Читать книгу "Генрих IV - Василий Балакин"

Королевское семейство покидало По в состоянии крайнего раздражения, на грани разрыва отношений. Марго поклялась, что отныне ноги ее не будет в этом рассаднике гугенотского фанатизма. Супругов примирил случай, предоставивший Маргарите возможность показать свои лучшие качества. В пути Генрих заболел и больше двух недель был прикован к постели, страдая от страшных головных болей и сильной горячки. Все это время Маргарита ни днем ни ночью не отходила от него, самим своим присутствием вселяя в больного силу и решимость перебороть болезнь. Полное выздоровление Генриха, по достоинству оценившего подвиг милосердия супруги, явилось заслуженной наградой для Марго. По какой-то таинственной случайности все это произошло в том самом городишке Оз, в котором за несколько лет до того король Наваррский едва не лишился (если верить его медоречивым историографам) жизни, но чудесным образом обрел спасение.

Теперь королевское семейство Наварры обосновалось в Нераке, где наладилась придворная жизнь, которая нравилась Марго, судя по тому, как она пишет об этом в своих мемуарах. Генрих постарался сделать старинный замок своих предков достойным дочери и сестры королей Франции. Появилась новая мебель и сменилось внутреннее убранство покоев. Наняли слуг. Пришедшие в запустение сады вновь обрели свой привлекательный вид. Атмосфера, царившая в Нераке, была совсем не та, что в По. Не было и намека на тот религиозный фанатизм, который так ужаснул королеву Марго. Ее католики здесь мирно уживались с гугенотами Генриха, обмениваясь шутками, вызывавшими здоровый смех, но не обиду и ненависть. Если во время игры или охоты не везло католику, то с умеренной долей сарказма объясняли это тем, что здесь, при дворе еретиков, от него отвернулся его святой покровитель, а если же неудача постигала гугенота, то в качестве причины с тем же добродушием называли обилие папистов, окопавшихся при этом благословенном дворе.

«Мельник из Барбасты» сделал супруге серьезные уступки в отношении одежды, обогатив свой деревенский гардероб атласными и бархатными камзолами, шелковыми чулками и шляпами с перьями, и даже стал уделять больше внимания гигиене тела — мылся, душился, тщательно расчесывал шевелюру и (о чудо!) завел в своем обиходе какой-то особенный золотой порошок, придававший зубам необычайную белизну. Правда, все это, видимо, плохо помогало ему, судя по тому, что его супруга даже после нескольких минут пребывания его в ее постели демонстративно меняла все белье. Будучи скуповат, как и дед Генрих д’Альбре, он тем не менее тратился на роскошные подарки для Марго, а та не помышляла ни о чем ином, кроме развлечений. Во дворце музицировали на лютнях и виолах, давали театральные представления и балы, устраивали грандиозные праздники, на которые собирались дворяне со всего края, забывая о войне и религиозных разногласиях. По свидетельству Сюлли, при дворе тогда не говорили ни о чем ином, кроме любви и приятного времяпрепровождения. Общая атмосфера беззаботности и галантных утех захватила даже непреклонного гугенота Агриппу д’Обинье, который, правда, остроумно заметил, что эта праздная жизнь была благоприятна для пороков, как жара для змей. Пресытившись мадемуазель Ребур, Генрих положил глаз на Франсуазу де Монморанси-Фоссё, «Фоссезу» («Ямочку»), как он ее называл, девушку то ли четырнадцати, то ли семнадцати лет (в сведениях на сей счет нет единства). Марго не отставала от супруга, даря свои ласки, помимо виконта Тюренна, многим другим и давая обильную пищу для пересудов. Супруги мало-помалу опять перешли к жизни «брата и сестры», фактически не являясь супружеской четой.

«Война влюбленных»

Именно тогда внезапно разгорелась нелепая война, которую впоследствии историки окрестили «войной влюбленных» и которая своей бессмысленностью до глубины души возмутила Елизавету Английскую — не для этого она оказывала помощь французским протестантам. По романтическому преданию, причиной возникновения этой войны послужило то, что дамы неракского двора подвигли своих возлюбленных сражаться за них по примеру средневековых рыцарей. В действительности все было гораздо прозаичнее: гугенотам пришло время возвращать французской короне крепости, временно предоставленные по договору в Нераке в их распоряжение. Кроме того, усилилась напряженность в отношениях между дворами в Париже и Нераке, распущенность нравов которого, и прежде всего своей сестрицы Маргариты, высмеивал Генрих III. Король порицал ее за интрижку с Тюренном. Генрих Наваррский сделал вид, что не верит «клевете», и объявил шурину войну, дабы кровью смыть позор нанесенной обиды. Агриппа д’Обинье и Сюлли излагают причины возникновения этой войны таким образом, что еще более усиливают обычное представление о ней, подробно рассказывая о ненависти Марго к своему брату-королю. Она будто бы старалась передавать супругу все подлинное и вымышленное злословие о нем короля Франции. Для этого она прибегала к хитрым уловкам, читая или подсовывая своим дамам подлинные, а чаще подложные письма, якобы пришедшие из Парижа, причем именно тем дамам, которые, как она знала, тогда пользовались особым расположением ее супруга. Можно было не сомневаться, что нужная информация дойдет до Генриха Наваррского и возымеет надлежащее действие. Так ли это — трудно сказать. Вполне возможно, что это лишь один из мифов, коими плотно окутана личность Генриха IV.

Дворец королей Наварры в По — место рождения Генриха

Рождение Генриха Наваррского. Рисунок XIX в.

(слева) Антуан Бурбон

(справа) Жанна д’Альбре

Бабушка Генриха — Маргарита Наваррская

Сестра Генриха Екатерина де Бурбон

Генрих в трехлетнем возрасте

Последний турнир короля Генриха II

Екатерина Медичи. Медаль работы Ж. Пилона

(слева) Франциск II. Рисунок Ф. Клуэ