Читать книгу "Покров для архиепископа - Питер Тримейн"

— После этого вы еще просыпались?

— Думаю, нет.

— В каком смысле? — впервые вступил в разговор Эадульф. — Вы думаете, что больше не просыпались?

— Ну, — нахмурилась девушка, — кажется, я просыпалась еще раз, позже, и слышала какой-то шум и суматоху, но я так устала, что перевернулась на другой бок и тут же заснула снова. Наутро, за завтраком, кто-то сказал, что внизу в саду поймали ирландского монаха, который убил архиепископа-дезигната. Это правда?

Она смотрела округлившимися глазами то на Эадульфа, то на Фидельму.

— Отчасти, — согласилась Фидельма. — Монаха арестовали, но его вина еще не доказана.

Девушка на мгновение раскрыла рот и тут же закрыла снова. Это непроизвольное движение не ускользнуло от внимания Фидельмы.

— Вы хотели что-то сказать? — подбодрила ее она.

— Просто я видела этого брата-ирландца утром в день убийства, в садах при domus hospitale. Он был полный, круглолицый и с такой смешной тонзурой, какую носят ирландцы.

Эадульф подался вперед.

— Вы видели этого монаха?

— Ну да. Он стал расспрашивать меня о свите Вигхарда. Кто сопровождает его в этой поездке и так далее, но в это время пришла настоятельница Вульфрун, и мне нужно было уйти с ней. И я слышала, что тот монах, которого искала стража, был как раз толстый и круглолицый ирландец.

Воцарилось молчание. Фидельма задумалась, откинувшись на стул.

— Давно ли вы в монастыре Шеппи? — неожиданно спросила она.

Девушка, казалось, была озадачена внезапной сменой темы.

— Пять лет, сестра, ну, или чуть дольше.

— Как давно вы знаете настоятельницу Вульфрун?

— Немного дольше…

— То есть вы познакомились еще до того, как попали в Шеппи?

— Да, — согласилась девушка.

— А где это было? В другой обители?

— Нет. Вульфрун помогла мне, когда я была в беде.

— В беде?

Девушка не ответила и не стала уточнять, а только кивнула.

— Где это было? — настаивала Фидельма.

— В королевстве Свитхельма.

— Значит, — быстро спросил Эадульф, — вы родом из королевства восточных саксов?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Родом я из Кента. Но в детстве попала в королевство Свитхельма, а потом вернулась обратно в Кент, вместе с настоятельницей Вульфрун, когда она пригласила меня в свою обитель в Шеппи.

— Значит, с тех пор вы чувствуете себя в долгу перед настоятельницей? — заключил Эадульф.

Эафа пожала плечами, давая понять, что это и так ясно. Фидельме стало жаль девушку.

— Простите меня, Эафа, за все эти расспросы, мы уже почти закончили. Еще только одно. Вам известно, что по закону Церкви вы — свободный человек?

Эафа чуть нахмурилась.

— Но ведь закон требует послушания? — с вызовом спросила она. — Я всего лишь монахиня и должна повиноваться моей матери-наставнице во всем.

Фидельма решила не уточнять свою мысль, боясь расстроить девушку.

— Главное, чтобы вы понимали, что ни один человек, какого бы сана он ни был, не имеет права вас оскорблять.

Эафа вспыхнула, внезапно подняла глаза и взглянула в лицо Фидельмы, понимая, на что намекают ее слова.

— Я могу позаботиться о себе, сестра Фидельма. Я выросла в деревне и прошла тяжелую школу, пока достигла совершеннолетия.

Фидельма грустно улыбнулась.

— Я просто решила, что стоит вам об этом напомнить.

— В любом случае, — Эафа запальчиво приподняла подбородок, — я не понимаю, какое эти вопросы имеют отношение к убийству Вигхарда.

Она явно не хотела говорить про Путтока и его поползновения. Фидельма только надеялась, что девушка поймет, что ей есть куда прийти за помощью, если что-то случится.

— Вы уже очень помогли нам, Эафа. Это все… пока что.

Девушка ответила таким же резким кивком и встала, собираясь уходить. Когда Фурий Лициний открыл перед ней дверь, на пороге возникла худая и длинная фигура желтолицего епископа Геласия. Эафа опустилась на одно колено в глубоком саксонском поклоне, а Фидельма и Эадульф встали, приветствуя номенклатора папского двора.

Геласий вошел, рассеянно улыбнувшись сестре Эафе, та быстро поднялась и поспешно убежала. Фурий Лициний почтительно застыл, потому что следом за епископом в комнату шагнул Марин, супериста, военный комендант.

— Я решил, что должен навестить вас и узнать, пришли ли вы к какому-либо заключению, — сообщил Геласий, глядя то на Фидельму, то на Эадульфа.

— Если вы хотите знать, решили ли мы это дело, — ответила Фидельма, — то ответ будет отрицательный.

Епископ выглядел разочарованным. Он прошел к стулу и тяжело сел.

— Я должен вам сказать, что Его Святейшество желает получить ответ как можно скорее.

— Так же как и я, — ответила Фидельма.

Геласий нахмурился и уставился на нее тяжелым взглядом, словно спрашивая, не забывается ли она. Но потом вспомнил, сколь прямы и резки бывают ирландки. Вздохнув, он сказал:

— Много ли вы успели разузнать?

— Трудно сказать, — пожала плечами Фидельма.

— Вы хотите сказать, что вы не уверены в виновности брата Ронана? — спросил Марин, изумленно взглянув на нее. — Но мои custodes были свидетелями, они арестовали его, и он подтвердил свою вину побегом.

Геласий посмотрел на военного коменданта и снова на Фидельму.

— Это правда? Вы сомневаетесь, что Ронан Рагаллах виновен?

— Неразумен тот, кто судит прежде, чем собраны все улики и опрошены все очевидцы.

— Но какие же еще нужны свидетельства? — спросил Марин.

— Улик в нашем распоряжении не так и много. Если их взвесить, они оказываются столь несущественны, что по ирландскому закону ни один уважающий себя брегон, судья по-нашему, не стал бы и рассматривать их.

Геласий обратился к Эадульфу:

— Вы думаете так же?

Эадульф бросил на Фидельму поспешный и отчасти виноватый взгляд.

— Я думаю, что, несмотря на косвенность улик, Ронану Рагаллаху есть за что отвечать перед законом. Я не верю, что он вполне невиновен. У нас есть, помимо ваших стражников, еще один свидетель тому, что Ронан Рагаллах проявлял интерес к Вигхарду и его окружению.

Фидельма сдержала досадливый вздох. Незачем до поры рассказывать то, что они услышали от Эафы.

Но расстроенный Геласий не стал расспрашивать Эадульфа об этом втором свидетеле.