Читать книгу "Солнце на дороге - Андрей Максимов"

Малко вздохнул:

— Как вы там живете… Ничего про жизнь не знаете… Встречник — злой дух, который встречается на дороге. Дорога — наша, понимаешь? Вся. Наша дорога от начала и до конца. А Встречник дорогу как бы уменьшает, понимаешь? — Видимо, для наглядности Малко поднял руки и начал сближать ладони, сокращая расстояние между ними. — Видишь? Вот так Встречник уменьшает дорогу. Что хорошего? А если еще и с пустым ведром — вообще ужас! Заколдует, закружит, убьет…

Не веря до конца в то, о чем спрашивает, Антошин все-таки поинтересовался:

— Получается, этот рыжий человек превратился в вихрь?

— Это вихрь превратился в человека. Дух превращается в человека. Что тут непонятного?

«Дух превращается в вихрь… Или вихрь превращается в дух… Этого ведь не может быть! — думал вполне себе разумный человек, полковник Николай Васильевич Антошин. — Не может! Но есть. Я сам видел. Почему человеку кажется, что произойти может только то, что он понимает? Если я расскажу Малко про компьютер или видеотелефон, он скажет: бред, чушь, не может быть! А компьютерные игры? Разве то, что некое рыжее существо может превратиться в вихрь, более невероятно, нежели то, что, нажимая на клавиши, ты руководишь человеком на экране?

Поскольку Бог есть — значит, возможно всё. Это ведь так очевидно. Вот я хочу найти молодильные яблоки и уверен, что они существуют и тайну бессмертия можно узнать. И я найду эти яблоки. И тайну бессмертия узнаю. И меня это уже совершенно не удивляет. Привык. И ко всему остальному привыкну тоже. Как там говорил Голос? Люди называют сказочной любую жизнь, которую не могут объяснить…»

Трое продолжали свой путь. Двое по земле. Один над ними — по воздуху.

Лес не стал более красивым и радостным, наоборот, постепенно он превращался в еще более злой, таинственный и колкий.

Занятый своими мыслями, полковник не обратил внимания на то, что Вук опускается все ниже, ниже и вот уже летит, почти касаясь крыльями земли.

Лес закончился.

Антошин и Малко шагали по странному, довольно широкому коридору, образованному ветками деревьев. Ветви были и по бокам, и сверху. Свет с трудом пробивался сквозь них, и казалось, что, вопреки законам природы, поздний вечер мгновенно сменил раннее утро.

«Ты уверен, что мы должны доверять ворону?» — хотел было спросить Антошин, но вовремя понял, что другого выхода у них попросту нет.

Ветки опускались все ниже. Полковник и Малко встали на четвереньки и поползли. Вук уже не мог лететь и, смешно покачивая крыльями, семенил на своих ногах.

Труха забивалась под рубашку, тело начало чесаться.

— Осторожно, здесь могут быть скорпионы, — зачем-то предупредил Малко.

«Как это — осторожно? — едва не закричал Антошин. — Когда почти темно, когда ползешь на четвереньках, когда с веток постоянно что-то сыплется, как тут разберешь: скорпион свалился или просто отломилась сухая ветка?»

Каждый раз, когда кусок ветки или труха падали за шиворот, Антошину казалось, будто у него под рубашкой шевелятся и живут своей жизнью отвратительные твари.

Полковник вынул из-за пазухи и раздавил какое-то мерзкое существо. Или это была просто ветка? Или скорпион? Темно. Не разобрать. К тому же Антошин никогда в жизни не видел живого скорпиона и при встрече мог его и не узнать.

Но вот ту гадину, которая шмякнулась между ним и Малко, полковник узнал моментально. Встреча его не обрадовала.

Существо шипело, извиваясь на сырой земле.

Змея.

Следом, тоже шипя, упала вторая.

Змеи затаились, будто выбирая, какой из них напасть на Малко, а какой — на Антошина.

Проход из веток узкий и низкий.

Антошин замер, не зная, что делать.

Развернуться и бежать? Невозможно.

Встать, пробив головой потолок из веток? Во-первых, вряд ли пробьешь, а во-вторых, разве это спасет от змей?

Лежать и ждать, пока они нападут? Отвратительная перспектива…

Откуда-то из-под Малко деловой и спокойной походкой вышел Вук.

Одну змею он ударил клювом по голове — та сразу затихла.

Вторая попыталась бороться, но битва была недолгой. Клюв Вука бил точно и сильно. Ворон одержал победу.

— Разве во́роны нападают на змей? — прошептал Антоши н.

Малко усмехнулся:

— Спроси у Вука! — и пополз вперед.

Антошин двинулся следом за ним.

Пришлось проползти по двум убитым змеям, ощутив их руками, животом, коленками. Эти змеиные трупы казались еще более мерзкими.

Теперь Вук ковылял между Малко и Антошиным. И это почему-то успокаивало полковника. Странно, конечно, но он ощущал себя под защитой удивительной птицы.

Еще одна змея упала прямо на крылья ворона, будто специально спикировала. Вук, не останавливаясь, недовольно сбросил ее, ударил мощным клювом.

И снова Антошин ощутил под собой бездыханное змеиное тело.

Сил ползти уже не было никаких. Но всё, что имеет начало, непременно должно иметь конец. Бесконечных тоннелей не бывает даже здесь.

Сначала полковник почувствовал, что дышать становится легче, словно с лица сорвали пленку и воздух радостно бросился навстречу людям. А уж потом увидел начинающий синеть вечер и ярко-зеленые листья деревьев.

Малко вылез из зарослей первым, упал на траву лицом вверх, раскинув руки.

Антошин рухнул рядом.

Вук взлетел на дерево, внимательно огляделся, потом громко и, как показалось, нервно закаркал.

«Если сейчас опять появится какая-нибудь гадость — Встречник какой или ведьма, — я не выдержу», — подумал Антошин.

Но Вук каркал о чем-то своем, личном, к людям отношения не имеющем. Возможно, с деревьями здоровался или с небом или просто радовался тому, что все-таки привел сюда людей.

Антошин предложил:

— Может, здесь и заночуем?

Мир вокруг казался чудесным, красивым и абсолютно безопасным. Уходить отсюда не хотелось.

Малко посмотрел на небо:

— Рано еще. Отец учил меня: «Если делаешь какое-то важное дело, останавливайся, только когда сил нет или время вышло». У тебя есть силы?

Сил у Антошина не было давно. Кажется, как попал в эту древнюю Русь, так сразу силы и закончились.

— Есть… — выдохнул полковник.

Малко поднялся:

— И время еще есть.

Словно услышав их разговор, Вук спланировал с ветки и полетел, показывая дорогу.

2

На этот раз шли недолго.

Поднялись на холм, посмотрели вниз, а там — деревня.