Читать книгу "Кто убил Влада Листьева? - Юрий Скуратов"

— Конечно.

— Из любого кабинета?

— Из какого вашей душе угодно, Сергей Иосифович, — благодушно отозвался подполковник. Он был рад находке, которую извлек из тайника. Это было, что называется, профессиональным везением.

Бейлис отставил телефон в сторону — решил при подполковнике не звонить, прошел в соседнюю комнату, где два лейтенанта со скучающим видом изучали бухгалтерские отчеты, рывком сдернул с кучи бумаг на пол плоский телефонный аппарат, украшенный золотой надписью «самсунг», и, резко тыкая пальцем в кнопки, будто хотел проломить их, набрал номер мобильного телефона олигарха.

В ответ последовала противная фраза, произнесенная певучим грудным голосом: «Набранный вами номер находится вне зоны действия…» Бейлис тычками, болезненно отзывающимися у него в ушах, набрал второй номер олигарха. И также последовал отказ, только на английском языке. Бейлис набрал третий номер.

Олигарх отозвался по пятому телефону — он предохранялся от чужих ушей тем же способом, что и сам Бейлис, — захлебывающийся, с картавинкой голос был дружелюбен.

— У меня — совещание, — предупредил Бейлиса олигарх, — но если у тебя что-то важное — давай! Мои коллеги подождут.

— Важное, — сказал Бейлис.

— Давай!

— У меня в офисе — обыск. Олигарх не выдержал, присвистнул.

— В связи с чем, не знаешь? — спросил он.

— Думаю, в связи с убийством Влада.

— Они что, наивные, полагают, что Влада убил ты? Лично? Чем хоть убивал, признайся… Топором и зубилом?

— Ага, и топором, и зубилом, — невесело подтвердил Бейлис.

— Ладно, не журись. К сожалению, я не смогу отсюда дотянуться до Москвы, — сказал олигарх, и Бейлис только сейчас понял, что тот находится вне России. Я в Лондоне, но это дело мы так не оставим. Перепиши всех поименно, кто затеял этот обыск, — мы со всеми сквитаемся. Не только с этими шестерками, с подполковниками и полковниками, — с самим начальником налоговой полиции, не только с промокашкой из прокуратуры, который присутствует при обыске, — с самим генеральным прокурором. Всех перетрахаем!

— Всех перетрахаем! — еще раз грозно прошипел олигарх в телефонную трубку — у него было простужено горло. — А ты… ты — держись!

Обыск у Бейлиса продолжался до глубокой ночи.

Вельскому поступила на стол распечатка этого разговора — Бейлис его вел по обычному телефонному проводу. Вельский прочитал текст, усмехнувшись, подчеркнул слово «перетрахаем». Далеко целится олигарх — генерального прокурора решил употребить…

Потом, несколько месяцев спустя, когда был ни за что отправлен в отставку начальник налоговой полиции — деловой честный генерал, а следом черная туча сгустилась и над головой самого Вельского, он вспомнил об этой угрозе и ему сделалось горько, даже дышать трудно стало. Выходит, президент прислушивается к голосу воров, жуликов, кухонных и банных собутыльников и готов в любую минуту продать тех, кто оберегает закон, страну, людей…

Но это будет позже.

67

На одном из торжеств Вельский познакомился с женой и дочерьми президента — они сами, нежно воркуя о чем-то своем, подошли к нему. Держались с некой робостью — видать, должность генерального прокурора казалась им слишком грозной, вызывала невольный холодок. Вельский, который находился на приеме вместе с женой, постарался, чтобы в голосе его не прозвучало ни одной казенной нотки — профессия ведь тоже вырабатывает и голос, и походку, и даже манеру мыслить, это Вельский не раз отмечал в своем дневнике. Он вообще старался чаще смотреть на себя со стороны, относился к себе довольно критически, отмечал все свои промахи и пытался поправить то, что можно было поправить…

Увидев «принцесс» и «королеву», Вельский подивился некоему несоответствию того, что он увидел, с экранным изображением — на экране телевизора «королева» и «принцессы» выглядели изящными, даже какими-то утонченными. А тут скульптор над натурой особо не работал — то ли времени не было, то ли желания — все трое были сработаны топором, похожи на этакие плотные бревнышки, наряженные в дорогие костюмы. И что еще отметил Вельский — у всех троих были одинаково неглупые, очень живые глаза.

«Поговорили о Свердловске, о местах, которые всем нам были хорошо известны, — записал Вельский в своем дневнике. — «Вы ведь нашенский, родились на Урале?» — спросила у меня старшая из президентского семейства, королева-мать, если перевести на штатное расписание английского двора. Пришлось признаться, что я не свердловский — в Свердловске, по-нынешнему Екатеринбурге, я только учился. Хотя Урал полюбил не меньше, чем свое Забайкалье.

Старшая из королевского двора, «президентша», неожиданно глянула на меня иронически, вполуприщур и стала что-то говорить о любви к родной земле. Слова были какие-то неискренние, затертые, вычитанные из газет — такое я слышал много раз. И мигом она стала мне неинтересной. Существует жесткий закон информации. Как только человек начинает повторяться, произносить прописные истины, он делается неинтересным. Так и «королева-мать». Недолго же она выдержала!

Наиболее умной мне показалась младшая дочь, Татьяна, но и наиболее, если хотите, коварной, от женщин такой категории можно ожидать все…»

Вельский был недалек от истины. Но тогда, в ту пору, трудно было что-то предугадать.

Президентское семейство пригласило Вельского сыграть в кегельбан, «королева-мать» даже потянула его за рукав, но Вельский отказался — в стороне, безучастная ко всему и словно всеми брошенная, стояла его жена, она мало кого тут знала, и Вельский, поглядывая на Лену, чувствовал себя виноватым.

— Нет, нет! — отверг он настойчивое приглашение. — В кегельбан я не играю. Не игрок, простите…

— Что, ни разу в жизни не пробовали? — удивилась «королева-мать».

Вельский, подумав про себя: «А игра-то эта — совсем не королевская», ответил, стараясь, сохранить на лице приветливую улыбку:

— Ни разу в жизни!

68

Вельский отметил у себя в дневнике, что кроме незарегистрированного оружия в офисе Бейлиса были найдены аналитические справки, составленные на видных политических деятелей, в том числе и на премьер-министра правительства. Изъятые из портфеля самого Бейлиса, документы эти были составлены очень грамотно, такие документы по зубам лишь спецслужбам, никакая частная компания составить их не может и не могла, только могучая федеральная организация. Поэтому невольно возник вопрос: как эти бумаги попали к Бейлису?

Самое же неожиданное было другое — папки, обнаруженные в столе у Бейлиса, в тайнике, оказались не чем иным, как следственным делом, находившимся на столе у Трибоя. Там был и протокол допроса Кошака. Заместитель генерального прокурора Михаил Катышев, узнав об этом, невольно сжал зубы и несколько минут сидел молча с неподвижно застывшим, словно бы отлитым из железа, лицом. Выходит, в группе Трибоя завелись «кроты», которые все выносят наружу, и все, что делается в следственной группе, известно одному из «фигурантов» — господину Бейлису, известно все до мелочей.