Читать книгу "Первобытные люди. Быт, религия, культура - Чарльз Генрих Борн Квеннелл"

На рис. 134 изображены три бронзовые броши или фибулы. Такие застежки получили применение в швейцарских и итальянских озерных селениях, когда там впервые занялись ткачеством. Помещенные на рисунке броши показывают, как шло развитие этих симпатичных безделушек, которые археологи связывают с деревней Ла-Тене на озере Невшатель, хотя непосредственно в Ла-Тене встречаются только броши второго типа. У первого типа стержень загнут назад до такой степени, что соприкасается с изгибом броши. У второй броши конец уже не свободен, а прикреплен к изгибу, а у третьей и стержень и изгиб выполнены заодно.

Рис. 134. Броши и пружины

С правой стороны рис. 134 мы изобразили эволюцию пружин, во всех случаях острие стоит вертикально. В галыитатских брошах пружины находятся с одной стороны головки; в брошах Ла-Тене они двусторонние: под номером 1 пружина самого первого типа, похожая на современную английскую булавку; под номером 2 двойная пружина; а у броши под номером 3 одна спираль справа, потом проволока отогнута на левую сторону, где после тройного витка выгнута вверх и образует изгиб броши. На примере 4 двойной виток с обеих сторон, на примере 5 тройной виток, но упругость усилена хитроумным способом: под изгибом проведена петля; вся булавка, включая витки пружины, петли и изгиб броши, состоит из одного кусочка проволоки. Под номером 6 острие и витки пружины справа, затем петля и витки, выполненные заодно, слева; но изгиб броши представляет собой отдельную деталь, прикрепленную под петлей. Брошь под номером 8 основана на том же принципе, только пружина закрыта металлическим футлярчиком, прикрепленным к изгибу. На примере 7 изгиб крепится к меньшей петле. Мы считаем, что эти броши имеют большое значение: первая датируется примерно 400 годом до нашей эры и, насколько известно, является первым применением пружины, а восьмая приводит нас ко временам римского завоевания. Древний мастер, который в 400 году до нашей эры накручивал проволоку на стержень и открыл пружину, наверное, удивился бы, если бы заглянул в будущее и увидел, где только не применяется его изобретение; кто бы тогда мог подумать, что мы, к примеру, будем определять время с помощью миниатюрных механизмов на пружинном заводе, которые называем часами.

В Гластонбери жили изумительные гончары. Большая часть керамических изделий, по-видимому, была вылеплена вручную, но великолепную чашу на первом плане наверняка крутили на гончарном круге. Как мы узнали, в племени кикую лепят горшки на подстилке из листьев, чтобы во время работы их было легче поворачивать. Вероятно, перед гончарным кругом появился поворотный круг, сделанный наподобие вращательного жернова (рис. 129). Если подобным способом крутить тяжелый камень или кусок дерева, то его вес увеличивает инерцию вращения и очень помогает делать горшки. На рис. 145А вы видите ранний гончарный круг, как его представляют себе ученые.

Судя по веретенам и грузилам от ткацкого станка, в деревне пряли и ткали.

В Гластонбери были опытные бондари, умевшие делать бочки и кадки из деревянных досок, обруча и клепок. Гластонберийские жители были хорошими токарями. Ничто не может сказать нам, как выглядел гластонберийский токарный станок, но на рис. 135 мы помещаем примитивный станок, который использовался в Чилтерне и называется стержневым токарным станком.

Рис. 135. Стержневой токарный станок

В Чилтерне мебельщики, изготовляющие ножки стульев из березовых поленьев, чтобы сэкономить на перевозке, устраивают себе временные жилища прямо в лесу и обтачивают ножки, не сходя с места. Опорой для станка, как правило, оказываются два растущих рядом деревца, которые отпиливают на нужной высоте, прибивают к стволам две доски, образующие основание станка, куда вставляются упорные бабки. Потом над станком сгибают третье деревце и привязывают к нему струну, которая будет сообщать станку движение, оборачивая ее вокруг деревянной заготовки и соединяя с педалью внизу. Так получается грубый суппорт станка. Токарь нажимает ногой на педаль, струна начинает вращать заготовку в сторону токаря, и заготовка обтачивается, затем он отпускает педаль, согнутое деревце снова тянет струну вверх и поворачивает заготовку. Работа идет очень споро, и мы сами видели, что одну ножку стула можно обточить за минуту.

На нашем рисунке мы показываем токаря за обточкой деревянной чаши, которыми пользовались люди до появления эмалированного железа. Деревянную заготовку помещали рядом с одной осью, а с другой стороны прилаживали круглый стержень, вокруг которого оборачивали струну; этот кусок приставляли к другой оси и прикрепляли к заготовке четырьмя штифтами. По нашему мнению, это говорит о том, что так называемые киммериджские угольные деньги – не более чем сердцевина заготовки, оставшаяся от обточки сланцевых браслетов на токарном станке. Угольные деньги находят на побережье Дорсета рядом с киммериджскими залежами сланца, они представляют собой диски с отверстием с одной стороны и квадратным углублением или двумя-тремя отверстиями меньшего размера с другой. На схеме внизу рис. 135 показано, как мы представляем себе обточку на станке сланцевого браслета. А – это упорные бабки, В – оси, С – круглый деревянный стержень, на который накручена струна, установленный на одной оси и вставленный в квадратное углубление на сланцевой заготовке или отверстие с помощью двух-трех отдельных штифтов, причем заготовка соприкасается с другой осью. Сначала токарь выверил размеры браслета и его форму, затем сделал по надрезу на каждой стороне и в конце концов отделил браслет от остальной части заготовки, как показывает пунктирная линия под буквой D. Таким образом, киммериджские угольные деньги оказались всего лишь выброшенной сердцевиной заготовки, а не эквивалентом денег. Древние токарные станки имели одно большое преимущество – токарь мог обточить две, а то и три чаши разного размера из одного куска дерева.

Гластонберийские плотники пользовались топорами, и современные люди часто не осознают, насколько полезным орудием может быть топор в руках ремесленника. Архитектор Александр Бизли в 1882 году написал, что шведские плотники в Далкарлии и Нурланде «не нуждаются в иных инструментах, кроме топора и сверла, и презирают пилу и рубанок, видя в них жалкие новшества, которые годятся только для неумех, не знающих, как взяться за благородный инструмент. Они так ровно умеют обработать и обтесать бревно в 40 футов длиной, будто оно явилось с лесопилки, и из-под их рук его поверхность выходит такой гладкой, словно бы ее стругали рубанком».

Форма озерных селений заставляет нас предположить, что их строил боязливый народ, живущий в страхе перед воинственными соседями. По всей видимости, впервые их основало долихоцефальное средиземноморское племя в эпоху неолита. Жители гластонберийской деревни принадлежали к марнским кельтам, в то время населявшим большую часть Британии и знаменитым своими изысканно украшенными и эмалированными деревянными изделиями. Считается, что марнские кельты пришли из долины реки Марны, которая течет севернее Парижа. На фото вы можете увидеть лицо человека, останки которого были обнаружены в такой же болотистой местности, как гластонберийские трясины, только в Дании. В торфе тело сохранилось в отличном состоянии, как и гластонберийские дома, – по содержимому желудка мы можем сказать, что ел этот человек, а его череп позволил сделать первый достоверный портрет действительно жившего человека. Люди этого народа были смуглыми и невысокими – ростом от 5 футов 3 дюймов до 5 футов 8 дюймов – и имели головы овальной формы с цефалическим индексом 76, то есть относились к мезоцефалам. Представители того же народа основали стоянку Уорбери на западном окончании колейной дороги в Мендипах, а также селились в деревнях Вудкатс, Родерли, Вудъетс и Крэнборн-Чейз начиная с эпохи римского завоевания и вплоть до нашествия саксов.