Читать книгу "Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба - Алек Эпштейн"

К сожалению, catalogue raisonné О.Я. Рабина, неоднократно анонсированный в 2000-е годы, подготовлен и издан не был, вследствие чего нет никакой возможности взглянуть на все полторы тысячи его полотен, не говоря уже о графических работах, точное число которых неизвестно. И все-таки даже в тех произведениях, которые я видел, в подлинниках или репродукциях, еврейская тема так или иначе присутствует. В 1964 году была создана первая версия «Паспорта», где в графе «национальность» написано «латыш (еврей)», что не могло наличествовать ни в одном советском документе: каково бы ни было происхождение человека, какой бы национальности ни были его родители, в пятой графе паспорта могла быть указана только одна национальность, совместить две было невозможно. В 1972 году для Дины Верни была создана вторая версия этой работы, в которой самоидентификация «латыш (еврей)» была повторена, а ниже была добавлена немыслимая для паспорта графа «место смерти», где художник не без черного юмора указал: «Под забором? в Израиле?» В 1994 году была написана картина, запечатлевшая необычный документ – «Визу на кладбище», на которой стоит печать консульского отдела посольства СССР во Франции (тогда уже не существовало СССР, а такого рода справки посольство никогда не выдавало). В 1993 году Оскар Рабин и Валентина Кропивницкая впервые получили визы на посещение Российской Федерации, и данное произведение позволяет понять, какие чувства сопровождали их в поездке на свою первую выставку на родине, которая проходила в Русском музее: они собирались не столько на праздник, где их ждало признание, сколько на несуществующее кладбище, поскольку изображенные на картине люди похоронены в разных местах. Супруги получили визы из посольства Российской Федерации, но О.Я. Рабин возвращался туда, откуда пятнадцать лет назад был изгнан, в Советский Союз, и диалог он вел с тем посольством, которое в июне 1978 года лишило его паспорта, – с посольством СССР. Работа представляет собой триптих на одном холсте, на нем слева и справа – фотографии самых дорогих Оскару Рабину людей, запечатленных до этого на картинах «Кладбище в Лианозово», «Кладбище № 2 им. Леонардо да Винчи» того же года. В центре полотна – двойная виза, то есть в Москву и обратно, на которой национальность (в визах не указывающаяся) определена как «еврей (жид?..)», а цель поездки («что делать») – «шпионить». В 1995 году художник вернулся к теме виз еще раз, создав картину «Виза обыкновенная». Эта виза может считаться обыкновенной в том смысле, что она выдана не на кладбище, в остальном же документ, изображенный художником, весьма своеобразен: во-первых, в нем по-прежнему стоит печать посольства СССР, к тому времени не существовавшего уже более трех лет; во-вторых, в визе перемешаны русские, английские и французские слова в порядке, неприемлемом для официальной бумаги; в-третьих, в графе sex (пол) указано juif (еврей). Разумеется, это не свидетельствует об отказе от маскулинности, но снова демонстрирует, насколько сложно О.Я. Рабину разобраться в своей национальной идентичности. Графическая работа «Виза», созданная в 1997 году и исполненная на русском языке, соединяет элементы двух предыдущих работ. Она содержит указание на место предполагаемой поездки – «в Москву», «пол – еврейский», «зачем – шпионить». В картине «Visa на кладбище», написанной в 2004 году, в графе «национальность» предложена другая расшифровка: «Еврей + русский = француз».

Несколько работ, включающих еврейские «этнографические» компоненты, были созданы О.Я. Рабиным в 1999—2004 годах. На левой стороне картины «Букет черемухи» (1999) изображен обрывок объявления, опубликованного Еврейским похоронным бюро в газете русской диаспоры. Также на картине размещены «Щит Давида» (звезда Давида, та же, что на флаге Государства Израиль) и менора (семисвечник, изображенный на гербе Государства Израиль). Художник с иронией вручает еврейское похоронные бюро «Моне и Бени Иваноффу»: подобрав еврейским бизнесменам с одесскими именами наиболее распространенную русскую фамилию, он одновременно использовал в картине правописание, возможное лишь в обратной транслитерации с английского или французского языков. Это иллюстрирует тягу многих эмигрантов к намеренной аккультурации в американском или французском обществе, а также актуализирует вопрос о том, можно ли считать евреями эмигрантов третьей волны, выезжавших в Израиль преимущественно по приглашениям. Сам художник, как указывалось выше, также получил пригласительное письмо от неизвестной ему израильтянки, но не воспользовался им, большинство же эмигрантов третьей волны, покинувшие СССР в 1968—1981 годах (включая Александра Глезера, последовательно получившего из Израиля два вызова284), выехали по программе «воссоединения семей» к близким, а чаще мнимым или дальним родственникам в Израиль. Многие, кто уезжал после 1973 года, стеремились в США или страны Западной Европы, где, добровольно или вынужденно, присоединялись к местным еврейским общинам. Среди этих людей «Ивановых» почти не было, хотя многие в Советском Союзе старались брать фамилию, менее всего ассоциирующуюся с еврейством.

Если рядом с «Букетом черемухи» расположились «Щит Давида» и менора, то в другой работе, также с букетом черемухи в центре, появилась «Антисемитская» водка. Едва ли Оскар Рабин желал намекнуть посредством этой работы, созданной в 2002 году, на то, что все люди, употребляющие крепкий алкоголь, – антисемиты. Сам он не относится к числу убежденных трезвенников и не пренебрегает этим напитком, встречаясь со старыми товарищами, однако вспоминает, что в молодые годы не раз выпивал пол-литровую бутылку водки с кем-то за компанию285. В том же году художник написал картину «Холодильник Вивальди № 2», на средней полке которого расположилась баночка икры, также получившая название «Антисемитская». И водку, и икру художник изображал многократно, и в подавляющем большинстве он не ассоциировал эти продукты с негативным отношением к евреям. Вероятно, в качестве антитезы этим двум работам О.Я. Рабин в 2003 году написал «Еврейский натюрморт зимой», в центре которого – две пластины мацы, а справа от них – бутылка водки «Рабинович» с автопортретом на этикетке. Добавив к своей настоящей фамилии несколько букв, художник получил самую распространенную из еврейских фамилий, ставшую неотъемлемой частью русского фольклора; анекдоты «про Рабиновича» придумывали как антисемиты, так и сами евреи. Маца появилась еще в двух работах О.Я. Рабина, написанных в 2002 году: «Маца, колбаса, водка и розы» и «Маца, селедка и водка православная». Водка также появляется в созданной в 2004 году графической работе «Завтрак в деревне», где в центре – бутылка, названная «Кошерная русская» [так!], а ее этикетка украшена «Щитом Давида». Всем своим искусством О.Я. Рабин демонстрирует невозможность вычленения собственно еврейского компонента из повседневной жизни русских евреев, любимые блюда которых включают и мацу, и водку, и селедку, и колбасу… В Израиле местные граждане, недоброжелательно настроенные к выходцам из Советского Союза, в первой половине 1990-х годов называли их «колбасной эмиграцией», а некоторые религиозные политики и сейчас отказываются считать советских эмигрантов «настоящими евреями» (так, подобный мотив неприятия использовался партией ШАС в своей предвыборной пропаганде). Многие Бени и Мони Иваноффы, как в Израиле, так и в США, пытаются доказать свою преданность иудаизму и сионизму; О.Я. Рабин же принимает как данность тот факт, что советские и постсоветские евреи – особый, как сказали бы ученые-антропологи, субэтнос и что еврейская идентичность неотделима от их русскости… Переплетение судеб двух народов отражено в полотне, над которым Оскар Рабин начал работать в конце 2013 года. Нарисовав в левой стороне полотна еще одну версию советского «Паспорта» 1964 года и добавив к ней новую графу «Место после смерти», в которой высказано предположение «В раю (In Paradise?)», художник с правой стороны изобразил единый «Русско-французский паспорт», задача которого определить место каждой из этнокультурных идентичностей в самосознании художника. Показательно, что роль «русского», «еврейского», «французского» и «латышского» компонентов одинакова. Кроме того, русский и еврейский элементы переплетены друг с другом: в строке рядом со словом «русский» в скобках подписано juif [«еврей»], а в графе «еврей» в скобках добавлено определение «русский». О.Я. Рабин указывал на «советский» компонент как доминирующий в своем мировоззрении и жизненном опыте, и считал его более значимым, нежели соединенные вместе «русская», «еврейская», «французская» и «латышская» составляющие.