Читать книгу "Тайпан - Джеймс Клавелл"

– У них нет денег. – К дьяволу все, сказал себе Струан, ты в ловушке. Решайся. Выхода нет: либо Тисэнь, либо…

– А что, если поговорить с его превосходительством? Не мог бы он выдать нам аванс? В счет выкупных денег?

– Эти деньги принадлежат Короне. Может быть, парламент примет его представление, может быть, отвергнет. Серебро не перейдет из рук в руки еще почти целый год.

– Но мы его все-таки получим. Брок, конечно же, примет твои гарантии?

Голос Струана стал хриплым.

– Я уже рассказал тебе о степени великодушия Брока. Я бы не дал ему двадцати гиней, окажись он на моем месте. Черт бы побрал его и его проклятых выродков.

Кулум шевельнулся в кресле, его башмак случайно сдвинул одну из золотых монет. Она ярко сверкнула.

– Его превосходительство не слишком… Ну, он, по-моему, несколько простоват, нет?

– Он просто чужой человек в Азии, вот и все. Эта должность ему не подходит. Я бы, к примеру, точно так же растерялся при монарших дворах Европы. Но он полномочный посланник. И это единственное, что имеет значение. Да, он простоват, но и с ним тебе нужно быть осторожным. Ты должен быть осторожен со всеми.

– Он всегда делает то, что ты ему подсказываешь?

Прежде чем ответить, Струан выглянул из палатки в темноту ночи:

– Он следует моим советам в большинстве случаев. При условии, что я оказываюсь последним, с кем он советуется.

Кулум двинул носком башмака другую золотую монету:

– Должно же быть что-то… кто-то, к кому можно обратиться. У тебя не может не быть друзей.

Мысли Струана неумолимо возвращались к единственному человеку, который мог бы разжать для него капкан: Тисэнь. Брок заберет все наши корабли при первой же возможности и без всяких церемоний, думал он, исходя бессильным гневом. Без кораблей тебе конец, парень. Конец всему: компании, Гонконгу, твоему плану. Ты можешь начать сначала, это верно, но не заблуждайся: тебе уже никогда не построить такого флота и не набрать столько людей. И ты уже никогда не сможешь обогнать Брока. Никогда. Ты станешь вторым. И останешься вторым до конца дней.

Струан почувствовал, как кровь застучала в его висках, вены на шее вздулись. В горле пересохло. Я не буду вторым. Клянусь Создателем, всеблагим и всесильным, я не могу! Не могу. Не могу. Ни после Брока, ни после кого-то еще.

– Завтра, когда вернется «Китайское облако», я отправлюсь в Кантон. Ты поедешь со мной.

– А как же быть с распродажей? Я должен этим заниматься?

– К дьяволу распродажу! Нам нужно сначала спасти компанию. Возвращайся на «Отдыхающее облако», мой мальчик. Мы отправимся сразу, как только будет возможно.

– Хорошо. – Кулум встал.

– Спокойной ночи, сынок.

Кулум опустил глаза. Монеты, завораживая, притягивали к себе его взгляд. Он нагнулся и начал собирать их.

– Я же сказал тебе оставить их в покое!

– Я не могу. – Капельки пота выступили на лбу Кулума. Ему казалось, что монеты обжигают ему пальцы. – Я… Они должны быть моими.

– Ради Бога, зачем?

– Не знаю. Я… я просто чувствую, что они нужны мне. – Он положил гинеи в карман. – Теперь они мои. Спокойной ночи, отец.

Глава 4

Струан в одиночестве обедал в просторной столовой их внушительной фактории в кантонском поселении. Это большое трехэтажное здание было построено Ост-Индской компанией сорок лет назад. Струан всегда мечтал о нем как о единственном, достойном Благородного Дома. Восемь лет назад он купил его.

Столовая располагалась на втором этаже. Из ее окон открывался вид на Жемчужную реку. Этажом ниже протянулся лабиринт контор, складов, оптовых магазинов. Третий этаж занимали жилые комнаты и среди них – личные апартаменты тайпана, тщательно отгороженные от остальных. Здесь имелись свои внутренние дворики, галереи, отдельные комнаты и общие спальни. В доме жили и работали от сорока до пятидесяти португальских клерков, кроме них, еще десять-пятнадцать европейцев и сотня китайских слуг-мужчин. Закон запрещал нанимать прислужниц-китаянок.

Струан отодвинул резное кресло от стола и раздраженно закурил сигару. Огонь в огромном камине согревал мраморные плиты, которыми были выложены пол и стены. За столом могли одновременно обедать до сорока человек. Столовое серебро в георгианском стиле отличалось тонкостью работы. Висячая люстра – хрустальная и со множеством свечей – заливала комнату ярким светом. Струан подошел к окну и посмотрел вниз на гуляющих по парку торговцев.

Позади парка на всю длину поселения протянулась большая площадь, выходившая к причалам на берегу реки. Площадь, по обыкновению кишела китайскими уличными торговцами, зеваками, продавцами и покупателями, предсказателями судьбы, писцами, нищими и собаками. За пределами своих факторий только в этом, как его называли, Английском парке европейцы могли передвигаться относительно спокойно. Китайцам, за исключением слуг, запрещалось заходить сюда и в фактории. Всего в поселении было тринадцать зданий, вытянувшихся в один ряд, который в двух местах прерывали узкие улочки – Хог-стрит и Олд-Чайна-лейн. Дома стояли на невысокой насыпи с колоннадой по фасаду. Только Струан и Брок владели отдельными домами. Другие торговцы делили между собой остальные, занимая столько места, сколько им было нужно, и выплачивая арендную плату Ост-Индской компании, построившей поселение сто лет назад.

С севера границей поселения служила улица Тринадцати Факторий. Стены Кантона находились отсюда в четверти мили. Все пространство между поселением и городскими стенами занимал сплошной муравейник домов, домиков и лачуг. Река казалась буквально запруженной плавучими деревнями танка[9]. И надо всем этим ни на минуту не смолкал пульсирующий монотонный гул голосов, напоминающий гудение невероятных размеров улья.

В парке Струан заметил Брока, увлеченно беседующего с Купером и Тиллманом. Интересно, о чем они говорят? Наверное, американцы объясняют Броку все тонкости чайно-опиумной торговли с испанцами. Что ж, удачи им, подумал он без всякой досады. В любви и в торговле все средства хороши.

– Где же, дьявол его забери, этот чертов Жэнь-гуа, чтобы мне провалиться?! – произнес он вслух.

Уже двадцать дней Струан пытался добиться встречи с Жэнь-гуа, и каждый раз посланный им слуга возвращался с одним и тем же ответом: «Его назад нет все лавно. Твоя здать мозна. Завтла его назад Кантон есть, холосо, беспокойся нет».

Кулум пробыл с ним в поселении Кантона десять дней. На одиннадцатый доставили срочную записку от Лонгстаффа: возникли сложности с распродажей земельных участков.

Вместе с этой запиской пришло письмо от Робба. Робб писал, что статья Скиннера о банкротстве Струана повергла торговцев в ужас и большинство из них тут же отослали депеши домой, распределяя капиталы по нескольким банкам, что все с нетерпением ожидают тридцатого дня, что кредит получить невозможно, а все предложения, с которыми он обращался к противникам Брока, не дали результата; что весь военный флот был взбешен, когда Лонгстафф официально объявил об отмене своего приказа, запрещавшего контрабанду опиума, и адмирал немедленно отослал домой фрегат с просьбой к правительству разрешить ему действовать самостоятельно; что Чэнь Шэна, их компрадора, осаждают кредиторы, требуя уплаты всех мелких долгов, которые в другое время могли бы подождать.