Читать книгу "Последний инка - Яков Свет"

Лойола, взяв с собой пятьдесят солдат, бросился по горячему следу инки. Остальные его бойцы, присоединившись к Абрието, продолжали свой марш к Виткосу.

Примерно через месяц после захвата моста Чукичака Виткос пал. Абрието взял город после короткой осады и решительного штурма. Победители разрушили стены Виткоса, подожгли дворец инки, перебили многих мирных жителей. Абрието перерыл весь город с поисках сокровищ, но, кроме десятка серебряных блюд, он не нашел ничего. Времена Кахамалки миновали безвозвратно…

В Виткосе испанцы захватили двух малолетних дочерей Тупа-ка-Амару.

Но победы, одержанные в Вилькапампе, испанцев не слишком радовали. Пока Тупак-Амару был на свободе, пока он бродил по долинам неведомых горных рек, Царство Солнца продолжало жить. К тому же таинственный священный город, в котором в свое время побывали монахи Ортис и Маркое, найти не удалось.

Все надежды в испанском лагере теперь возлагались на Лойолу. Лойола же, как гончая, преследовал Тупака-Амару. Но инка ловко увертывался от него. Тупак-Амару вел с собой горстку верных приближенных и через снежные перевалы переходил из долины в долину.

В июле и августе в Вилькапампе стоят холода, высоко в горах свирепствуют снежные бури. Инке приходилось тяжко. Измученные беглецы лишь изредка отсиживались в глубоких ущельях и в пещерах. Нельзя было разжечь огонь, нельзя было обсушиться у костра, сварить горячую похлебку, испечь лепешки из скудных запасов кукурузной муки.

Лойола был опытным ловчим, он быстро находил след и по пятам преследовал инку и его спутников. И все же почти три месяца он гонялся за Тупаком-Амару.

«РУБИТЕ ЖЕ ГОЛОВУ, СКОРЕЕ РУБИТЕ!»

В день святого Матвея, в субботу 21 сентября 1572 года, победители вступили в Куско.

Впереди знаменосцы несли боевые стяги, белые и красно-желтые, с зубчатой башней и поджарым львом – гербами Кастилии и Леона. За знаменосцами шло войско. Впереди на белоснежном арабском коне гарцевал разрушитель Виткоса – Абрието, за ним – капитаны Лойола, Сотело, Сьерра де Легисано, Паломино, Мене-сес, Перейра, за капитанами – конники в стальных кирасах, за конниками – пехотинцы в кожаных колетах, за пехотинцами – пленники в грязных лохмотьях. И в первом ряду – инка Тупак-Амару Первый.

У ворот Куско с него сняли ветхое рубище. Его нарядили в алый бархатный камзол с разрезными, подбитыми шелком рукавами. На плечи накинули красную мантию, голову увенчали пурпурным царским льяуту. На грязные, израненные ноги надели башмаки из мягкой альпаковой шерсти. Кузнец, он же палач, затянул на горле инки железный собачий ошейник, стреножил пленника железными путами и приковал его железной цепью к соседям по шествию.

Бархат и железо, царственное льяуту и собачий ошейник – так приказал нарядить инку его светлость вице-король.

«Я хочу, – сказал он, – чтобы все Куско видело испанское ожерелье на шее инки. Я хочу, чтобы все Куско знало: в Перу только один государь – его величество Филипп Второй».

Инку вели через весь город на Главную площадь, во дворец вице-короля. Вели по улицам древней тауантинсуйской столицы, распятой бородатыми дьяволами.

Несметная толпа запрудила улицы, до краев заполнила Главную площадь. Люди взбирались на крыши, на каменные ограды, гроздьями свисали с карнизов, теснились на балконах, втискивались в узкие проемы окон.

Люди молчали.

Молчали испанские поселенцы – это шествие внушало им не радость, а смутное беспокойство. Молчали индейцы, исконные жители Куско.

Над городом плыл густой медный звон. Звонили во всех церквах.

Инка шел, слегка прихрамывая. Он поддерживал плечом левого соседа – верховного военачальника Царства Солнца, Юлпу-Юпанки, тяжело раненного солдатами Лойолы.

Золотые подвески царского льяуту падали инке на лоб, они мешали ему, но руки его были в цепях, и он не мог сдвинуть в сторону эту назойливую бахрому.

Лицо его было бледно и спокойно.

Инку ввели во дворец. Он стоял перед вице-королем, опутанный цепями… Абрието густым басом рапортовал его светлости о великих победах:

– Мы выжгли осиное гнездо, мы одолели наглых и дерзких язычников. Пресвятая дева умиляется нашим победам, одержанным во славу господа нашего Иисуса Христа и короля нашего Филиппа Второго…

Тонкие склеротические пальцы его светлости перебирали золотые звенья цепи Золотого Руна – высшего ордена Испании. Чудо из чудес – вице-король улыбался. Щерились мелкие желтые зубы, слегка тряслась седая козлиная бородка.

– Долгие лета его величеству королю, слава достойному наместнику короля, его светлости дону Франсиско де Толедо…

Абрието закончил, и мгновенно вице-король окаменел.

– От имени короля благодарю вас, – тихо проговорил он. И, обращаясь к распорядителю триумфального шествия, добавил: – Инку в тюрьму.

Вице-король послал за доктором Габриелем Лоарте, главным судьей перуанского вице-королевства.

– Его величество, – сказал вице-король, – дал мне совершенно недвусмысленные указания. Его величество желает, чтобы инка Тупак-Амару был осужден. Осужден строго по закону.

Главный судья отвесил глубокий поклон королевскому портрету.

– Я понял вас, ваша светлость. Приговор мы вынесем в среду.

– Не спешите, сеньор Лоарте. Ведь инка пока еще язычник, а умереть он должен христианином. Потребуется неделя, чтобы ввести его в лоно нашей матери-церкви…

Габриель Лоарте знал, как старый тигр Писарро и старая лиса Вальверде расправились с Атауальпой. Точно такую же комедию легко можно было разыграть и с Тупаком-Амару. Не хватало иуды Фелипильо, казненного в свое время палачами Альмагро. Лоарте, однако, нашел мерзавца, который мало в чем уступал писарровско-му толмачу. То был метис Гонсало Хименес, сын испанского солдата и индианки, и ему Лоарте велел вести допрос пленников. На языке своей матери Хименес задавал им невинные вопросы, на языке своего отца он вписывал в протоколы «следствия» убийственные ответы. Несчастным пленникам приписаны были показания, которые обличали инку во всех смертных грехах.

Тупак-Амару оказался узурпатором, убийцей, осквернителем христианских храмов, клятвопреступником, вором (он-де утаил сокровища дома инков), а каждое из этих «преступлений» каралось жестокой смертью.

Лоарте, получив опросные листы, немедленно вынес инке приговор: всенародно обезглавить на площади.

В пятницу 3 октября он с этим приговором явился к его светлости.

Дон Франсиско прикоснулся к кончику пера.

– Тупое! Подать острое.

Он обмакнул перо в бронзовую чернильницу, сдул волосок и твердо, без росчерков поставил свою подпись.

В Куско давно уже не было публичных казней, о чем вице-король весьма сожалел. Сеньор Лоарте оправдал его надежды и в список смертников внес около двадцати имен.