Читать книгу "Театр начинается с выстрела - Марина Серова"

— Мать-мать-мать! — только и смогла пролепетать я, взглянув на распечатку. — Я бы с таким даже под дулом пистолета в одну постель не легла, а Лукьянова добровольно! Да уж! Девица с очень сильно заниженной социальной ответственностью! Только на сухарик этот разожравшийся хряк мало похож. Скорее уж калач. — И тут мне в голову пришла, как мне показалось, неплохая мысль: — Слушай! Вера сказала, что Лукьянова называла своего любовника Сухариком от противного. Она это поняла так, что он Дарье противен, а если это от фамилии? Например, Калачев, Куличев, Батонов.

— Шахразада, а хочешь, теперь я тебе сказку расскажу? — спросил Крон, и я обратилась в слух. — Жили-были пожилые муж с женой и горя не мыкали, пока их сын не влип в ипотеку. Вот и пришлось им на дачу перебираться, а квартиру сдавать, чтобы ему помочь. Так что эта квартира сдается уже много лет, и снимали ее только семейные пары без детей, причем муж всегда был военным. Ты улавливаешь суть? — Я активно закивала. — А сдачей квартиры занималась жена сына, медсестра в инженерно-строительной воинской части на окраине Москвы. А сдать квартиру одинокой девушке, а не семейной паре, ее уговорил некий майор Кривозубов из этой же части, сказав, что у этой девушки богатые родители, которым по средствам платить за квартиру больше, чем она могла бы получать с семейной пары. И поддалась эта медсестра на искушение! — горестно вздохнул он. — И не остановило ее даже то, что девушка служит актрисой в театре и комплектов ключей ей почему-то нужно два! Ей было достаточно того, что документы в порядке и есть временная регистрация в Москве.

— Что за люди! — не сдержалась я. — Ведь прекрасно она поняла, что не Лукьянова будет за квартиру платить, а ее любовник, для которого и нужен второй комплект. Но этому сыночку с женой только деньги нужны! Стариков из родного дома к чертовой матери выгнали, а из их квартиры притон устроили! Ничего! Пусть попробуют теперь эту квартиру сдать! Соседи — народ ох и добрый! Мигом сообщат, что одну проститутку там уже убили! Счет открыт! Так что боком им эти деньги выйдут! А Кривозубов этот что собой представляет?

— Напоминаю, он майор, — ехидно заметил Крон.

— Не злобствуй! Я пищеварю! У меня кровь от мозга отлила! — добродушно огрызнулась я. — И для кого же он старался?

— Сейчас я тебе назову имя командира части, и ты все поймешь, — он помолчал, интригуя меня, а потом сказал: — Полковник Булка Геннадий Викторович. Как видишь, ты оказалась права! Действительно, от противного.

Услышав это, я еле сдержалась, чтобы не заржать в голос, и просто похихикала.

— Да уж! Повезло мужику с фамилией.

— А на этот случай я тебе напомню старый анекдот о том, что сказал один украинский пограничник другому, посмотрев паспорт русского: «Дывись, Голопупенко, яка смешна фамилия — Иванов!»

— Да черт с ней, с его фамилией! — отмахнулась я. — Но вы с ним уже поговорили?

— Да нет, Ника! Тут возникли большие сложности, — сразу став серьезным, сказал Крон.

— Высокие покровители? — гневно поинтересовалась я.

— Раньше были. Может, и теперь кто-то остался, но здесь другое. Во-первых, он заболел, и уже третий день его нет на службе. Это бы нас не остановило, но есть во-вторых: к нему подбирается военная прокуратура — там такие злоупотребления! Поэтому нам настоятельно рекомендовали к нему даже не приближаться, а то он вздрогнет, как трепетная лань, топнет копытцем, и дойдет хрустальный звон до всех его подельников. И попрячут они концы в воду. И вся многотрудная работа прокуратуры полетит коту под хвост. А в-третьих, он в среду к Лукьяновой вообще не приходил. Вот сейчас шеф и думает, как к нему подъехать.

— Из чисто спортивного интереса спрашиваю. Раз вы все записи отсмотрели, на убийцу Лукьяновой никто не тянет?

— Судя по тому, как себя вели остальные люди, они все жильцы этого подъезда. Все открывали дверь своими ключами для домофона, заходили, выходили. Взгляду не за что зацепиться!

— Ты знаешь, — подумав, сказала я. — А что, если распечатать лица всех, кто входил в подъезд, и показать бдительному соседу Лукьяновой? Он же сразу определит, кто живет там, а кто — нет. А потом…

— Да делается это все уже! — перебив меня, отмахнулся Крон.

— Подожди! Помнишь, что я говорила по поводу жены любовника Лукьяновой? Итак, она все узнала, выбила из Булки адрес любовницы и ключи от квартиры, поехала туда и дожидалась возвращения Лукьяновой непосредственно внутри! Та вошла и прямиком направилась в кухню, а жена подкралась к ней сзади.

— Очнись! — насмешливо посоветовал мне Крон. — Во-первых, если бы это была разборка двух баб, которые мужика не поделили, там бы даже потолочный светильник не уцелел. Во-вторых, ты сама говорила, что работал профессионал, с чем мы все полностью согласны. И в-третьих, и это самое главное: Булка давно в разводе и больше не женился. Живет один в однокомнатной квартире в районе Речного вокзала.

— Так почему же он Лукьянову у себя не поселил? Зачем деньги зря выбрасывать? — удивилась я, но Крон на это только пожал плечами. — Слушай! А может, бывшая жена не оставила надежду его вернуть, осаждает его квартиру, вот он и решил не травмировать нервную систему своей молодой любовницы?

— Ника! Его жена вскоре после развода уехала с матерью в Израиль и с тех пор в Россию не приезжала.

— Да, нестыковочка! — разочарованно вздохнула я. — Она с новым мужем уехала или?..

— Или! — выразительно сказал он. — Там вообще очень непонятная история — и с ней, и с их сыном, который Булке не родной.

— Расскажи, если знаешь, — попросила я.

— Вообще-то этим другие люди занимаются, я просто влегкую документы просмотрел и разговор шефа с одним из наших послушал, но что помню, расскажу. Короче, Леонид Казаков, тесть Булки, был редкостной сволочью, ничуть не лучше своего папаши — тот у Рюмина, который «дело врачей» затеял, чуть ли не правой рукой был. А женился Леонид на Инне Львовне Кандель, чьи родители как раз были врачами. Причем женился потихоньку от отца, который, узнав об этом, в ужас пришел.

— Может, влюбился? — предположила я.

— Да нет! Думаю, ему просто понравилась игрушка, вот он и решил ее так получить. Не удивлюсь, если он угрожал ей тем, что его отец арестует ее родителей, и этим вынудил выйти за него замуж. После смерти Сталина его отец был арестован, сел и домой не вернулся — умер в лагере. А со временем Леониду игрушка надоела, потому что, по слухам, жили они очень плохо, только развестись он не мог — не приветствовалось это генеральной линией партии. Леонид шел в гору, потому что некоторые друзья-подельники его отца остались не просто на свободе, но и при должностях, вот они его жалели и поддерживали. Детей у Леонида и Инны долго не было — наверное, она делала все возможное, чтобы от этой мрази не забеременеть, может, надеялась, что из-за этого он ее бросит. Их единственная дочь, Нина, родилась в 60-м. И у Леонида было очень большое сомнение, что она от него, но анализ ДНК тогда не делали. Со временем Леонид дорос до того, что стал не самым последним человеком в нашем Министерстве обороны, пока не случилась какая-то темная история с пропажей документов, после которой его досрочно отправили в отставку. Но какие-то связи у него, видимо, в министерстве остались, и он их передал Булке, потому что иначе тот не чувствовал бы себя так вольготно и не вел себя так нагло. А два года назад Леонид от инсульта помер, причем, как узнал шеф, на похоронах никого из семьи не было.