Читать книгу "Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - Андрей Венков"

В самом Дарго ночью встретили пробравшегося с запиской от Клюки-фон-Клюгенау юнкера Длошевского. Утром услышали условный сигнал – 3 орудийных выстрела – и увидели три сигнальные ракеты.

Шамиль как мог отвлекал русских, остававшихся в Дарго. С утра на поляне за Аксаем под горн и барабан стройно маршировала колонна в 600 человек из беглых русских солдат, и комедия эта длилась целый час. Но Воронцов правильно оценил ситуацию и послал навстречу колонне Клюки-фон-Клюгенау три роты Кабардинского полка под командованием самих Лидерса и Гурко, командира корпуса и начальника штаба отряда.

Три роты «кабардинцев» встретили выходивших в беспорядке из лесу пешую милицию и батальон Люблинского полка. Отступающие передали им, что в лесу дерется 2-й батальон Кабардинского полка, оставшийся без патронов, и «кабардинцы» бросились в лес выручать свой батальон.

Прапорщик Гейман, бывший в составе упомянутых трех рот, вспоминал, что солдаты в лесу у одного из завалов действительно дрались штыками и перебрасывались камнями. Раздетые русские трупы лежали перед завалом в несколько рядов, у большинства были распороты животы.

Подошедшие на помощь роты «приняли на себя» прорывающихся и отступающих и встретили осмелевших чеченцев залпами в упор.

Раненный в этом бою Гейман вспоминал, как два донских казака тащили волоком в огромном лубке труп Пассека, и самого Геймана солдаты положили на такой же лубок от поваленного и ошкуренного векового дерева, но чеченцы в очередной атаке прорвались к дороге и сбросили часть русской колонны в овраг. Гейману удалось выбраться, а труп Пассека, видимо, в том овраге и остался…

Так храбрый Клюки-фон-Клюгенау дважды перешел с боями перевал – туда и обратно – и 11 июля вернулся в Дарго. С собой он привел остатки обоза, 40 голов скота и два чемодана с почтой. Общие потери его колонны – 2 генерала, 17 офицеров, 537 солдат убиты, 32 офицера и 738 солдат ранены, 3 орудия оставлены неприятелю. Вместо боеприпасов и продовольствия Воронцов получил новые сотни раненых.

12 июля отряд Воронцова, сократившийся до 5 тысяч человек и имевший более 700 раненых, приготовился к движению на Герзель-аул. Проводник Пуркей, уроженец Ауха, но житель Эндреевского аула, обещал вывести.

Продовольствие раздали в роты и батальоны, вьюки с офицерским имуществом и палатки сожгли. Особенно потешались, когда жгли имущество петербуржцев. Вьючных лошадей отдали под раненых, часть конницы для этого даже спешили.

Еще один немец на русской службе, граф Бенкендорф Константин Константинович, командир 1-го батальона Куринского егерского, вспоминал, как вечером перед походом офицеры его части «роскошно поужинали», после чего у него осталось в кармане 4 плитки сухого бульона, а слуги сохранили кастрюлю и рис. Учитывая сопротивление чеченцев, лежащие до Герзель-аула 40 верст планировали пройти за 8 дней. И еще – ночью перед выступлением Бенкендорф сжег свои серебряные эполеты и аксельбанты с вензелем императора.

Через лазутчиков Бельгарду в Гогатль направили приказ уходить, присоединяя оставленные гарнизоны, в Шуру. Еще 11 лазутчиков отправили с записками к генералу Фрейтагу в Грозную, чтоб шел на выручку. Все они благополучно дошли, первым – юнкер Кабардинского полка Длотовский.

13 июля русские оставили Дарго и атаковали скопища чеченцев на высотах Центури. Селение Центури лежало в шести верстах за Белготоем. От Белготоя два лесистых гребня расходились под острым углом, волнообразно поднимаясь и спускаясь к нему. Единственная дорога, удобная для движения обоза и артиллерии, шла по правому гребню, который обстреливался с более высокого левого. Первым через Аксай пошел генерал Беляевский с апшеронцами, люблинцами и стрелками. Главные силы со всеми ранеными и оставшимися тяжестями доверили генералу Клюки-фон-Клюгенау, состояли они из батальонов Литовского и Замосцкого полков, а раненых непосредственно доверили донскому походному атаману Хрещатицкому. Справа колонну прикрывал полковник Бибиков с Навагинским полком, гурийской и тифлисской милицией. Слева – Меллер со сводным батальоном Куринского полка и теми же гурийцами. В арьергард, на самое опасное место, поставили два батальона Кабардинского полка полковника Козловского и всю оставшуюся казачью конницу под командованием полковника Витовского. Возглавил арьергард Лабынцев. Как писал Торнау, «в кавказскую войну отступление было настоящим пробным камнем распорядительености, хладнокровия и находчивости начальствующего. Все горцы вообще, а чеченцы в особенности, слабо сопротивляясь при наступлении, бешено провожали наши отступающие войска, не давая им шагу сделать без драки».

В 4 часа утра двинулась колонна. В арьергарде сразу же начался бой. За Аксаем пересекли глубокий овраг, который чеченцы простреливали картечью. Но стреляли они сверху вниз, неумело, картечь переносило, и очевидец сравнил ее с летящей стаей птиц, шелестящих крыльями.

Лабынцев и Козловский отбились штыками и ушли за овраг перекатами.

Авангард атаковал, сбил и прогнал чеченцев у Центери и расчистил тем самым путь на Маюртуп. Убитыми за день потеряли 1 офицера и 5 солдат, ранеными 1 офицера и 4 солдат.

Ночевать остановились у развилки двух дорог – на Маюртуп и на Герзель-аул. Урочище называлось Кечеть-корт (Курган совещания). Надеялись, что чеченцы стянут силы к Маюртупу. Русским же в ту сторону идти – смерть. Сплошные леса и верховья речек.

14-го туманным утром, в 4 часа, свернули на Герзель-аул и двинулись левым берегом Аксая на север. Справа река, напасть трудно, слева горы. Вдоль реки аулы и обработанные поля, место чистое. Главная трудность – овраги с Черных гор. Только бы дойти до Шуани, а дальше до Герзель-аула дорога известная.

Генерал Лабынцев командовал арьергардом.

Пройдя 5 верст, наткнулись на аул Гурдали, уже горящий, стали обходить его и одновременно сбивать с высот вокруг чеченцев, которые мгновенно разгадали хитрость Воронцова и перекрыли ему дорогу.

Миновали Гурдали, перешли овраг, расстреливаемый из пушек продольным огнем. Чеченцы насели как шмели, которых легче убить, чем отогнать. Следующий – Ила-юрт. Решили стать там на ночлег. Но сначала надо до этого аула дойти – а перед ним засеки и завалы. Полковник Бенкендорф с куринцами и князь Эристов с карталинской милицией стали обходить, но заблудились и вышли не на фланг неприятелю, а вывернулись прямо с фронта на расстоянии выстрела. И Бенкендорф, и Эристов получили ранения, но авангард и главные силы нажали, сбили чеченцев, пошли дальше.

Слева Навагинский полк застрял, и батальон люблинцев из авангарда свернул ему на помощь, а начальника авангарда не предупредили. Тот с апшеронцами, с единственным батальоном, прорвался к Аллерою и не выдержал огня, залег перед завалом.

Чеченцы стали авангард окружать. Главные силы поспешили на помощь. Несколько чеченских шаек прорвалось через боковые охранения и врезались в главную колонну. Раненый Гейман вспоминал, как бритоголовые чеченцы в темно-желтых черкесках с крашеными бородами, с оружием под серебром, с шапками за поясом, стали рубить раненых и сопровождавших их солдат…