Читать книгу "Республика воров - Скотт Линч"

– Гм, я так и знал, что рано или поздно это случится, – задумчиво произнес Цеппи. – Надо бы нам придумать свои собственные условные знаки, похитрее тех, которыми мы обмениваемся с другими Путными людьми. Изобрести свой тайный язык, так сказать, чтобы подобных недоразумений больше не возникало.

– Сабета… – с замирающим сердцем начал Локк, не слушая Цеппи. – Ни на что ты не повелась, ты все здорово придумала и победу заслужила…

– Да, заслужила, – фыркнула она. – Но ты же не проиграл, а значит, я не победила.

– Нет-нет, я сдаюсь. Признаю свое поражение. Ты победила. Я три дня буду посуду мыть, как мы и уговари…

– Ах, ты сдаешься? Да мне твои жалкие подачки не нужны! Тьфу!

– Нет, я честно… Это не подачка. Я… Ну, ты же взаправду меня спасти хотела, значит я перед тобой в долгу. Давай я за тебя посуду буду мыть? Всегда, а? Я с удовольствием… ну, это… сочту за честь.

Она, не оборачиваясь, искоса поглядела на него. Отец Цеппи умолк и сидел неподвижно, как изваяние.

– Вот полудурок, – наконец фыркнула Сабета. – Он решил меня очаровать, ха! Нет уж, Локк Ламора, поддаваться твоим чарам я не собираюсь. – Ухватившись за борт гондолы, она повернулась спиной к Локку и чуть слышно добавила: – Сегодня, по крайней мере.

Обида Сабеты проглоченной осой уязвила Локка, но острая боль в сердце постепенно сменялась другим, ранее неведомым чувством, от которого стучало в висках и распирало грудь так, что она готова была расколоться, как яичная скорлупа.

Несмотря на все свое кажущееся безразличие, досаду и неприступность, Сабета, забыв о состязании, бросилась ему на помощь, едва лишь решила, что он попал в беду.

Все бесконечное знойное лето семьдесят седьмого года Переландро Локк хранил это невероятное откровение в своем сердце, как талисман.

Интермедия I

Лучина

Во вневремени и внепространстве мысли свидетелей заговора не существует. Мысль старика пролетела сто двадцать миль над водой – легче легкого для того, у кого на запястье четыре кольца. Ответ пришел незамедлительно.

– Все исполнено?

– Каморрцы согласились на ее условия. Как я вам и говорил.

– А я и не сомневаюсь. Убеждать она умеет.

– Мы уже в пути.

– И как Ламора?

– Ей не следовало мешкать. Увы, она ошиблась в своих расчетах.

– И увы, не в первый раз. А если Ламора умрет?

– Ваш ставленник легко справится с Танненом – он хоть и силен, но скорбь его сокрушит.

– А не могли бы вы подтолкнуть Ламору к смерти?

– Нет, на это я не пойду. Не хочу рисковать. Мне моя жизнь дорога.

– Простите мое необдуманное предложение.

– Ламору она выбрала не для того, чтобы вас разозлить. Вы о нем многого не знаете.

– А почему вы объясняетесь намеками?

– Повторяю: я не хочу рисковать. Все гораздо сложнее и запутаннее. Дело не только в пятилетней игре. Терпение вам сама все объяснит.

– Это-то меня и тревожит.

– Не волнуйтесь. Продолжайте игру. Если Ламору удастся спасти, то вашему ставленнику предстоят интересные шесть недель.

– К встрече мы уже подготовились.

– Вот и славно. Желаю удачи. Завтра мы прибудем в Картен.

Весь разговор занял три биения сердца.

Глава 3

Кровь, дыхание и вода

1

Небо над лашенской гаванью затянула угольная слизь клубящихся туч, не пропускающих ни лучика звездного или лунного света. Слуги архидонны вынесли Локка из апартаментов гостиного двора и погрузили носилки в карету, которая тут же помчалась сквозь моросящий дождь к порту, где у причала теснились десятки судов с мачтами, поскрипывающими под ветром. Жан ни на миг не отходил от друга.

По пристани сновали лашенские стражники и портовые рабочие, но на карету архидонны никто не обращал внимания. Локка на носилках доставили к краю каменного причала, где на волнах покачивалась шлюпка с алым светильником на носу.

Слуги Терпения, осторожно уложив носилки поперек скамей в лодке, взялись за весла. Жан уселся в ногах Локка, Терпение устроилась на носу. Гладь озера, будто дрожа под ветром, рябила черными волнами. Жан, привыкший к соленому аромату моря, удивленно принюхивался к свежим запахам пресноводного Амателя.

Лодка подошла к бригу, стоявшему на якоре в северной оконечности гавани. В серебристом сиянии кормовых фонарей виднелось название корабля, выведенное над окнами капитанской каюты: «Небесный скороход». Бриг выглядел новехоньким. На шкафуте суетились матросы, опуская за борт тали с привязанной к ним боцманской люлькой.

– Ох, похоже, мне предстоит очередное унижение, – пробормотал Локк. – Терпение, а слабó вам меня колдовством на борт перенести?

– Я бы с удовольствием развлекла вас дешевыми фокусами, – без улыбки ответила она, – но для того, что нам предстоит, потребуются все мои силы.

Боцманская люлька представляла собой широкую кожаную петлю с прикрепленными к ней веревками. Жан привязал Локка к полосе кожи и махнул матросам. Локк, раскачиваясь, будто кукла, медленно поплыл вверх, пару раз стукнувшись о борт корабля, а потом его приняли крепкие руки моряков, осторожно уложили на палубу и начали распутывать веревки. Жан ловко взобрался по высадочной сетке, разогнал матросов, сам высвободил Локка и подхватил его на руки. Боцманскую люльку снова спустили за борт, для Терпения.

Жан огляделся: «Небесный скороход» действительно был новым кораблем, пахнущим смолистым деревом и свежей парусиной. Палубную лебедку вращали четверо матросов, а на самом бриге было до странности тихо. Нет, вода плескала о борта, посвистывал ветер в снастях, тихонько покряхтывали мачты и реи, но не было слышно ни шарканья ног, ни кашля, ни разговоров, ни храпа на нижней палубе.

– Спасибо. – Терпение, высвободившись из боцманской люльки, подошла к Локку. – Что ж, самое легкое сделано. Все трудности впереди.

Слуги снова раскрыли носилки и помогли Жану уложить на них Локка.

– Проводите наших гостей в каюту и немедленно отправляйтесь в путь, – велела Терпение.

– А как же лодка, архидонна? – спросил грузный седобородый мужчина в водонепроницаемой накидке с откинутым капюшоном; правую глазницу затягивал уродливый шрам, а по лысой, как шар, голове, скатывались дождевые капли.

– Оставим здесь, – ответила Терпение. – Я слишком замешкалась.

– Простите, архидонна, но именно об этом я вам говорил вчера и позавче…

– Да-да, Хладнокровие, я помню, – вздохнула она.

– Слушаю и повинуюсь, архидонна… – Он обернулся и, кашлянув, крикнул во все горло: – Курс норд-норд-ост, так держать!