Читать книгу "Птица-лира - Сесилия Ахерн"

– Хорошо, пусть, но вообще ему там не место, – пробормотал он, когда Бо вздумала перевесить плакат с птицами на другую стену, чтобы он тоже попал в кадр.

Наконец он устроился рядом с Бо так, чтобы они оба оставались за кадром. Ученый приготовился к разговору, приготовился и Соломон, подставив им обоим микрофон. Все были довольны, за исключением Соломона: звуковой фон невозможный. Стоит Дэвиду произнести слово, и тут же отзывается какая-нибудь птица, а в довершение кошмара Лора непременно воспроизводит это щелканье, чириканье и пение.

Если Рейчел сердится, когда ей мешают снимать, у Соломона тоже портится настроение, когда возникают проблемы со звуком. Дэвид Келли сердито смотрит на Лору, ему теперь придется заново подавать ту же реплику. Но вдруг Соломон, как это ни странно, успокаивается. Он перестал нервничать из-за этих звуков. Просто счастлив, что Лора рядом и эти звуки напоминают о ее присутствии. Чудеса, да и только, совсем не такой у него характер.

А Лора смотрела на Дэвида невинно, широко раскрыв глаза, словно и не понимала, что творит.

Соломон заранее счел всю эту затею неуместной: приятно ли будет Лоре слушать, как обсуждают ее, какие-то ее особенности? Кому охота знать, что говорят у него за спиной? Он поделился своими сомнениями с Бо, и та в целом согласилась, но выбора не было: оставаться в их квартире одна Лора отказалась напрочь. Нет, она поедет вместе с Соломоном.

– Пожалуйста, доктор Келли, еще раз. Тот же вопрос, тот же ответ, – попросила Бо.

– Разумеется. Птица-лира, или лирохвост, – это…

– Простите, не могли бы вы повторить ответ без «разумеется»?

– Да, извините меня, конечно же. – Пауза. Рейчел кивнула: снимаем. – Птица-лира, или лирохвост, – австралийская птица, живущая на земле и известная…

– Стоп! – перебила Бо. – Извините, ребята. Слишком быстро, – пояснила она. Действительно, Келли торопится договорить прежде, чем очередная птица испустит свой клич, а за ней повторит Лора. – Чуть медленнее, как в прошлый раз, было идеально. Продолжайте, прошу вас.

Наушники надеты. Снимаем.

– Лирохвост – австралийская птица, живущая на земле и известная…

– Тррр! – птица.

– Тррр! – Лора.

– …поразительной способностью к подражанию, – продолжал ученый. – Она гнездится в густых зарослях…

– Тррр! – птица.

– Тррр! – Лора.

– …на горах. Очень редко удается увидеть лирохвоста. Хотя они…

– Тук-тук! – клювом о прутья клетки, и, разумеется, этот звук Лора тоже воспроизвела.

Соломон мрачно оглянулся на Бо. Не звук, а сплошное месиво. Даже Дэвид Келли смущен, он что-то еще продолжает лепетать, но дергается так, словно его все время тычут под ребра.

– Нет! – заявила вдруг Рейчел, прервав их мучения. Соломон снял наушники, пряча улыбку облегчения. – Так ничего не выйдет.

– Надо бы попробовать в другом помещении, без птиц! – бодро предложила Бо. Главное – не сбавлять темп.

Дэвид Келли украдкой глянул на часы.

В зале заседаний тихо. Не доносится гул транспорта, нет людей, нет телефонов, не гудят кондиционеры. Все это Соломона вполне устраивает. Мебель темная, Рейчел пришлось повозиться с освещением, но она справилась. В кадре снова птицы, птицы на ветках, за стеклом. Увы, мертвые, набитые чучела, это Соломону не по душе.

По пятам за съемочной группой пришла и Лора. Она покосилась на стеклянный контейнер с мертвой птицей, на лице ее проступило смятение, но Лора промолчала. Соломон надел наушники. Лора подошла к стеклянному ящику, дотронулась до него пальцами, попыталась проникнуть внутрь, к мертвой птице, и, прежде чем Дэвид Келли успел заговорить, изо рта Лоры вновь полились звуки – выстрел, заяц падает, визжит от боли, скулит перед смертью Мосси. И еще один звук – из детской компьютерной игры, тот, что Лора слышала несколько дней назад в ресторане отеля. Выстрелы, взрывы. Она соединила эти два впечатления.

Доктор Келли поднялся и уставился на девушку:

– Боже! Поразительно.

Лора подняла глаза, увидела, что смотрят на нее, и смолкла. Убрала руку со стеклянной стенки.

– Отчего умерли все эти птицы?

– Лгите, – шепнул Соломон доктору Келли, маскируя совет кашлем.

– Э! Ну… естественные причины, – пробормотал ученый.

Лора нахмурилась, посмотрела на Соломона. Стала покашливать, как он, снова и снова, пока сквозь кашель не прозвучало отчетливо: «Лгите!» Соломон только вздохнул.

– Послушайте, лучше снимать в вашем кабинете! Это будет идеальное место! – передумала вдруг Бо.

– Вам же там не понравилось! – надулся доктор Келли, как обиженный ребенок.

– Нет, там будет идеально! – повторила Бо, собирая вещи и подгоняя сотрудников.

– Мне уже пора. У меня лекция…

– Осталось совсем немного, – ободряюще улыбнулась Бо. – И вы сможете больше времени пообщаться с нашим Лирохвостом. Это же ради науки!

Такая мысль доктора Келли порадовала, он явно был очарован женщиной, поющей по-птичьи. Он продолжал присматриваться к ней, пока остальные переносили оборудование, посмеивался на свой педантично-профессорский манер.

Лора уставилась на него, осмотрела с ног до головы, в точности как он ее, и воспроизвела его смешок. Профессор восторженно захлопал в ладоши.

И вот они в кабинете – это маленькая комната, забитая бумагами, основной предмет мебели – огромный стол.

– Доктор Келли, – приступила Бо к интервью, – расскажите нам, будьте добры, о лирохвосте, о его таланте звукоподражания.

– Самец лирохвоста – краса и гордость горного леса, его пением восхищаются другие искусники. Главным образом он подражает песням других птиц, однако лирохвост и сам прекрасно умеет петь. Примерно треть его «представления» вполне оригинальна, другая треть, можно так сказать, полуоригинальна, она состоит из звуков, услышанных в буше, но обработанных и соединенных в гармоничную мелодию, а последняя треть – в чистом виде подражание, причем настолько точное, что на слух невозможно различить оригинал и копию. Кажется, нет такого звука, который лирохвосту было бы не под силу изобразить. При этом лирохвосты – существа очень привязчивые и всегда следуют своим привычкам. Сезон спаривания продолжается с мая по август. В начале сезона самец строит себе несколько «сцен» и там исполняет песни и танцы в честь самки, которая следует за ним повсюду и наблюдает каждое представление с наиболее выгодного места. По окончании спектакля они вместе кормятся, но, как только самец вновь начинает петь, самка прекращает поиски пищи и внимает ему. Самцов почти никогда нельзя встретить в одиночестве, они преданы своему потомству, можно сказать, лирохвосты являют нам пример семейных ценностей.

Соломон невольно улыбнулся такой восторженной речи. Бо искоса глянула на него, и он отвернулся, притворяясь, будто возится с оборудованием.