Читать книгу "Особенности кошачьей рыбалки - Наталья Александрова"

— И пистолет мне отдашь?

— А вот это, по-моему, уже наглость! — возмутился Маркиз. — Когда ему выдали мыло, он стал добиваться селедки с крупой…

— Какое мыло?

— Классику надо знать… Впрочем, неважно. Ладно, все, переговоры закончены к обоюдному удовлетворению, можешь возвращаться на рабочее место. Как только придешь — звони.

Портье что-то проворчал и исчез.

Эльвира, которая все это время молчала, подала голос:

— Ну, теперь-то ты можешь отстегнуть меня от батареи? Рука затекла!

— Не могу, пока твой приятель не выполнил свою часть договора. Без обид, но ты девушка ловкая, мне как-то спокойнее, когда ты на коротком поводке!

Маркиз позвал Лолу.

Та вышла из ванной, и в это время зазвонил телефон на столе.

Леня снял трубку, но на всякий случай ничего не сказал. Вдруг это звонят законному постояльцу.

— Это я! — раздался в трубке приглушенный голос портье. — Я готов зачитать список.

Леня положил перед собой открытку и чистый лист бумаги и приготовился слушать.

— Абросимов… — проговорил портье, — один… — Баранов… тоже один… Бершидский… Виноградов, без семьи…

— Не торопись, — перебил его Маркиз, внимательно глядя на открытку. — Виноградов… Виноградов… вроде нет ничего похожего. Дальше!

— Гинзбург, тоже москвич, тоже одинокий… А Нижний Новгород тебя не интересует?

— Ну, давай уж и Нижний, для полноты картины.

— Тогда Данилевский, живет один… Егоров, Москва… Железняков, тоже Москва…

Маркиз внимательно разглядывал открытку, пытаясь найти на ней намек на фамилию очередного клиента. Лола заинтересованно смотрела через его плечо.

— Зеленцов… Илистратов… Коломенский… Леонидов… Мозжухин…

— Стой! — вскрикнула Лола. — Как он сказал? Мозжухин? Это то, что мы ищем!

— С чего ты взяла? — Маркиз недоуменно оглянулся на свою спутницу. — Где ты видишь на открытке намек на эту фамилию?

— Да тут не намек — тут сама эта фамилия!

— Где? — Леня уставился на открытку. — Что ты выдумываешь? Я ничего не вижу!

— Да вот, смотри же! — Лола показала на тумбу, на которую была наклеена афиша с рекламой фильма, точнее, как тогда говорили, — фильмы.

Афиша была наклеена так, что читалась только ее часть, остальной текст уходил за край тумбы. «Новая фильма «Судьба янычара»! Потрясающий сюжет! Драма из…» Окончание этой фразы скрывалось за поворотом. Зато ниже большими буквами было напечатано: «В главных ролях — Вера Холодная и Иван Мо…»

— Ну, и где же здесь Мозжухин?

— Да вот же он! — Лола ткнула пальцем в фамилию исполнителя главной роли.

— Я вижу только Мо! — упрямился Леня.

— Ленечка, я уже ничему не удивляюсь, но все же должны быть границы твоему невежеству! Неужели ты не знаешь, кто был самым знаменитым актером российского немого кино и постоянным партнером несравненной Веры Холодной?

— Ты знаешь, Лола, тогда меня еще не было на свете. Но если ты меня просветишь, я буду чрезвычайно признателен.

— Так вот, да будет тебе известно — это Иван Мозжухин! И уж если на афише напечатано его имя и первые буквы фамилии, можешь не сомневаться — это именно он!

— Правда? — Лёнино лицо посветлело.

— Да уж, можешь мне поверить! Актеров немого кино я знаю всех наперечет!

— Ну, тогда мы его нашли! Надо же, как остроумно — на афише только первые буквы… Ты молодец, Лолка!

— Ну, наконец-то я дождалась признания!

— Ну что, читать список дальше? — раздался в трубке нетерпеливый голос портье.

— Нет, не нужно, мы уже нашли нужного человека.

— Значит, на этом все?

— Да, только скажи, в каком номере остановился господин Мозжухин.

— В триста двадцать четвертом. Теперь все?

— Почти.

— Ну, когда же это закончится? Я сделал то, что ты просил…

— Совсем скоро! Нам еще нужно, чтобы ты обеспечил нам проход в этот номер. Что там у вас — мастер-ключ, универсальная карта?

— Об этом мы не договаривались!

— Мало ли, о чем мы договаривались! Дашь мне ключ — и все, больше меня не увидишь.

— Ладно… возьми ключ у Эльвиры, он ко всем номерам подходит.

— Отлично! И последний вопрос…

— Ну, что еще?

— Этот Мозжухин… он сейчас в номере?

— Нет, ключ висит… — ответил портье через секунду. — Но надолго ли он ушел, я не знаю.

— Хорошо, больше мне ничего от тебя не нужно.

— Ну, теперь ты меня, наконец, отпустишь? — подала голос Эльвира.

— Непременно! Только в обмен на универсальный ключ.

— Вот еще!

— Ну, как хочешь. Тогда мы пошли.

— Ладно, ладно, держи этот ключ! — И девица протянула Маркизу золотистую пластиковую карточку.

Леня открыл замок наручников, и Эльвиру словно ветром сдуло.

Маркиз с Лолой вышли в коридор.

— Ну, что теперь — идем в триста двадцать четвертый номер? — осведомилась Лола, задержавшись возле двери.

— Не сразу. Сначала нам понадобится кое-какой реквизит, — и Леня направился к двери, на которой не было номера.

За этой дверью оказалась тесная маленькая кладовка, в которой дежурные горничные хранили нехитрый инвентарь для уборки номеров — швабры, щетки, моющие средства. Здесь же стоял столик на колесиках для перевозки этого инвентаря. На вешалке в углу висел коротенький халатик, передник и наколка.

— Переодевайся! — скомандовал Маркиз, показав Лоле на униформу.

— Опять! — вздохнула Лола. — Сколько можно!

— Не начинай! — оборвал ее Леня. — У нас мало времени, киллер снова может нас опередить!

— Ладно, тогда отвернись!

Маркиз фыркнул, но послушно отвернулся. Лола переоделась в униформу горничной, нацепила крахмальную наколку.

— Можешь повернуться! Ну, как тебе?

— А что — очень даже симпатично! — одобрил Леня. — Если у нас совсем плохо пойдут дела, ты не останешься без работы.

— Ну-ну! — фыркнула Лола. — Я знаю, что ты неравнодушен к горничным, официанткам и продавщицам. Пошляк! Ладно, что делаем дальше?

— А дальше тебе придется меня покатать.

Леня забрался под столик на колесах и свернулся там в позе эмбриона. Много лет назад, по окончании циркового училища, он работал в небольшом передвижном цирке, где ему пришлось совмещать целый ряд цирковых профессий, от жонглера и акробата до фокусника и укротителя. Среди прочего он работал ассистентом иллюзиониста, и ему приходилось прятаться в чемодане, в ящике для фруктов и в других столь же неудобных местах. С тех пор он не разучился принимать самые неудобные позы, занимая при этом минимум пространства.