Читать книгу "На рубежах южных (сборник) - Борис Тумасов"

Дождавшись, пока все утихнут, Чернышев вызвал:

– Дикун, Шмалько!

Раздвигая казаков, Федор и Осип подошли к полковнику. Глядя Чернышеву в глаза, Дикун спросил:

– Что скажешь, полковник?

Все замерли.

– За подстрекательство к бунту распоряжением атамана войска вы арестованы, – объявил полковник. – Взять их под караул.

Аксентьев и Шелест рванули из ножен шашки, стали по бокам арестованных. Казаки взволновались:

– Наших берут!

– Мало они настрадались!

Кто-то отчаянно, с надрывом выкрикнул:

– Бей старшин!

– Бей! – подхватили другие.

Толпа ринулась вперед. Подмяли Чепегу. Майор Еремеев потянул саблю, но Шмалько ударом кулака сбил его с ног. Еремеев, крякнув, мешком осел на землю. Шелест, пятясь, отбивался шашкой от наседавших казаков. Кто-то, зайдя сбоку, ударил его тупым концом пики по голове. Шелест упал. Аксентьев успел нырнуть в войсковой собор.

– Гляньте, Чернышев-то! – крикнул Собакарь и погнался за убегавшим полковником.

Тот был уже на ступеньках войскового правления, как Никита с силой ударил его пикой. Полковник, взмахнув руками, свалился на ступеньки. Кровь темным ручьем потекла вниз, впитываясь в горячую землю.

Прапорщик Голеновский успел запереться в караулке. В единственный оконный проем высунул ствол пищали. Раздался выстрел.

Толпа отхлынула. Ствол скрылся, но сейчас же высунулся вновь.

– Там пищали заряженные! – закричал кто-то.

Несколько казаков, зайдя со стороны, нажали на дверь. Сбитая из толстых дубовых досок, она не поддавалась.

– Смотрите, как откроется, он в вас и выпалит, – снова раздался предупреждающий голос.

– Слушай! – закричали казаки. – Выходи подобру, лучше будет!

Голеновский не отозвался.

Казаки начали совещаться.

– Запалить его! – предложил кто-то.

– Верно! – подхватило несколько голосов.

Все бросились за камышом, сложенным невдалеке.

Их остановил Собакарь.

– Сушь такая, все пожаром пойдет!

Посмотрев в сторону караулки, Дикун проговорил:

– А мы его, такого-сякого, попробуем по-другому.

Незаметно для Голеновского он прокрался вдоль вала к караулке и затаился за углом. Бесшумно, шаг за шагом продвигался Федор к окну. Казаки наблюдали за ним. Голеновский, видимо, тоже догадывался, что нападавшие что-то замышляют. Ствол пищали беспокойно поворачивался то в одну сторону, то в другую, нащупывая цель. Когда до окна осталось не больше шага, Дикун прыгнул и с силой рванул обеими руками за ствол. Грянул выстрел, и выдернутая из рук Голеновского пищаль отлетела в сторону. Не давая прапорщику опомниться, Федор прыгнул в окно и своим телом вышиб тяжелую раму. Сбив Голеновского с ног, он виском ударился о дубовую стойку нар. В голове зазвенело. Хрипло выкрикивая ругательства, прапорщик потянулся к пищали. Но в окне показались еще два казака. Один из них открыл дверь. Ворвавшаяся толпа вытащила Голеновского из караулки и, раскачав, бросила на поднятые пики.

– Котляревского! Идем к Котляревскому! – выкрикнул Дикун.

И казаки хлынули в правление. Но атамана там уже не было.

– Идемте к нему до дому! Поглядим, как живет пан наказной! Пусть гостей принимает! – И толпа, выкатившись из крепости, обрастая по пути казаками, приехавшими на ярмарку, устремилась к дому наказного.

Затрещали выбитые ворота, гомон наполнил двор. Зазвенели стекла. Казаки обыскали все подворье, но Котляревского нигде не было. Не нашли никого и из семьи атамана.

– Дэ ж он, бисов сын?

– Да чего вы его тут шукаете! Тут же его нэма! – крикнул кто-то из вновь вбежавших во двор.

– А ты шо, Андрий, знаешь, дэ атаман?

– Втик! Сам видел… С ним Кордовский и Баляба.

– От так атаман! Шо кот шкодливый.

– Какой он к черту атаман. Он мне такой атаман, как тебе султан турецкий батько!

– А ну, ходимте на круг! Кошевого и старшин себе выберем! – предложил один из казаков.

– На круг! – и толпа устремилась в крепость.

Заполнив майдан, стуча об землю пиками и пищалями, стали казаки кругом, как стояли еще деды их на Сечи, закричали:

– Кого кошевым выберемо?

Несколько казаков выкрикнуло:

– Дикуна! Дикуна!

– Молодой еще! – заартачились станичники. – Не желаем! Чуприну кошевым!

– Не хотим Чуприну! – закричали другие казаки. – Дикуна хотим!

– Чуприну!

– Дикуна!

Выбрав время, когда толпа на какую-то минуту приумолкла, Собакарь предложил:

– Ни того, ни другого! Повременим с кошевым. Дело терпит!

Толпа опять зашумела.

– Правильно! Зачем нам кошевой!

– Та хиба ж не знаешь? Нашему Луки и черт с руки!

Казаки рассмеялись. Кто-то снова выкрикнул.

– Собакарь дело сказал. Пока повременим с кошевым!

– Давайте тильки старшин выберемо!

– Ладно, хай будет по-вашему!

– Дикуна войсковым есаулом!

– Оце добре, по его зубам!

– А он шо, тебя кусал?

– Войсковым есаулом Федора! – дружно поддержали все. – Пусть командует до кошевого над нами!

– Доверяем!

– Шмалько войсковым пушкарем! Он пушкарь добрый!

– Согласны!

– А кого полковником на меновой двор?

– Как кого? Собакаря! Справедливей его неду!

– А соль не пропьет?

– Та нет, он горилки в рот не берет.

– Пока не подносят.

– Собакаря полковником! Собакаря!

– Какого черта новые старшины в круг не выходят?

– Выходите в круг! Кажитесь товариству!

Когда вновь избранные старшины, скинув шапки, вышли в круг и, кланяясь на все стороны, стали благодарить за доверие, какой-то старый казак набирал пригоршни пыли и посыпал им головы.

– Так, так, – смеялась толпа, – хай не зазнаются, а то разом скинем… Хай помнят запорожский обычай!

Неподалеку от дороги, ведущей из Екатеринодара на Кореновскую, расположен один из хуторов полковника Кордовского. Сколько ни окидывай взглядом широкую степь – кругом земли пана полковника: тридцать десятин под яровыми, а все остальное – выпасы. Для такого хозяйства выпасов много требуется. Лошадей у наказного больше сотни пар, коров три десятка, отара овец да полторы сотни ульев…