Читать книгу "Евреи. Христианство. Россия: От пророков до генсеков - Александр Кац"

Христианская община в Киеве существовала, по-видимому, с 867 года. Службу отправлял пастырь в ранге епископа. Процесс христианизации был медленным, может быть, даже «штучным». Говорить о том, что воинство, участвующее в походах на Константинополь было христовым, а потому, дескать, они не могли без нажима инструкторов уничтожать христианские храмы и вколачивать гвозди в головы священников, нельзя. Настоящие христиане сидят дома и молются Богу, натирая мозоли на коленях, подобно Иакову Праведному, а не штурмуют чужие дальние пределы в поисках наживы. Имена военачальников варягов-россов, а не таинственных инструкторов, хорошо известны. Они приведены в тексте договора 911 г. Руси и Византии. Это Карл Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Актутруян, Лидулфост, Стенид, Свенельд и др. В этих именах нет ничего ни славянского, ни христианского. Можно играть словами и текстами, убеждая доверчивого читателя «Нашего современника» в происках хазарских иудеев, тем более, что он, этот читатель, и сам обманываться рад. Сложнее будет убедить таким образом серьезных историков и, в частности, греков, которых это коснулось 10 веков назад. Историк-фантаст Гумилев Л. Н. объяснял победы варягов тем, что они перед боем для храбрости наедались мухоморов и теряли контроль над своим рассудком (81, с. 421). Может быть, и здесь мухоморы виноваты?

Доказать вину хазарских иудеев в организации походов и чинимых зверствах оказалось для Кожинова В. В. сложнее, чем вычислить процент еврейской крови Ленина В. И. или жен-евреек членов Политбюро, которые уж вовсе к теме русской словесности отношения не имеют. Хотя это все интересно само по себе не в историческом, а в литературно-психологическом плане. Видимо, членов Политбюро — Бухарина, Молотова, Рыкова, Ворошилова, Андреева, Кирова и Ежова «попутал бес», т. к. не существовало генеральной линии партии, обязывающей ее членов жениться исключительно на еврейках.

Вернемся в Хазарию. Итак, непосредственных военных столкновений войск Хазарии и киевских князей до похода Святослава Игоревича в летописных текстах не зафиксировано. Хотя Хазария не единожды натравливала на Русь союзных ей венгров (угров) или печенегов. Конец Хазарии наступил в 965 году. Летописец пишет об этом так: «В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав это же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял. И победил ясов (осетин. — А. К.) и касогов (адыгейцев. — А. К.)» (206, c. 244). Перед этим в 964 г. Святослав «пошел на Оку и на Волгу и встретил вятичей», последних данников хазар. Согласно этим записям, Святослав сделал бросок на Восток в Волжскую Болгарию, а не в придонские степи, где царствовала хазарская конница. Перезимовав у вятичей, Святослав на ладьях спустился по Волге к Каспию, предавая все огню и мечу. Ибн-Хаукаль пишет, что русы «ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и Семендер», и далее: «…русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и жители Итиля искали убежища на острове Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а некоторые из них в страхе поселились на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак. — А. К.)» (250, с. 220). После взятия Итиля Святослав захватил город Семендер, разгромил алан, касогов (адыгейцев), покорил Таматарху (Тмутаракань), поднялся по Дону до Саркела, взял его и основал на его месте русский форт Белую Вежу. Затем вернулся в Киев. На следующий год Святослав сделал своими данниками вятичей и отправился воевать в Дунайскую Болгарию. История его военных деяний хорошо описана историками разных поколений. Он погиб в 972 г., возвращаясь в Киев, вблизи днепровских порогов в стычке с печенегами. Их князь Куря, отрубив ему голову, сделал из ее черепа чашу для пирных веселий с надписанием: «Кто чужого ищет, свое потеряет».

Дружина Святослава, рассеявшая хазарскую армию, откочевала на запад, а союзники Святослава гузы в течении нескольких лет грабили и разоряли беззащитные хазарские селения. В X веке хазары уже не иудеи, а мусульмане, включая кагана. Таково было требование хорезм-шаха, к которому хазары обратились за помощью и защитой от гузов. В конце X века киевский князь Владимир Святославович повторил поход своего отца на Волжскую Болгарию, а затем Хазарию и окончательно обложил хазар данью. Восточная часть Хазарии превратилась в дымящиеся руины, западная — Тамань, Крым если не умерла, то замерла. Последнее упоминание о хазарах имеется в летописи XI века, где они фигурируют как участники заговора против князя Олега Тмутараканского. От некогда грозного соседа остались разрозненные, кочующие языческие орды степняков, которые еще несколько веков будут терзать южные границы Руси. Вместе с разгромом армии Хазарии исчезла и ее правящая иудаистская верхушка. Иудаизм сменился исламом, но не сразу, а к XIII–XIV веку.

В нашем повествовании мы придерживались лишь основной канвы, не вдаваясь в детали, поскольку все детали событий подернуты дымкой недостоверности и забвения. Это касается и письма царя Иосифа, приукрасившего положение дел в Хазарии, и политических упражнений Кожинова В. В., столь же тенденциозных. А что же остается любознательному читателю? На что можно опереться в раздумьях о нашей истории? А вот что: «Песнь о Вещем Олеге» А. С. Пушкина и былина «Илья Муромец и Жидовин». Более точных и прекрасных слов о делах давно минувших дней ученые-хазароведы все равно не напишут.

2. В Речи Посполитой

Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присоединением к России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молдавии, где они проживали компактными общинами с X–XIII веков. В Киевской Руси существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним, которые в XVI–XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш евреями-ашкенази. В Великороссии евреев практически не было до конца XIX в. по причинам законодательного характера. Информация о жизни евреев в указанных регионах и о их влиянии на жизнь коренного населения скудна и недостоверна. В конце XVI в. происходит польская колонизация бескрайних степей Дона и Правобережья Днепра, так называемого Дикого поля, являющегося также постоянным объектом набегов крымских татар. Целью набегов являлся захват рабов, живого товара — основного источника благосостояния крымчан. В этот же период в Диком поле появляются казаки, образуя своеобразное братство солдат-разбойников. Расцвет братства, или Кравчины, приходится на 1600–1770 гг. Более или менее постоянная территория братства простиралась от днепровских порогов до Буга и Днестра. «Польские хроники той эпохи видят… в этом космополитическом сброде преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни оставить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Всякий, представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так как между ними большинство были христиане, они нападали преимущественно на турок и татар» (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, любимым промыслом, казаки занимались также и честным трудом — охотой, рыбной ловлей и земледелием.

Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше в XV–XVI вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных землях с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в волынских имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего ясновельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличилось и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем поле крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными «панив-ляхив», предпочитавших «бенкетуваты» вместо того, чтобы самим возиться с «хлопом», были евреи-арендаторы, ставшие «язвой здешних мест» по отношению к пахарям. Имеется много источников польского происхождения о наделении, например, некоего «светлейшего сеньора Авраама Шмойловича и его жены Рыклы, дочери Иуды» правами высшей юрисдикции в гражданских и уголовных делах по отношению к подданным ясновельможного графа или князя. Всякое ведение хозяйства требует дотошности, внимания и того, что сейчас называют профессионализмом. К этому явно были не способны польские и литовские магнаты. Они с легкостью перепоручали управление евреям-арендаторам, умеющим круто вести дела, не заботясь о памяти истории. Родилась даже польская поговорка: «Каждый граф должен иметь своего Менделя». Не исключено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу в противоположном смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В русской истории система управления большими имениями с помощью старост-управителей, чаще всего немцев, получила распространение в XVIII–XIX веках. Это отражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и народных песнях («нехристь-староста татарин меня журит, а я терплю»).