украшений. Остальные скандинавские находки Плакуна стоят ближе к шведским вещам, как и большинство североевропейских древностей Руси. Так что, по-видимому, к Рюрику Плакун никакого отношения не имел – просто среди жителей многонациональной Ладоги оказалось некоторое число датчан, а может быть, и всего один-единственный…

* * *

Раз уж зашла речь о погребениях, которые можно косвенно связать с эпохой Рюрика, вспомним и одну очень позднюю народную легенду о Шум-горе.

Летописная история Рюрика предназначалась для небольшого круга образованных читателей. Редактор «Повести временных лет» не предполагал, что она когда-нибудь станет достоянием «широкой публики» – горожан или сельских общинников. Дело было даже не столько в грамотности (мы помним, что, например, в Новгороде процент жителей, умеющих читать и писать, был большим), сколько в колоссальной дороговизне пергаменных книг.

Постепенно, с ростом доступности книг, история первого князя «пошла в народ». К Рюрику книжному добавился Рюрик фольклорный. В XIX в. этнографы, изучавшие народную культуру и в том числе различные памятники устного творчества, записали легенду о могиле Рюрика, которая будто бы скрыта в недрах так называемой Шум-горы.

Шум-гора находится на территории древней Новгородской земли, в верховьях реки Луги, в окрестностях Передольского погоста.

Само слово «погост» известно уже из «Повести временных лет». Значение его на протяжении столетий менялось. Самое раннее – «пункт сбора дани», самое позднее – «сельское кладбище». Передольский погост изначально был, скорее всего, именно местом сбора дани – появление сети таких мест на севере Руси «Повесть временных лет» связывает с деятельностью княгини Ольги. Древнерусское селение существовало здесь несколько сотен лет и дало богатый вещевой материал – от X до XIII в.

Жители этого поселения хоронили своих покойников в особых сооружениях – сопках. Сопка – это обширная земляная насыпь, начиненная погребениями. Создатели сопок (это были словене, составлявшие основу населения Новгорода и Новгородской земли) сжигали умерших где-то в другом месте (как говорят археологи, «на стороне»), а в могилу помещали пережженные кости – в урне или в каменном ящичке. Иногда добавляли кое-какие вещи, например украшения. Таких погребений в сопке может быть до нескольких десятков, а может и вообще не быть – известны и пустые сопки.

Сопок в Передольском погосте несколько, и самая большая из них – это Шум-гора. С ней связано несколько местных поверий (вообще подобные «места силы» есть, наверно, у любой деревни). Одна из легенд о Шум-горе гласит, что в сопке похоронен князь Рюрик – в золотом гробу и с двенадцатью своими дружинниками!

Возникла эта легенда не раньше, чем кто-то из местных жителей узнал о существовании Рюрика из книг, возможно, даже не из рукописных книг, а из каких-то поздних печатных изданий.

* * *

Теперь настала пора сказать несколько слов о том направлении в науке, которое отстаивает иные теории происхождения Рюрика – об антинорманизме.

Уже из самого названия «антинорманизм» видно, что это явление вторично по отношению к норманизму. Чего стоил бы антинорманизм, если бы не было норманизма! С кем воевали бы сторонники балтийской или кельтской (есть и такая!) версии происхождения Рюрика? Ведь со времен Ломоносова антинорманисты видят свою главную задачу не в поиске истины как таковой (хотя никогда в этом, конечно же, не сознаются!), а в посрамлении оппонентов.

Впрочем, будем справедливы, лучшие из антинорманистов проделали в свое время немалый труд, отыскивая аргументы в подтверждение своих теорий. Такие поиски способствовали выявлению новых источников, указывали на слабые места норманизма и вынуждали историков-норманистов расширять круг своих знаний и совершенствовать свои доводы. Так было в XIX в. Но позже антинорманизм остановился. Реальных данных становилось все меньше, а теоретические рассуждения делались все более путаными и оторванными от реальности.

Антинорманистских теорий довольно много. Некоторые из них пытаются объяснить сразу все: и сюжет «варяжской легенды», и происхождение слова «Русь», и другие события нашего IX в. Другие сосредотачиваются на какой-то одной проблеме. Но летописная легенда сыграла с антинорманистами злую шутку: кем бы ни был антинорманнский Рюрик, он точно так же, как и Рюрик норманистов, оказывается чужеродным пришельцем – это заложено в самом сюжете рассказа о призвании варягов. Так есть ли смысл в поисках кельтского, прусского или еще-какого-нибудь Рюрика, особенно в свете того, что общая доказательная база антинорманизма в целом меньше и хуже, чем у оппонентов?

Самой популярной из антинорманнских концепций оказалась теория о прибалтийско-славянском происхождении нашего первого князя.

Сущность этой теории такова. Летописец называет варягами не скандинавов, а славян с южного берега Балтики. Имя Рюрик восходит не к скандинавскому имени Hroerekr, а к славянскому слову «рарог» или «ререк», т. е. «сокол». Слово «варяги» может быть выведено от названия славянского племени вагров[41], а слово «Русь» – или от названия племени пруссов (привет «Сказанию о князьях Владимирских»!), или, например, от славянского племени руян – обитателей острова Рюген.

Но руяне – это руяне, и ни в одном источнике они Русью не называются. Да и само слово «Русь» как название народа в летописи не имеет общих черт с названиями славян, не имеет характерных суффиксов, с помощью которых образуются имена славянских народов. Поляне, древляне, поморяне, мазовшане, радимичи, дреговичи – вот как называются в «Повести временных лет» славянские племена. «Русь» скорее адресует нас к финнам или балтам – по аналогии с «корсь» (курши), «жмудь» (жемайты), «чудь», «весь»…

Попытки найти Рюрику какое угодно, лишь бы не скандинавское происхождение выглядят несколько наивными еще и с точки зрения нравов эпохи Рюрика. Дело в том, что для человека архаического общества все, кто не принадлежал непосредственно к его общине, в равной степени чужаки. Это мы сейчас можем рассуждать о братстве славян, и западный славянин может казаться нам менее чуждым, нежели шведский викинг. Но во времена первых русских князей все обстояло совершенно иначе. В начале «Повести временных лет» есть такие строки: