Читать книгу "Безнадежная любовь - Эльвира Владимирова"

А она ни капли не изменилась, просто ни капельки, и он неожиданно ляпнул всплывшее в памяти: «Мы, кажется, виделись когда-то?» Патологическая реакция на ее появление. Глупейшая фраза. Богдан не удержался от нее и спустя двадцать лет. Сама слетела с губ, досконально повторив давние интонации. И Аня не изменилась, изменилось только ее положение.

Она стала женой и матерью, но ему трудно было это понять, и даже присутствие толстощекой большеглазой Сашки воспринималось как забавная игра. Он посчитал, Аня отнесется к нему так же, как и несколько лет назад, и очень удивился, услышав спокойный голос и обыкновенные, не очень-то много значившие слова.

Она не нуждалась в нем, и это обидело. А глупая память вдруг выплеснула на поверхность, казалось, давно и безнадежно забытые чувства, от которых становилось умопомрачительно уютно, тепло и хорошо.

Богдан еще не был искренним, еще переигрывал и лицемерил, пока по-настоящему не испугался и не привел Аню домой. И его заброшенная квартира внезапно ожила, вещи опять стали знакомыми и добрыми, стоило девушке прикоснуться к ним своими руками. И он снова испугался.

Но все опять закончилось. Она уехала, и уже не просто уехала: уехала от него, из-за него. Он злился, проклинал ее, хотя знал, что она опять выбрала единственно правильный путь не только для себя, но и для него. Он не должен был иметь близких и дорогих ему людей. Тогда. Но не сейчас.

Аня. Она никогда специально не старалась удивить его, привязать к себе. Может, поэтому у нее и получалось?

Чокнутый мальчишка с перекошенным от злобы лицом ворвался в его дом. Позже Аня объяснила, почему. Но кто мог объяснить, отчего выдуманная Инной история соединила именно их, Богдана и Аню, его и…

Неужели у него есть сын? Да. Только она способна учудить такое.

Аня даже с Богданом могла говорить пока исключительно на одну тему.

— И что за время наступило? — жалобно вопрошала она. — Опять я остаюсь одна. Сначала Лешка от меня ушел. Саша собралась замуж, переберется к своему Грише. А теперь и Никита уезжает.

— Это тебе в наказание за то, что все время бросала меня, — нравоучительно определил Богдан.

Аня осуждающе глянула на него.

— Ага. Спасибо за сочувствие.

Он улыбнулся.

— Не сердись.

А она вздохнула.

— Я не сержусь. Я возмущаюсь, — и принялась рассуждать: — Конечно, Никита поступает вроде бы умно. Здесь действительно нет ничего подходящего, и отъезд, пожалуй, единственный приемлемый вариант. Но почему?..

Богдан с улыбкой наблюдает за ней. Его вовсе не смешат и не забавляют ее волнения и заботы, он знает, как тяжело отпускать тех, кого любишь, как не хочется делать этого. Его вовсе не раздражает однообразие последних Аниных разговоров, и он не пытается ее успокоить или отвлечь, понимая всю бесполезность подобного занятия.

— Всегда так бывает, — замечает Богдан негромко. — Он окончил школу, почувствовал себя взрослым.

Аня отводит взгляд, а потом смотрит с любопытством.

— Ты тоже сбежал от родителей, как только окончил школу?

Он снова улыбается и произносит спокойно:

— Не совсем.

— То есть?

— Не от кого было сбегать. Мама умерла примерно в это время.

Аня изумленно вскинулась и не удержалась от нового вопроса.

— А отец?

— Еще раньше, — коротко ответил Богдан.

Она на мгновение оцепенела.

— Господи! А как же ты?

— По-разному, — он по-прежнему говорил спокойно. — Но, как видишь, вполне благополучно.

— Я не знала, — Аня виновато опустила глаза, словно просила прощения.

— Ну и ладно, — пожал плечами Богдан.

Вот видишь, Аня, кому, как не ему, знать: пусть уж лучше дети уезжают, убегают, уходят, пусть уж лучше дети оставляют родителей, чем родители бросают своих детей.

Он рассматривает комнату, медленно переводит взгляд с одной вещи на другую и не замечает, что Аня не сводит с него глаз, с тревогой наблюдает, готовая в любой момент отвернуться, скрыв свое внимание. Она представила их первую встречу, его странный образ жизни и цинизм. Удивительно, что она пожалела его тогда, ведь, наоборот, должна была презирать. И вспомнила: она сидела, прислонившись спиной к стене, гладила его растрепанную голову и молча слушала глупости, которые он, не останавливаясь, все говорил и говорил.

— Как странно! Я опять в этом городе. И опять одна. Без мужа, и вот уже и без детей. И единственное, что я имею — это то, с чего все здесь началось. То, что я приобрела самое первое, когда впервые приехала сюда.

— Почему ты обо мне так неодушевленно? — шутливо возмутился Богдан.

Он понял ее загадочные высказывания, но его взгляд немного встревожил Аню.

— Я имела в виду не совсем тебя, а отношения между нами. Хотя сейчас они, конечно, не такие, как раньше.

— Ты жалеешь?

Он стоял слишком близко.

— Нет! — быстро и твердо ответила она, но, встретив его взгляд, почувствовала себя уже не так уверенно. — Не знаю, — почти прошептала, а затем сказала громче, стараясь придать словам весомость. — Но ведь это нелепо! Так не бывает!

— Почему?

Аня прекрасно знала этот голос и эти интонации. Через какое-то время она растерянно пробормотала:

— Что с нами? У нас крыша поехала.

— Ну и пусть! — успокоил ее Богдан. — По-моему, самое время.

Спускаясь по лестнице, Богдан столкнулся с Никитой. Они поздоровались, и Никита с удивлением обнаружил, что встреченный им взгляд, обычно пронзительный и изучающий, сегодня легок и приветлив.

Никита открыл дверь, прошел в комнату, ни секунды не сомневаясь в правильности определения места недавнего пребывания своего странного знакомого. Никита больше не испытывал к нему особой неприязни, пожалуй, в нем даже что-то притягивало. Но его отношения с матерью казались такими необычными. Никита никогда не представлял, что с родителями тоже случается подобное.

А мама задумчиво стояла у зашторенного окна.

Наверное, она только что выглядывала на улицу или задергивала занавески, а возможно, лишь сейчас подошла, желая узнать, что там делается снаружи.

Встретив Аню на улице, Богдан, не раздумывая, предложил:

— Пойдем ко мне, — и тут же, озаренный внезапной идеей, добавил: — И вообще, переходи ко мне жить.

— Да-а-а! — критически протянула Аня, даже не удосужившись поразмыслить над его предложением.

Она еще не решалась оценивать происходящее между ними. Но Богдан упорно тянул ее за собой.

— Пойдем!

Она даже замерла на мгновенье, потом, не удержавшись, улыбнулась.