Читать книгу "Футбол оптом и в розницу - Марк Рафалов"

Сегодня тот уже далекий эпизод может показаться забавной мелочью и вызвать улыбку, а тогда...

Розин Марк Борисович (1909—2005)

В конце мая 2005 года мы проводили в последний путь этого выдающегося человека. О нем написано несколько книг и десятки очерков, воспоминаний. Интересны и интервью с ним.

В 1937 году он начал работу в Спорткомитете СССР и прослужил в нем (с перерывом на войну) до ухода на пенсию.

Марк Борисович Розин — заслуженный тренер РСФСР. Один из организаторов и пропагандистов детского и юношеского футбола в стране. В 1948—1978 годах был начальником отдела массового и детского футбола Управления футбола Спорткомитета СССР. Был одним из основателей клуба «Кожаный мяч», его вице-президентом в 1966—1986 годах. Награжден орденом «Знак почета», а также как участник Великой Отечественной войны — многими боевыми орденами и медалями.

В этой коротенькой объективке, заимствованной мною из футбольной энциклопедии, не сказано еще, что Розин был в числе первых участников Отечественной войны, удостоенных самой почетной тогда награды: ордена Боевого Красного Знамени. Не сказано и о том, что он был одним из организаторов вывода из окружения кавалерийского корпуса генерала Белова.

Вот лишь одно примечательное воспоминание, которым незадолго до своей смерти поделился со мной боевой товарищ, с которым мы дружили более 40 лет.

«В 1937 году меня пригласили на работу в Спорткомитет СССР. Одно время я даже был помощником председателя комитета Василия Васильевича Снегова. Кстати, еще перед войной у меня произошел забавный эпизод, связанный с тбилисским «Динамо» и его тренером, моим старым товарищем Алексеем Андреевичем Соколовым. Как-то меня командировали в Тбилиси. Узнав о моем приезде, Соколов поручил капитану команды Шота Шавгулидзе окружить меня заботой и вниманием. Шота сразу же взялся за дело. И поехали мы с ним в горное село, где его родственники справляли свадьбу. Шота попросил меня произнести здравицу в честь молодых. В разгар гуляний мне предоставили слово. Говорил я очень коротко и поэтому был немного смущен переводом моей речи на грузинский язык. Перевод Шота длился раза в три дольше, чем моя здравица. Тут же ко мне направились три седобородых аксакала и вручили огромный кубок, до краев наполненный вином. Я понимал, что пить надо до дна... Короче говоря, очнулся я лишь через... сутки! Спустя некоторое время узнал, что в своем «переводе» Шота представил меня личным посланником Сталина, который якобы поручил мне передать его поздравление молодоженам».

Севидов Александр Александрович (1921—1992)

Наше знакомство с Александром Александровичем состоялось в начале 60-х годов, когда он работал с минскими динамовцами. Готовились они к сезону в Хосте и жили в Доме творчества. А совсем рядом, в гостинице «Хоста», располагались участники всесоюзного сбора судей. Естественно, что мы часто встречались с игроками и тренерами, обсуждали футбольные новости, проводили занятия по правилам игры. Тогда-то мое внимание и привлек в высшей степени доброжелательный, открытый и улыбчивый наставник минчан.

Наблюдая за ним на сборах и во время матчей чемпионата, я сразу же заметил, что Сан Саныч никогда не опускался до унизительных перепалок со служителями футбольной Фемиды. Он всегда был сдержан и порядочен.

Вспоминаю забавный эпизод из наших многочисленных встреч с Севидовым. Произошло это во Львове в мае 1976 года, когда я прибыл инспектировать встречу «Карпат» с московским «Динамо», которое в ту пору тренировал Севидов. Обслуживать ее должен был арбитр, не отличавшийся, мягко говоря, безупречной репутацией. Когда команды проводили предматчевую разминку, Александр Александрович подошел ко мне и взволнованно прошептал: «Я тебя очень прошу передать этому, — он кивнул в сторону судейской комнаты, — чтобы он хоть сегодня обошелся без привычных «гонораров». В силу служебного долга и знания «склонностей» арбитра я предупредил его о необходимости соблюдать законы игры. Встреча закончилась со счетом 1:1. Грубых ошибок судья не допустил, и я оценил его арбитраж хорошей оценкой.

В последний раз я виделся с Александром Севидовым в начале 92-го, в гостях у нашего общего знакомого, мудрейшего футбольного обозревателя Аркадия Галинского. Вспомнили львовский эпизод. Севидов весело смеялся...

Симонян Никита Павлович (р. 12.10.1926)

Признаюсь, что, наблюдая за играми столичных спартаковцев без малого 70 лет, я никогда не числился в рядах болельщиков «Спартака». Это, однако, не мешало мне не только восхищаться многими футболистами в красных футболках с белой поперечной полосой на груди. Более того, со многими из них я был хорошо знаком и поддерживал весьма дружеские взаимоотношения. К ним я отношу блистательного вратаря Анатолия Акимова, всех братьев Старостиных, Николая Дементьева, Владимира Степанова, Игоря Нетто, Сергея Сальникова, Алексея Парамонова, Анатолия Исаева, Анатолия Ильина.

Возможно, я допускаю некоторый субъективизм, но из ряда названных мною спартаковцев все же выделил бы моего давнего друга и бесподобного форварда Никиту Павловича Симоняна. Упоминать о его заслугах, по-моему, нет никакой надобности. Назову лишь два факта. Симонян — олимпийский чемпион 1956 года, он в течение многих лет возглавлял символический «Клуб Г. Федотова» для лучших бомбардиров страны, на его счету 186 голов!

Но, наблюдая за игрой Никиты Павловича, я чаще вспоминал не о регалиях мастера атаки, а о его ярко выраженных рыцарских чертах. Десятки раз доводилось мне наблюдать, как беспощадно били по ногам нашего героя. Он ни на кого lie обижался, даже головы не поворачивал в сторону грубиянов. Свою правоту в подобных спорах он отстаивал только голами! В чем немало преуспел!

Старостин Андрей Петрович (1906—1987)

На мой взгляд, Андрей Петрович являлся наиболее колоритной фигурой в строю своих братьев. Его игра в «Спартаке», поведение неоспоримого лидера, неукротимая жажда боя хорошо мне запомнились.

Особенно часто мне доводилось встречаться с Андреем Петровичем во время его пребывания на посту заместителя председателя Федерации футбола СССР и председателя столичной футбольной федерации, в президиум которой несколько лет входил и я.

Авторитет этого обаятельного, сильного человека в спортивном мире был непререкаем. Широта мышления, эрудиция, железная логика, прекрасное ораторское мастерство, какая-то врожденная величественность сделали Андрея Старостина любимцем и кумиром огромной армии поклонников футбола.

Ничто человеческое не было ему чуждо. Он знал цену бескорыстной мужской дружбе, был жизнелюбом и умел радоваться жизни. В любой обстановке, в любой среде: артистической, писательской, среди журналистов, спортсменов, заядлых преферансистов и ипподромщиков — Андрей Петрович сразу же становился своим человеком. Сила его обаяния, его убедительность были всепроникающими.

Когда Андрея Петровича не стало, в Сокольнический манеж «Спартака» попрощаться с ним пришла вся футбольная Москва. Гроб с телом покойного установили в центре штрафной площади, напротив ворот. То есть на той же позиции, которую в течение многих лет своей яркой спортивной жизни отважно и беззаветно оборонял подлинный рыцарь футбола Андрей Старостин.