Читать книгу "Смерть цвета бейсик - Александр Прост"

— Они заставили меня вести машину. Мы доехали до какого-то переулка, не знаю, как называется. Район Пряжки, Лоцманской, Римского-Корсакова, где-то там, могу показать, думаю, найду.

— На записи вы одеты иначе, чем сейчас.

— Я переоделся, у меня комплект лежал в машине. Знаете, стройки, грязь, всякое такое.

— Почему вы не обратились к правоохранителям, оказавшись на свободе?

— Испугался. Паника.

— Давайте зафиксируем все это. Машенька зайди к нам.

Маша села напротив и шустро разложила компьютер:

— Начинаю ведение протокола, — голосок у нее был высокий и писклявый словно у куклы. — Назовите вашу фамилию.

Мы добрались до амнистии двадцать пятого года, когда дверь распахнулась. В кабинет вкатился толстенький коротышка, едва за тридцать, в сопровождении обширной свиты. От него исходил сложный составной аромат из мощного перегара и чрезмерных духов. Искусственный левый глаз повторял движения настоящего какими-то дергаными рывками, немного отставая, отчего становился заметней, чем если бы был бесхитростно стеклянным.

— Лапуль, — он помахал короткопалой пухлой ладошкой в сторону Маши, — погуляй чутка.

— Здоров, — не глядя, сунул руку полковнику, тот мгновенно преодолел дистанцию и пожал, как-то особенно почтительно изогнувшись.

— Кто его так? Шалил при задержании?

— Да нет, Хромов допрос снимал.

— Хромов, Хромов… А! Хромов! Вот, балбес. Знаешь меня? — он обратился уже ко мне.

Я кивнул, подтверждая. Этого колобка, известного как генерал Кеша, я знал, да и все знали. Он был сыном друга президента и другом сына президента. Последние годы эта банда юных быстро прибывала заметностью, влезая повсюду, где деньги. Они успели перессориться с половиной города, даже с американцами. Собственно, президентский сынок, сильно пьющий кретин, был вожаком номинальным, первую скрипку, как говорили, играл именно Иннокентий. Судя по рассказам, он тоже не блистал интеллектом, выделяясь зато бойкостью натуры и наглостью. Да и неоткуда там взяться особенному уму, отцов тоже гениями не назовешь. Шайка предыдущего поколения взлетела к вершинам на чистом везении: когда американцам понадобились дрессированные мартышки, именно они удачно подвернулись под руку. На нынешнем президенте висело несколько уголовных приговоров, и он на свою удачу уже несколько лет отсиживался заграницей. За время отсутствия былая популярность слегка завяла, сдвинув его во второй ряд оппозиционных лидеров. Однако большая часть по-настоящему отборных претендентов погибла при бомбардировке Москвы, пришлось выбирать из немногих оставшихся.

Впрочем, президент обладал полной профессиональной компетентностью: у него был неплохой английский и отточенный навык: едва сдерживая слезу, патетически рассуждать о европейских ценностях и тернистом пути свободы.

Если президент был полуслучайным персонажем, вытянувшим счастливый билет, то Кешин папа был везунчиком в квадрате, просто оказавшимся в нужное время рядом. Стоит, правда, признать, что он показал себя хитрецом и осторожным интриганом, сохранив место, пусть и немного второстепенное, в верхушке. Подавляющее большинство придурков, клоунов и фриков, составивших первое свободное и демократическое правительство Российской Конфедерации, давно растеряло позиции, растаяв в дымке. Самые удачливые теперь возглавляли сомнительные фонды и исследовательские центры, а неудачливые исчезли в тюрьмах и реабилитационных центрах. Поколение детишек действовало наглостью и нахрапом, сильно переоценивая надежность позиций родителей.

— Чего рассказывает? — генерал Кеша уселся на стол в полуметре от меня и покачивал пухлыми ножками, не достающими до пола.

Полковник торопливо вытащил из нагрудного кармана ручку-планшет, нажал, включая голографический экран, пробежал по иконкам пальцами, вызывая текст, и протянул Кеше. Тот пробежал несколько строк, соскучился, и вернул планшет обратно.

— Давай, своими словами. По сути только.

Полковник вкратце пересказал.

— Смешно. Дядя, ты прям юморист. Слушай, я человек занятой, давай кратко и по делу. Кто с тобой был в Министерстве, чего вы там делали, я не спрашиваю, потому что знаю. И пасынок твой, и второй, забыл как его, у нас — поют как птички. С их слов ты выходишь самый главный террорист и мерзавец. Хочешь поправляй, не хочешь — твое дело. А вот что мне действительно нужно узнать: каким образом Михаил Натанович Беркович осуществлял планирование, руководство и финансирование вашей преступной группы? Расскажешь, и я, я! — подчеркнул он, подняв указательный палец, — гарантирую тебе максимум десятку в трибунале, даже без конфискации. Через пять лет выходишь по амнистии веселым и окрепшим на свежем воздухе. Идет?

Пока он болтал, мне пришла в голову роскошная идея. Можно подхватить со стола тяжелый на вид стилус и поглубже вогнать в еще целый глаз, или одна ладонь на затылок, другая на подбородок и резко повернуть. Терять мне все равно нечего, от контр мало кто выходит. Даже с обвинениями много мягче моих люди гарантированно пропадают навсегда. А пять лет и амнистия это у них, похоже, такая профессиональная шутка. Я примерился к своему, наверно, последнему и уж точно совершенно этически бесспорному поступку, подобрал для толчка ноги, но он, словно что-то почувствовав, двинул вокруг стола.

— Херню ты, Кеша, затеял. Натаныч тебя с говном съест, — сказал я в приступе разочарования.

— Ты, придурок, — самый здоровый из свиты двинулся ко мне, за ним с задержкой потянулось еще двое.

— Тссс! — Кеша снова поднял палец, — спокойней, братцы. Смотри, Коля, ты человек бывалый, опытный, ты ж знаешь, что все нам скажешь? Ну, хочешь, я тебя с ребятами оставлю поболтать? Или обойдемся без грубостей? Как думаешь?

Полковник нагнулся к его уху и зашептал.

— Успеешь со своим протоколом, — недовольно поморщился Кеша.

Полковник снова зашелестел.

— Какой суд? Что ты бредешь? — послушал шелест. — Кто? С ума что ли сошел? Набери-ка мне, — кивнул одному из своих, — ну этого, Казимирова.

Кеша выхватил из рук телефон, украшенный бриллиантовой спиралью, и бормоча: «Да, Иннокентий… Как же?.. Кто?..» вышел в коридор. В кабинете остались юноши сопровождения, пытавшиеся грозно посматривать, и полковник с мягкой улыбкой на безмятежном лице. Полковник (надо все-таки узнать, как его зовут), формально не сказав ни слова, передал мне информацию, важнее не придумаешь. Он толково оценил ситуацию, сыграв на темпераменте и гоноре генерала Кеши.

Существовало единственное объяснение. Меня, совершенно неправдоподобно, отправляли по обычной судебной процедуре. Это означало адвокатов, жалобы, прессу, состязательный процесс, ток-шоу в русской редакции «Центрального телевидения Китая», круглые столы на иммигрантских каналах, это означало, что высаживать мне почки вот так запросто не выйдет. Систему трибуналов как раз и ввели, избавляясь от лишнего шума и суеты. Человек пропадал, и все заканчивалось, разве что через год появлялся фильм-агитка о дьявольских злоумышлениях и сатанинских преступлениях. Комитет, естественно, стремился подвести под антитеррористические трибуналы что угодно, до налоговых преступлений включительно (финансирование террора). Из профильных в суды попадали исключительно дела с особо мерзким задником. Например, прошлогоднее, когда вместо оккупационного конвоя подорвали автобус с детьми, или вятское, где местные герои сосредоточили основную деятельность на наркоторговле.