Читать книгу "Наследник рода Ривас - Св Ск Са"

– Так, Аликс, сядь и распиши свой план по пунктам.

Она просияла, выхватила у меня из рук карандаш и бумагу и увлечённо начала что-то писать и чертить. Первые полчаса мы смотрели с интересом, но затем это зрелище стало надоедать. Увидев, что выданный мною листок уже весь исчиркан с обеих сторон, я придвинул Аликс стопку бумаги и предложил не стесняться. Мы же ушли играть в мяч. Вернувшись через часа два, я застал пол, усыпанный скомканной и разорванной в припадке гнева бумагой, и Аликс, тихо плачущую за столом. Я подошёл к ней:

– Ну как, поняла свою ошибку?

– Я дура, да?

– Значит, не поняла. Думай ещё. – Я развернулся и было уже направился к выходу из кабинета, когда меня нагнал дрожащий от волнения голос Аликс:

– Значит, я не дура? Правда?!

– Абсолютная. – Я развернулся и посмотрел в её полные слёз глаза. – Собери бумаги, и мы с тобой проанализируем недочёты, которые ты допускаешь.

Устроились мы на полу. Взяв один из листков, тщательно расправленный Аликс, я начал разбор полётов:

– Смотри, вот здесь у тебя…

Как я и предполагал, ошибкой Аликс было неумение вычленить главное, поэтому она всем сложностям, опасностям и угрозам по умолчанию приписывала высший ранг. Естественно, все планы, с такой-то степенью перестраховки, получались чересчур тяжеловесными. После того как я провёл ранжирование составляющих, Аликс без труда составила совершенный, на мой взгляд, план «страшной мсти» высокородной Гертруде, одной из новых учениц, посмевшей обидеть нашу Кристи.

Сама же Кристи в разработке планов участия не принимала никогда. Но если её привлекали к их выполнению, делала всё с похвальным энтузиазмом.

На занятиях барона Рада неожиданно дальше всех продвинулась спокойная и уравновешенная Екатерина, а совсем не боевитые Мария и Тереза. Мне, кстати, наука барона давалась чуть ли не тяжелее всех, поэтому и числился я в ней отстающим.

Днём второго февраля Мария-старшая родила здорового мальчика. Я при этом не присутствовал, но Петрович меня заверил, что повитухи отработали как положено.

Ночью я пробрался к Марии. К ней ещё никого не пускали – без поддержки магии семьи Тодт, которой не существовало на данный момент в природе, роды прошли не просто, – но путешественник я по серым путям или погулять вышел!

В комнате кроме Марии и ребёнка никого не было. Взяв в правую руку накопитель с родовой энергией Ривас, который специально на такой случай привёз из новогоднего визита в маркизатство, я приложил ладонь другой руки к солнечному сплетению Марии и запустил общевосстанавливающее заклинание. Передача энергии много времени не заняла, и вот я поправляю одеяло на Марии. Уходя с помощью Петровича опять в стену, я успевал заметить в зеркале её взгляд. Однако об этом моём визите ни она, ни я так и не заикнулись ни наедине, ни на людях.

Громадный круглый зал, высеченный из камня, очень слабо освещён ровным, голубоватым светом из невидимых источников. Посреди стоит трон, на котором сидит фигура в балахоне с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Фигура абсолютно неподвижна и, кажется, даже не дышит. Вдруг перед троном загораются символы, образующие в совокупности мандалу. Как только рисунок закончен, в его центре на миг возникает ревущий столб пламени. Опав, он открывает взгляду стоящую на четвереньках обнаженную женскую фигуру, что-то держащую в зубах. Размером женщина примерно раз в десять меньше фигуры, сидящей на троне. Разглядев обстановку, женщина осторожно опускает на пол то, что до этого держала в зубах. Существо на троне протягивает правую руку вперёд. Это высохшая, как у мумии, рука с длинными ногтями и шестью пальцами, из которых два противопоставлены четырём. Миг – и ноша женщины оказывается в этой руке. После этого в зале возникает голос, идущий, казалось бы, от стен:

– Он добровольно отдал тебе кровь?

– Да, господин.

– И не спросил, зачем?

– Я же его любимая тётушка, которой он абсолютно доверяет.

– Я доволен тобой, иди. С твоим сыном всё будет в порядке.

– Спасибо, господин, – в голосе женщины послышалась искренняя радость. Она распростёрлась ниц на полу. Рука с чем-то зажатым в ней медленно убралась обратно в складки балахона. В мандале возник тот же столб огня, и женщина исчезла.

Глава 11

До моего отъезда мы никак не успевали с револьвером. Даже с предварительным расчётом по нему – не успевали. Поэтому пришлось тяжко вздохнуть и убрать все бумаги до моего возвращения. Соваться к мастеру или даже к учителю Бернарду без выверенного расчёта, пусть и очень предварительного и не завязанного на материалы, я не захотел. Считайте это глупой гордостью.

У меня было всего лишь одно ограничение на поездку в Фелльвах. По моим расчётам получалось, что либо в самом конце февраля, либо в начале марта у меня должен произойти очередной выброс. Так что я договорился следующим образом: сразу после сессии я еду в Ипр, и если до третьего марта выброс не происходит, то все дети едут на экскурсию без меня, если же выброс будет, то встречаемся в Дюссельдорфе.

Мастер-ремесленник встретил меня по-деловому:

– Как я понял, ты сам не хотел ехать в Исток?

– Да.

– Это вызвано психологическими причинами или у тебя есть объективные обстоятельства подозревать бритстанцев в стремлении тебе навредить?

Я задумался. И с удивлением понял, что объективных-то обстоятельств у меня как раз не много. Да, Бритстан напал на Белопайс. Но ни ко мне, ни к моему роду это не должно иметь никакого отношения. Напротив, я с ходу могу назвать несколько имён представителей высшего света Бритстана, с которыми у моего отца и моей семьи были давние деловые и дружеские контакты. И судя по письмам управляющего, далеко не все они пострадали из-за войны. Да, с этим нападением на Берлаген много непонятного. Но вот утверждать, что оно организовано Бритстаном, я не могу. Мало того, простейший расчёт показывает, что убийство пятидесяти детей на этом этапе войны было для Бритстана скорее губительно, чем приносило пользу. Да, пробритстанская партия Белопайса интриговала против меня. Но если вспомнить поведение лоялистов… Да, к Бритстану активно тяготеет тётушка Жаннетт.

Я вспомнил её в суде Белопайса и без колебаний ответил:

– У меня есть объективные обстоятельства.

– Что же, в таком случае у меня есть предложение для тебя. – Мастер-ремесленник поднялся со стула: – Гильдия артефакторов Белопайса имеет честь предложить вам, первородный Серж Ривас, сдать квалификационный экзамен на получение звания ученика гильдии.

Я аж присвистнул. Со стороны гильдии это был очень серьезный шаг навстречу мне, поскольку обычно к такому экзамену допускали только тех, кто прошёл четырёхлетнее обучение мастерству. Но вот если мне предоставят это звание, в том же Бритстане я буду чувствовать себя гораздо спокойнее.

Вообще, гильдии артефакторов существовали отдельные в каждом государстве Европы, только вот насчёт Исландии не уверен. Но завязаны они между собой очень крепко. Так что я могу рассчитывать на помощь бритстанской гильдии в случае чего. Но не это самое главное: как ученик гильдии я не могу быть осуждён ни одним судом Европы, если на суде не будет полномочного представителя гильдии, отбывать наказание, за исключением коронных преступлений, я должен в тюрьме гильдии, и женить меня до девятнадцати лет могут только по воле богов или с согласия гильдии. А свою волю в этих случаях, насколько мне известно, боги последний раз проявляли тогда, когда ещё действовал проход на Грань.