Читать книгу "Великие путешествия античного мира - Лев Ельницкий"

Не в пример спутникам Александра Македонского и авторам, писавшим на основании их данных, Эратосфен осведомлен совершенно точно о раздельности бассейнов Каспийского моря и Меотиды, а также о раздельности и независимости друг от друга рек Окса и Яксарта, с одной стороны, и Танаиса — с другой. По этому поводу он полемизирует с Поликлетом, утверждавшим идентичность Яксарта и Танаиса, в частности, на том основании, что на Яксарте растет ель — растение, по мнению Поликлета не встречающееся в Азии. Эратосфен показал, что ель растет также и в Индии и что именно из елового леса Александр Македонский соорудил свой флот. Страбон прибавляет к этому, что Эратосфен опроверг многие из подобных утверждений спутников Александра, основанные на ошибочных географических представлениях.

Этим исчерпываются данные для суждения о географии Эратосфена как в общих ее чертах, так и применительно к северным странам. Насколько позволяют судить по большей части отрывочные замечания Страбона, Эратосфен пытался привязать изображение обитаемой Земли, полученное им от предшествующей географической традиции, и те поправки, которые были привнесены в IV и III столетиях до н. э., к твердому костяку меридианов и параллелей, проведенных им на основании астрономических определений и арифметических расчетов расстояний. Эратосфен, однако, в своих расчетах отправлялся не от градусной сетки, на которую посредством определения широты и долготы были бы нанесены границы материков, страны, реки, горы и отдельные пункты. Наоборот, его меридианы и параллели были привязаны к некоторым географическим пунктам, находившимся, по его далеко не всегда точным расчетам, на определенном меридиане или параллели. Так, меридиан, проведенный им через Александрию, проходил через Родос, Троаду, Византий и Борисфен — пункты, лежащие в действительности далеко не на одном меридиане, со значительными отклонениями от него к западу и востоку.

Эти искажения бросились в глаза Гиппарху, который на полстолетия позже разделил меридиан на 360 частей и, приняв измерение земного круга Эратосфена, определил протяжение одного градуса в 700 стадий, назвав каждое такое расстояние «климатом». Гиппарховы климаты представляли собой, в сущности, лишь более дробные и регулярные деления тех семи частей обитаемой Земли, которые установил Эратосфен своим разделением меридиана на пространстве от Мероэ до Туле.

Гиппарх не создал своей собственной карты мира и даже не описал ее хотя бы самым схематическим образом. Он лишь указал путь для составления такой карты. По этому пути значительно позже пошли географы Марин Тирский и его ученик Птолемей.

Завоевательные войны

как способ получения

географических знаний.

Страбон

Дальнейшее обогащение географических знаний о северных странах происходило главным образом в результате завоевательных войн, которые Рим вел на северо-западе и северо-востоке своих обширных границ во II–I столетиях до н. э. Эти новые знания не могли изменить общие географические представления, так как сообщали о странах, известных в отдельных чертах уже и ранее, но малоизученных вследствие их отдаленности или неприступности.

Если в эпоху завоевания римлянами Македонии римские легионы проникали в глубь Фракии, то подойти к Дунаю в его нижнем течении довелось впервые лишь Марку Ливию Друзу в 112 году до н. э. и Гаю Скрибонию Куриону в 74 году до н. э., во время их походов против скордисков и дарданов. Эти войны познакомили древних географов с некоторыми отдаленными племенами фракийцев, бастарнов и даков, описание которых со значительными подробностями, заимствованными преимущественно из римских источников, находим мы у Страбона.

Весьма существенные пополнения в географических знаниях кавказских стран были привнесены в древнюю науку в результате римских войн с царем Понта и Боспора Митридатом VI Эвпатором. В 69 году до н. э. Лукулл, преследуя соединенные понтийские и армянские силы, проник глубоко в Армению и взял столицу ее Тигранакерт, незадолго перед тем отстроенную Тиграном II на месте позднейшего Мартирополиса (современный Фаркин в Турции), и проник до древней столицы Армении Артаксаты на Араксе (современный Арташат, близ современного Еревана).

Сменивший Лукулла на посту командующего войсками против Митридата Помпей, преследуя отступавшего противника, проник в 66–65 годах до н. э. в Колхиду, Иберию и Албанию и очутился всего на расстоянии трехдневного перехода от Каспийского моря. Помпея в его походах сопровождал друг его, историк и географ Теофан Митиленский, записками которого широко воспользовался Страбон и другие более поздние авторы, писавшие о Митридатовых войнах и о странах Кавказа[50]. Следует сказать, что Страбон и сам, будучи каппадокийским уроженцем, был сведущ в кавказской географии[51]; поэтому описание внутренних областей Кавказа, а также и его черноморского побережья, ставшего более известным с тех пор, как по нему прошел на север Митридат, спасаясь от преследования Помпея, сделано им со значительной полнотой. Для этих описаний, помимо общегеографических трудов своих предшественников, Страбон использовал также историческую и географическую литературу, основанную на локальных данных, в частности сочинения Метродора Скепсийского, Артемидора Эфесского и Гипсикрата Амисенского, живших на рубеже II–I столетий до н. э. и уделивших в своих произведениях много внимания географии Кавказа.

Страбон представляет себе Кавказ на основании описания Метродора в качестве горного хребта, протянутого с запада на восток между Черным и Каспийским морями, к югу от которого находятся Иберия и Албания, а к северу — скифосарматские степи. В южной части посредством своих отрогов Кавказ соединяется с Арменийскими и Мосхийскими горами (то есть с хребтом Малого Кавказа), которые, в свою очередь, продолжаются на юго-западе в качестве хребтов Скидиса и Париадра, являющихся продолжением малоазийского

Тавра. Между названными хребтами на побережье Черного моря находится Колхида, о которой Страбон сообщает, контаминируя различные и разновременные источники и впадая вследствие этого в некоторые противоречия. На основании источников более древних, восходящих в конечном счете к Эратосфену и Патроклу, юго-западная граница Колхиды помещается им на малоазийском побережье чуть ли не у Амиса (II, 1, 3). Более поздние данные, происходящие из сочинений эпохи Митридатовых войн (XI, 2, 18), заставляют его отодвинуть границу области колхов значительно к востоку и поместить ее между Фасисом и Трапезунтом.