Читать книгу "Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты - Мадлен Лево-Фернандез"

В Нью-Йорке, как, впрочем, и везде, Мадам вечно забывала фамилии своих коллег и сотрудников. Гарольд Вейлл, многие годы работавший личным адвокатом Хелены, был известен как «молодой адвокат». Джером Леванд, администратор американской компании, назывался «надежный» – он служил вечным козлом отпущения, которого Мадам постоянно бранила. Другим она тоже давала прозвища: например, Джорджа Каролла, директора по продажам, называла «продавцом»; свою старую подругу, фотографа Эми Блейсделл, которая отвечала за связи с прессой, – «рекламной дамой», а в моменты дурного настроения – «толстухой». Директор по экспорту Ричард Огенблик был в числе фаворитов, и она звала его в зависимости от расположения духа или «польским адвокатом», или «Большим Синьором». Мечтатель Огенблик был очень рассеян; он был романтиком с экстравагантным вкусом. Годами он сопровождал Мадам в ее бесчисленных путешествиях по всему миру. Она заставляла его играть в бридж, и ради нее он даже усмирял свою страсть хорошо поесть и выкурить дорогую сигару. Хелена очень ценила его преданность. «Он знает гораздо больше, чем показывает. К тому же он безупречно честен», – говорила о нем Мадам.

Эти годы были для Франции временем утрат и лишений. Крупные предприниматели начиная с лета 1940 года были согласны на переговоры, чтобы защитить свои интересы от немецкого империализма. А вот с прессой было сложнее. Некоторые газеты соглашались сотрудничать, другие закрывались нацистами. Журналы и газеты неполитической направленности выживали с трудом. Французский Vogue во время оккупации перестал издаваться, тогда как Vogue USA продолжал выходить, и там было много рекламы продукции марки «Хелена Рубинштейн».

Участие в войне Соединенных Штатов выражалось в следующем. С началом войны в сентябре 1940 года был возобновлен обязательный призыв (к тому же сохранялась и контрактная армия). Но закон о защите безопасности Соединенных Штатов касался, в основном, материальной помощи странам, участвующим в войне против Германии, и не предполагал военных действий с американской стороны. Но с 1941 года американские женщины стали готовиться к тому, что война все-таки затронет и Америку: они обучались обращаться с парашютом, азбуке Морзе и телеграфным кодам, ориентированию, навыкам оказания первой медицинской помощи, записывались на курсы пилотажа. В случае войны на американской земле женщины хотели быть максимально полезны своей стране.

Воздушно-морская атака японцев почти полностью разбила тихоокеанский американский флот при Пёрл-Харборе 7 декабря 1941 года, и это поражение стало шоком для всей страны. Соединенные Штаты вступили в войну. И все же обстановка там была намного легче: продолжали выходить газеты, салоны красоты были по-прежнему открыты, и Хелена все так же могла себе позволить удовлетворять свою ненасытную страсть к современному искусству.

Именно в это время Сальвадор Дали стал знаменит в Соединенных Штатах. Нигде не описывается, как именно Хелена с ним познакомилась. Вполне возможно, что это случилось в Париже – они оба бывали на приемах у одних и тех же людей, например у графини де Полиньяк или у Миси Серт. Но не исключено, что это произошло в Нью-Йорке.

Для Дали все началось с визита человека в белом костюме, который купил у него картину, названную «Постоянство памяти»[92]. Человека звали Жюльен Леви, а картина стала позже известна как «Текучие часы». Впоследствии Жюльен Леви признался, что считал произведение Дали экстраординарным, но антиобщественным и совершенно непригодным к продаже. Он говорил еще, что купил картину исключительно для собственного удовольствия. Ему не хватило проницательности: картина покупалась и продавалась множество раз и в конце концов попала в Музей современного искусства в Нью-Йорке. Благодаря Жюльену Леви Сальвадора Дали узнала вся Америка. Он предложил художнику устроить выставку в своей галерее.

Первый приезд Дали в Нью-Йорк в тридцатых годах казался настоящей катастрофой. У него совершенно не было денег, но он отплыл в Америку со своей женой Галой. Его первое впечатление от Нью-Йорка было совсем не так поэтично, как у Поля Морана: «Я вышел на палубу и сразу увидел весь Нью-Йорк, серо-зелено-белый, похожий на огромный кусок готического рокфора. Я люблю рокфор и воскликнул: “Нью-Йорк приветствует меня!” И я в свою очередь поприветствовал этот поистине космической величины город»[93].

Дали был приглашен на несколько cocktail-parties, где познакомился со многими известными ньюйоркцами. Выставка у Жюльена Леви прошла с большим успехом, и большинство картин нашли своих покупателей, и в их числе – Хелена Рубинштейн, ставшая его восторженной поклонницей. Дали считал тем не менее, что пресса, хотя и безоговорочно восторгалась его необыкновенным воображением, была к нему слишком агрессивна.

Второй приезд в Нью-Йорк в 1941 году стал, по словам самого Дали, официальным началом славы. Все картины раскупились прямо в галерее в первый же день вернисажа, а портрет художника, сделанный фотографом Маном Рэем, украшал обложку журнала Time Magazine. Подпись гласила: «Сюрреалист Сальвадор Дали: кипарис, архиепископ и облачко перьев вылетают в окно». Получив журнал, Дали сначала не понял, каким тиражом он выходит, и только потом ему стало ясно, что о нем читает вся Америка. «Я был необыкновенно популярен. Меня останавливали на улице и просили автограф. Мне приходили письма из самых отдаленных уголков Соединенных Штатов. На меня лился дождь из необыкновенных заказов и предложений», – рассказывал он.

Когда Дали приезжал в Нью-Йорк, он часто бывал у своей подруги Каресс Кросби, богатой, немного экстравагантной американки. Он познакомился с ней во Франции на приеме, который она устраивала у себя в загородном доме в Эрменонвиле. Хелена тоже сблизилась с художником и приобрела множество его картин, а в 1943 году он написал ее портрет. Дали был уже очень известен своими причудами, и до этого случая он не желал писать портреты в Соединенных Штатах.

За два года до описываемых событий, в 1941 году, когда он приехал в Нью-Йорк на большую ретроспективу своих работ, Хелена доверила ему оформление одной из комнат в своей квартире, служившей гостевой спальней. Композицию фресок, занимавшую три стены комнаты, Дали назвал «Фантастическим пейзажем». В центре каждого панно была изображена пустыня и фантастические образы, отражавшие его видение реальности. Племянница Хелены Лилит Крудовска, которая спала в этой комнате, рассказывала, что ей там постоянно снились кошмары.

* * *

Дела привели Хелену в Латинскую Америку. Впервые она побывала там еще в 1938 году, но приехав еще раз в 1941-м, увидела Мехико и была поражена мексиканским народным творчеством. Это увлечение она пронесла через всю жизнь. В то время все это можно было купить за несколько песо, а десяток лет спустя, когда это искусство вошло в моду, каждый предмет ее коллекции стоил уже тысячи долларов.