Читать книгу "Альфонсы в телогрейках, или Сколько стоит забыть тебя - Юлия Шилова"

Как же я устала мучиться, сомневаться, постоянно искать, терять, находить и снова терять. Как я устала жить с нелюбимыми и врать всем и себе самой о любви. Окружающих я смогла обмануть, а себя, увы, нет. Я придумала фразу: «Я люблю и любима», и угодила в ловушку собственной лжи. Иногда мне хочется закричать: «Я не любима и уж тем более не люблю! Просто боюсь одиночества и ненавижу себя за собственные слабости».

Порой пытаюсь освободиться от лжи, но я настолько в ней утонула… Я бы нашла в себе силы не лгать, если бы хоть на чуть-чуть смогла увидеть ЛЮБОВЬ. Я бы бросилась ей навстречу, заключила в объятия и попыталась сохранить, законсервировать, заморозить, чтобы она больше никому не досталась.

Хочется, чтобы рядом был родной и любимый, чтобы все мысли были только о нём ЕДИНСТВЕННОМ…

Любовь многогранна и безгранична. У неё слишком большие возможности. Она может приносить удовольствия, нежить, лелеять и оберегать, а может колоть, убивать и терзать. Любовь нас родила, и она же нас убивает. Кого-то теплом, а кого-то болью. У всех по-разному. Она то возносит до небес, то кидает в страшную пропасть. Для каждого это своё. Для кого-то — волшебное интересное чувство, а кто-то очень боится любви. Оно кого-то испепеляет, кого-то согревает, а кого-то убивает. Любовь грабит очень много жизней. А может быть, любовь — это просто плод фантазии, который бродит среди людей?

Само слово ЛЮБОВЬ у нас уже настолько истёрто, опошлено и запачкано, что от самого смысла слов «Я тебя люблю» уже ничего не осталось. Эти слова потеряли искренность и интимность. Ведь даже когда мы занимаемся сексом, вместо того, чтобы сказать правду о том, что мы делаем, мы говорим «займёмся любовью».

И всё же в моей жизни была любовь. По крайней мере, тогда мне казалось именно так. Ведь ни минуты не задумываясь, я постелила свою жизнь под ноги Игорю. Я испытала эту любовь с огромными потерями для себя. У меня могла быть совсем другая жизнь, если бы я вышла замуж за Вадима.

А ведь когда-то я жила этой любовью, она была смыслом всей моей жизни. Это были незабываемые ощущения. Душа танцевала, смеялась, летала. Хотелось жить с этим человеком и ощущать внутреннюю гармонию покоя и любви. Я начинала воспринимать Игоря как себя. Уже не мыслила без него свою жизнь. Когда я уже вовсю строила планы и мечты для двоих, он предал меня и растоптал мою любовь. Он начал топтать её не потому, что полюбил другую, а просто так, ради острых и глупых ощущений.

Эта была болезненная любовь. Мне было слишком больно и тяжело с собой справиться. Я поняла: если НЕ ПРЕДАЁМ МЫ, ТО ПРЕДАЮТ НАС. Разбивается чаша из множества кусочков так и неосуществившейся мечты, некогда склеенных надеждой. Мы встаём на колени, вытираем слёзы, нервно собираем кусочки и пытаемся их склеить, но некоторые обломки никак не приклеиваются. Они даже больше не подходят. Ваза становится уродливой и некрасивой. В ней слишком много дыр, и через них вытекает наша душа.

Любить нельзя вечно. Очень часто любят не конкретного человека, а воспоминания о любви. Почему всё так несправедливо? Почему часто любишь одного, а живёшь с другим? Грустно. Очень грустно…

Когда думаю об Игоре, очень жалею, что ИГОРЬ не ВАДИМ…

Глава 14

Мы по-прежнему сидели с Юлькой у меня на кухне и рассуждали о том, что я натворила с собственной жизнью.

— Юль, думаешь, он не изменится? — тихо спросила я.

— Изменится, только в худшую сторону, — не раздумывая, ответила она. — А с каких фигов он будет меняться? Кстати, насчёт ребёнка. Насчёт Машеньки… Я как-никак её крестная мама и очень сильно переживаю за твою дочку. Ты просто обязана сделать всё, чтобы оградить ребёнка от потенциальной опасности. Твой вернувшийся зэк — алкоголик, нарик. И не вздумай убеждать меня, что сейчас он не употребляет наркотики. Ты оплачивала не только его карточные долги, но и это в том числе. Увези куда-нибудь дочь, спрячь.

— Юль, что ты говоришь?! Куда я её увезу?

— К матери.

— Но это очень далеко.

— Увези далеко.

— Машку он любит как родную. Хорошо к ней относится.

— Подруженька, моя дорогая. Ему ты толком не нужна, что уж говорить о дочери. Увези её. Побудь с ним вдвоём. Думаешь, ей приятно видеть его вечно пьяную рожу?! Потом хоть до потери пульса общайся со своим возвращенцем, хоть несколько лет приглядывайся — изменился ли он и в какую сторону. А сейчас ты просто ставишь ребёнка под угрозу. Даже малым детям известно, что наша российская тюрьма — это совсем не то заведение, где из разбойников, преступников и плохих, нечестных людей делают, методом перевоспитания, образцово-показательных граждан, которые сразу же по выходу с зоны принимаются на практике демонстрировать свои благие намерения и человеколюбие. Главное, верить и печь пирожки. Да, они меняются, только в ещё худшую сторону. Всё, что они могут обеспечить, так это отвратительную безденежную жизнь. Прости меня, моя подруженька, но богата дурами земля русская. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Потом в психушке будешь лежать с диагнозом психопатия или суицидальный настрой.

— Юля, прекрати! — закричала я на подругу.

— Не прекращу. Кто тебе ещё правду скажет? Знаешь, а многим в колонии нравится находиться: крыша над головой есть, кормят, иногда лечат, круг общения имеется на любой лад, никто не гундит целыми днями, работай как хочешь. Да и передачки идут постоянно. Что там, за воротами, — пофиг. Эти люди вне политики! Что ещё нужно для счастья? Многие и возвращаются обратно. Опыт помогает выжить. А родным нужно такое счастье? Они верят, а зря: бывших зэков не бывает, тюрьма дает отпечаток на всю жизнь. Обида, озлобленность от системы — это навсегда! Всё самое худшее, что было в человеке, обостряется и лезет наружу в усиленном режиме…

Вернулся Игорь и посмотрел на Юльку так презрительно, что она тут же поспешила удалиться.

— Не понимаю, какого хера она тут постоянно тусуется?

— Вообще-то Юля моя подруга.

— У нас не проходной двор. Я не хочу, чтобы она сюда приходила.

— Это моя квартира, — осторожно напомнила я Игорю.

— Ты моя законная жена, а значит, у нас всё общее, — резко заявил он и достал из холодильника бутылку.

Дочка стала капризничать. Игорь расселся на диване и, чтобы не слышать её капризы, включил телевизор на полную катушку.

— Я в магазин, — сказала я.

— Купи мне бутылочек пять холодного пива, — велел Игорь.

— А деньги откуда?

— Я скоро найду.

— Ты это говоришь каждый день, — раздражённо произнесла я и закрыла за собой дверь.

Понимая, что муж никогда не устроится на работу, трудиться пошла я. Мы поменялись ролями. Теперь он сидел с малышкой, а я вкалывала, как прокажённая, чтобы кормить семью и хоть как-то погашать свои долги и кредиты. Других вариантов не было.

Однажды, когда вернулась поздно ночью, едва стоя на ногах, я услышала, что в квартире играет громкая музыка, и тут же поспешила её выключить. Уже очень поздно. Могли пожаловаться соседи. Зайдя в спальню, я увидела свою дочь, всю в гематомах. Она лежала голышом и глядела на меня испуганно. На её окровавленное тельце было страшно смотреть. Рядом лежал голый жутко пьяный Игорь и крепко спал.